После необычного знакомства мы часто встречались и становилось понятно, что мы внутренне очень похожи. Все нас роднило, хотя не могу сказать, что Валя была верующей. Судя по ее рассказу, она попала случайно в тот монастырь, пришли они с подругой, но старец принял ее, а подруге почему-то отказал в беседе.

Когда я приехал домой и распаковал сверток, что дал мне тогда старец, удивлению моему не было предела. Там лежал в целости и сохранности, тот самый, драгоценный предмет отца – священнический крест, с позолотой и красными камешками, сияющими на солнце! Как он оказался у старца мне приходилось только гадать. Неисповедимы пути Твои Господи!

Через месяц мы поженились, а еще спустя годик у нас появился сын Сашка.

Валя много работала в местной клинике. Наверное, это единственное что мне в ней не нравилось. Много раз мы спорили о том, чтобы она оставила работу и устроилась в другое место, спор утихал и ничего не менялось, она настаивала на своем, а я мог только молиться о ней.

Через много лет, когда страна начала разваливаться, а сын мой был уже взрослым, решила наша деревенская община просить о строительстве храма. На удивление, быстро пришел положительный ответ. Собрали мы десятку прихожан, оформили документы. Настоятелем временно назначили отца Григория, священников тогда рукополагали редко, поэтому он стал служить в двух храмах сразу, а я рад был помогать ему в алтаре. Храм к нашей с женой радости освятили во имя святой блаженной Валентины Минской.

Однажды остался я после службы один там, натираю подсвечники, воск удаляю, слышу дверь входная открылась. Оборачиваюсь, стоит старушка невысокая, лица не видать, одета в длинный белый платок и темное платье до пола.

Я на коленях с тряпкой возле подсвечника, а она подходит и говорит:

– Хорошо ты делаешь, что помогаешь в храме, нравишься ты мне, наблюдаю за твоей семьей, а вот то, что твоя жена в молодости акушеркой была, да много младенцев погубила – это беда, нужно ей понять это и исправится, потому как в Царствии Божием нет не раскаявшихся, но Господь хочет, чтобы все спаслись и не повторяли греха.

Я как стоял на коленях, так и стою, только тряпка из рук выпала, а она продолжает:

– Когда умрешь, будет жена твоя помогать людям, кому вредила с детоубийством в утробе, тем, кто сирот приютил. Напиши ты ей письмо и отдай отцу Григорию, пусть после твоего ухода передаст Валентине. Скоро Сергий тебе уже отправляться в путь – домой! Пора, готовься!

После она исчезла, а я все стоял возле подсвечника. Не мог я осознать, что скоро умру, принять то, что будет происходить с моей женой после.

Дома тайком писал я письмо. Как мог в деталях описал то, что передала старушка мне, прощался с женой. Грустил, но я знал, что меня ждет Господь, а в сердце жила тихая радость от предвкушения встречи с Ним!

Письмо я передал отцу Григорию, с просьбой вручить его Вале, не сразу, а в нужный момент, он сам поймет когда.

Вскоре после удивительного явления в храме, я умер. Заболел самым обычным гриппом, и спустя всего неделю перешел в другой мир от остановки сердца. Тело мое еще лежало дома на кровати с высокой температурой и остатками спазмов кашля, а я сам уже отправлялся туда, вверх.

Когда выбирался из изведенного болезнью тела, оказалось, что в комнате, кроме моей жены и сына есть еще и другие. Рядом, прямо возле постели, стояли светлые гости моего дома – два ангела, а немного дальше, ближе к кухне, ожидал целый отряд черных, как дым из печи, бесов.

За годы жизни в церкви я читал несколько книг о посмертном опыте, многократно мы обсуждали со священником эту тему, поэтому «гости» не вызвали у меня удивления или шока. Но, все же, наблюдать таких незримых посетителей своими духовными глазами, было странно и необычно. Впрочем, все вокруг тогда стало необычным, наша комната преобразилась, жена и сын у моего тела казались другими, немного прозрачными с ощутимым движением мыслей. Отличалось и восприятие тела, к которому я привык за годы жизни. Оно не вызывало никаких эмоций, кроме жалости и желания причесать его, умыть, переодеть, ведь за неделю болезни я ни разу не видел себя в зеркале, но, наверное, это было к лучшему.

Без единого слова ангелы растолкали бесовский отряд, и мы отправились с ними в путь. У меня тогда ушли все сожаления о расставании с семьей, я знал – Господь будет с ними!

Ангелы несли меня вдаль от моего дома, над деревней вверх, к облакам к моей настоящей родине.

Правда без сложностей не обошлось. Именно на этом моменте у меня вдруг появилось ощущение, что все не очень хорошо закончится.

Сказать, что меня не коснулся стыд, значит, соврать. Я просто разрывался между предложенными мне искушениями. Когда при жизни читал о мытарствах душ, казалось, это будут некие списки грехов, где росчерком пера мои злодеяния перечеркнутся ангелами, отнимутся свитки у бесов или что-то в этом роде.

Реальность оказалась гораздо сложнее. Мне предлагались ситуации, к которым я тянулся как мышь к сыру, а ангелы лишь наблюдали со стороны. Я сам без принуждения втягивался в ужасные и постыдные дела! Хотя эти «дела» были движением страстей во мне и не более.

Совестно даже вспоминать об этих мытарствах. Вышло так, что, прожив сравнительно долгую жизнь, я не смог преодолеть себя. Большинство страстей тайно существовали внутри, а я не замечал их. Не смог побороть постоянную охоту сытно поесть, досыта, до ощущения наполненности, выбирая со стола самое лакомое, есть когда совсем не голоден. Не замечал я в жизни те моменты, когда хотел поспать вволю в выходной день, бесконечно откладывая общение с сыном и обещанный ему поход в лес. Зато легко обнаруживал грехи других, не обращая внимания на свои! Хуже мне стало, когда вокруг выросла высокая, красивая церковь, где дамы стояли на молитве без платков, мужики шептались между собой, а священники в алтаре посмеивались, обсуждая вчерашние новости. Тягучей, крутящейся воронкой меня затащило в самую муть осуждения. В той мгле из гордыни и превозношения себя я был судьей душ, высоко ставил себя над грехами, поступками и мыслями совершенно незнакомых мне людей. Наверное, я так бы и остался там в огромной воронке серых мыслей, если бы ангел издали не напомнил мне о молитве. Горячая просьба о помиловании вернула меня назад, тогда я осознал, как слаба моя душа.

Были там и образы блуда, гнева, зависти, да и многих иных моих пристрастий. Конечно, сам я ни за что не миновал бы все искушения, если бы не напоминания ангела и еще чего-то незримого, более сильного. Когда мысль помрачалась, а я соединялся с образами, кто-то невидимой рукой вытягивал меня обратно, и я снова вспоминал Бога, молитву, стремление к добру!

Первой кого я увидел, поднявшись вверх, после измотавших меня долгих мытарств, была та самая старушка, что являлась мне в храме. Без слов я понял – это святая! Была она во всем белом, выглядела скорее, как женщина лет тридцати, но я внутренне знал – это точно она. Вокруг нее кружил очень яркий свет. По историям из жизни святых я теоретически знал, что такое нетварный свет и как Господь щедро делится им со своими избранниками, но видеть его рядом было потрясающе!

Свет излучал незримую глазом теплоту, любовь, он совсем не напоминал светящуюся лампу или даже лучи солнца, скорее, походил на тысячу звезд, объединившихся вместе. Живой и самостоятельный, он словно исходил из святой.

Я без слов понял – это матушка Валентина, покровительница нашего храма!

Она стояла и улыбалась. Ангел сзади коснулся меня, и я понял, что нужно поздороваться. Кланяясь ей произнес:

– Христос Воскресе матушка Валентина!

– Воистину Воскресе! Дорогой Сережа, мы тебя очень ждали!

Я замялся в стеснении.

А она продолжила:

– Осмотрись и когда будешь готов, приходи, есть много интересных дел для тебя!

Затем матушка прищурилась и улыбаясь произнесла: