Пока я приходил в себя, исчезла старушка. Просто взяла и испарилась в один миг. Я словно застыл с на месте. Полчаса, наверное, не мог отойти. Решился теперь рассказать вам, да и письмо я принес для Вали.

Отец Григорий вынул из большой сумки белый конверт и протянул Валентине:

– Передаю тебе это письмо Валенька. Думаю, что-то Господь хочет от тебя. Если не разберешь, приходи в храм, поговорим, а мне пора, семья ждет.

Валентина Ивановна сидела на пне с письмом в руке, солнце уже зашло, веяло прохладой, в мыслях прокручивался этот странный день.

Бережно открывая письмо, Валентина ждала послания от любимого Сережи. Слезы капали на конверт. Стала читать, вглядывалась в каждое слово, родной и знакомый почерк, послание действительно писал любимый муж. Как же не хватало его и как сильно хотелось, чтобы это письмо не заканчивалось.

Любимая Валя!

Пишу тебе тайком, пока ты на кухне и не видишь. Наверное, для тебя очень странно все это? Меня уже нет, а ты читаешь эти строки, но так нужно, пойми дорогая.

Произошла со мной недавно очень необычная история, сразу так и не расскажешь. Да и отец Григорий, наверное, уже что-то тебе передал, но если кратко, то явилась мне в нашем храме святая. Просила тебе передать одну историю, из церковной жизни священника, ученика моего отца.

Опишу от его имени, как мне ее и передали.

«Храм, лето, жара, много исповедующихся, один за другим люди идут к аналою. Кто с листиком и написанными на нем грехами, кто сам рассказывает. Замечаю, в конце очереди, стоит незнакомая женщина и пропускает всех, кто за ней становится. Ну думаю, сейчас что-то интересное будет.

Подходит и ее черед.

Здоровается:

– Батюшка никогда я не ходила в храм, но вот решилась исповедоваться.

Каюсь! Хотела я два года назад убить ребенка своего… В животе.

Сейчас-то я понимаю более или менее, что грех-это, а тогда и не думала даже.

Пришла я в больницу. Отстояла очередь, направили к врачу, такому видному пожилому мужчине. Посмотрел он меня, и сидит, пишет что-то в мою карту.

Я и спрашиваю у него, что мол:

– Когда будете чистку начинать.

А он так спокойно отвечает:

– Нет у вас беременности дорогуша, у вас там миома сидит, а вовсе не малыш!

Я опешила и не знаю, что делать, а он продолжает писать и так же спокойно назначает день операции.

Посидела я, понервничала и прямо там в обморок и упала, у него в кабинете, прямо возле стола. От страха, наверное, болезнь ведь нешуточная!

Очнулась через время, лежу уже в другом кабинете, что возле регистратуры. Медсестра мне укол делает.

– Ну как, – говорит, – очнулась? Ничего оклемаешься сейчас, душновато у нас здесь многие падают.

– А где врач? – спрашиваю.

– Так ты милая не дошла до него, здесь в коридоре и шлепнулась.

Удивилась я, но встала и снова к нему отправилась. Захожу в кабинет, а там уже женщина сидит. – А-а, – говорит, – та, что в обморок упала, – ну заходи, заходи, у меня все готово, сейчас будем чистку начинать!

– Да как же, чистку-то, мне ваш врач, в этом же кабинете вот только сейчас сказал, что у меня миома, и день операции назначил уже!

А женщина-врач мне:

– Девушка! Никого, кроме меня в этом кабинете нет! Я одна сегодня! Если вам нехорошо, может вам в другой день прийти?

– Да, вы правы, наверное, лучше в другой, – согласилась я, разворачиваясь домой и не понимая, что происходит.

Спускалась с этажа и заметила на стене ряд фотографий, врачей отделения.

– Да вот же он! Врач этот, пожилой мужчина, что сегодня мне отменил операцию и обнаружил миому!

– Нет, – говорит проходящая медсестра, – не мог он назначить вам ничего, это наш Сергей Сергеевич, один из лучших гинекологов, за всю историю отделения. Правда… умер он еще два года назад.

Там я, чуть снова в обморок не упала.

Присела на скамейку в коридоре и задумалась:

– Что же это получается? Не дошла я до кабинета чистки. Обморок случился, прямо в регистратуре? Это что же, без сознания, пообщалась с умершим врачом?!

– Вот батюшка, после этого я и решила не делать никакой чистки.

– Родилась у меня любимая дочка. Вот там муж на руках ее держит. А чудо с обмороком, муж заставил вам рассказать. Но, если не поверите, я не обижусь, пойму».

Такая история Валя. Пишу тебе, предваряя мой разговор с отцом Григорием. Я ему передал в деталях историю мою, он расскажет, что нужно, опыта у него больше в этих делах.

Я же, перед расставанием прошу, брось ты греховное свое занятие и глядишь, встретимся там!

Если Господь сподобит, буду за тебя молиться!

За Сашкой следи!

Целую и люблю дорогая моя Валюша!

Весточка от покойного мужа соединила дневной сон на кладбище и беседу со священником. Ситуация стала словно кусочком старинной карты, порванная на части и соединенная вместе, она обретала настоящий смысл.

Задумалась о себе, о бедах сына: «Ведь я так и не исповедовалась в грехах молодости, про клинику ни разу не говорила. Что же делать? Нужно вспомнить, о чем говорила старушка на кладбище!»

Немного поразмыслив, сердце вздрогнуло и Валю осенило: «Да это же святая Валентина! Все ведь сходится! Храм Валентины, старушка в храме, старушка на кладбище! Да это же моя покровительница! А я даже день ангела никогда не отмечала».

Усиленно стала вспоминать сон: «…а муж ее уехал, домой к Отцу, там и остался, – да ведь это про моего Сережку! А домой – это туда, к Богу! – и история преподобного Серафима легла в общий порванный лист как влитая, оторванный край к другому, – да это же все про нас. Про меня, да сына! Господи благодарю за вразумление! Господи, постараюсь. Спаси нас, помоги Сашке, все сделаю, что скажешь!»

Несколько волшебных месяцев Валентина Ивановна не отрывалась от чтения. Сын пил, как и раньше, правда, руку на мать не поднимал. За прошедшее время отец Григорий принес целую кипу книг из личной библиотеки, многие из них действительно ее заинтересовали. А спустя время Валентина стала тянуться в храм за таинствами. Научилась исповедоваться, регулярно причащаться.

Сердце горело и тянулось к знаниям, жаждало поделиться полученным с каждым.

Однажды возвращаясь из храма, на дорожке у сельского магазина, Валя заметила сына. Рядом веселилась беспутная компания закадычных дружков.

– Санек, твоя мать идет! Давай сгоняй, не хватает на бутылку! – крикнул высокий, рыжий собутыльник.

Саша подошел к Валентине Ивановне и склонив голову тихо произнес:

– Мать, прости меня! Не могу больше так жить! Сердце жжет, горло горит! Помоги, – упав на колени, прямо в дорожную пыль, произнес сын.

– Сашенька, пойдем домой? – произнесла с надеждой, уже заученную фразу.

На удивление матери, Саша встал, взял ее за руку и без слов направился в сторону дома.

Рука сына напомнила детство Саши, когда Валя, медицинский работник, портрет которой, висел на доске почета напротив клуба, забирала сынишку из сада, в конце каждого рабочего дня.

За время, прошедшее после смерти мужа, Валентина научилась выводить сына из запоя, травами, рассолами и таблетками. Накопленные знания пригодились и в этот раз.

Смущало одно, за время мучений, сын никогда не просил о помощи. Обычно это происходило почти насильно. Она подсыпала ему порошки в бутылку, его рвало и на время приходило отвращение. Бывало, он просто уставал от «зеленого змия» и тогда наступали дни покоя и маленького семейного счастья. Но в этот раз пошло что-то не так.