– А ты обо мне?

Ее вопрос застает врасплох. Особенно из-за того, что она спрашивает его резко и будто бы даже серьезно.

– Я?

Но Сакара пихает его в плечо и смеется.

– Да расслабься. Ты чего такой напряженный?

– Первый раз, сама понимаешь.

– Не волнуйся. Я буду нежной. Ты ведь выходил из Зеленых кварталов?

Канзан кивает.

– И как тебе?

– В городе белых?

– Ха! Белых? Там ведь теперь и ящеров полно. Впечатляет же, да? Запах другой, земля другая. Да все другое! – восклицает Сакара. – Я, когда впервые выбралась из наших кварталов, то… Даже не знаю. Меня просто сломало. Я просто не могла понять, почему мы не живем так. Я, знаешь, мучилась и даже спать нормально не могла. Вот просто не получалось!

Канзан ловит себя на осознании, что на его губах легкая улыбка. Сакара такая оживленная, будто она и не изменилась вовсе. В этом есть что-то забавное.

– Я могу ходить в город белых. И я такая не одна.

– Можешь? Но как?

– Мы делаем это чаще ночью. Конечно, не открыто, но, скажем так, в Монарде полно тех, кому мы нужны.

В голову Канзана закрадывается осознание.

– Например, для того, чтобы убить важного ящера?

– Ну, для такого нужно быть совсем безумцем, но ты уловил мою мысль.

– Не проще ли нанимать ящеров ахара?

Совсем небольшой клочок кварталов принадлежал ящерам из клана ахара, которых легко можно отличить от остальных: золотистая чешуя, шипастые морды, скрюченные позвоночники и длинные конечности.

– Не знаю. Мне кажется, что все притворяются, что их просто нет. В городе живет куча ящеров, которые рядятся как белые, но ахара за пределами кварталов прям редкость-редкость. Это же вооруженные дикари.

– Помню, в детстве ими часто пугали.

– И правильно. Туда лучше не лезть. Они правда опасные.

– Почему у них тогда такой маленький клочок?

– Кто знает? – Сакара пожимает плечами. – Я сама об этом думала. Но они к нам не суются. А их главари даже убивают своих за самодеятельность. Я сама помню, как они обезглавили своего же, убившего ляока без их ведома.

– Мне казалось, что ахара не особенно жалуют ляока.

– Не жалуют, поэтому туда лучше не соваться. Они нам не друзья, но, видимо, не хотят волнений, а что они там делают на своем клочке земли, я вообще не знаю.

Кан кивает в задумчивости. В этот момент Сакара хлопает его по плечу.

– Ой, Кан, хватит забивать голову всякой чушью. Ты правда готов пойти на дело?

– И… вот так просто?

– М? Ты о чем?

– Мне нужно просто согласиться и все?

– Ха! А ты хочешь, чтобы я заставила тебя проходить испытания? Я ж знаю, что ты неплохой парень. Да и ты подожди. Не только я должна это одобрить.

– Угу. Я понял.

– Да все будет хорошо. Мы не ввязываемся в дела с убийствами. За такое, конечно, могут неплохо заплатить, но риск слишком велик. Убьешь не того и потом даже в кварталах не сможешь скрыться.

– Даже в кварталах?

– Угу. Если нарвешься на кого-то не того. Тебя тогда сами же старейшины выдадут. Они же не хотят, чтобы их выгнали обратно в трущобы.

Канзан кивает. Он это понимает. Старейшины сидят там, среди белых, чтобы проще контролировать ляока. Все так го-ворят.

Алое небо становится совсем темным, когда они подходят к неказистой халупе Паскада. Паскад – коренастый. Из-за крупных округлых глаз и круглого носа над ним часто посмеиваются, но только за спиной. В гневе он страшен. А еще их встречает Саан. Тот, кого Канзан совершенно не ожидал встретить. Высокий и не особенно приметный, он вроде и сам ходил в порт работать. И Канзан никогда не слышал, чтобы Саан занимался такими «грязными» делами.

– Это и есть Канзан? – сразу же спрашивает Саан.

– Ты ведь с Лараком в порт ходил?

– Да, ходил.

– Ха! Одного раза тебе хватило, да?

Канзан чувствует жгучий стыд. Саана считают тоже «портовым», а он еще и умудряется заниматься «темными» делами.

– Но я о тебе особо не слышал. Ты, видимо, не такой дикарь, как твои братья, да?

– Не, не совсем такой, – усмехается Сакара.

– Это Паскад, – Саан кивает в сторону здоровяка.

– Да, мы знакомы, – усмехается крепыш.

Канзан в ответ улыбается. «Знакомы» – это, конечно, громко сказано, но сейчас возражать точно не стоит.

– Так, Канзан, смотри, как все устроено. Ты новенький, поэтому ты не задаешь вопросы, ведешь себя тихо и слушаешь, что я тебе говорю. Понял?

– Да, понял.

Ладонь Саана ложится на плечо Канзана. Саан смотрит ему прямо в глаза.

– Еще раз, ты слушаешь, что я тебе говорю. Когда мы окажемся там, то слиться ты сможешь только в землю. Это ясно?

В жилах стынет кровь. Канзан не считает себя храбрецом, но одно он знает точно – он умеет перешагивать через свой страх. Канзан кивает, пытаясь не показывать эмоции, но он чувствует легкую дрожь в руках. Осознание обжигает стыдом его лицо. Саан отходит, а Канзан бросает взгляд на Сакару, боясь, что она обратит внимание на его испуг, но кучерявая ляока, кажется, ничегошеньки не замечает.

Саан ведет их к внушительной повозке. Они все залезают в деревянные ящики, внутри которых какие-то ткани. Жестко. Пахнет пылью. Сквозь щели меж досок Канзан замечает, как к ним приближается какой-то белый, накидывая на деревянные ящики темную ткань. Канзан находится в коробке один. Темно, тесно, жестко. Ощущение такое, будто он дышит пылью и сыростью. В голову лезет мысль, что, возможно, это не самая хорошая затея, но сейчас он точно отсюда не выберется. Повозка приходит в движение, и трясет довольно сильно. Канзан пытается упираться ногами и руками в стенки, чтобы хоть как-то пересилить тряску, но все это тщетно. Постепенно дорога становится более ровной. Тряска перестает быть настолько ужасающей.

В какой-то момент повозка останавливается. Сперва с ящика стягивают ткань, а затем его открывают. Канзан вываливается из коробки. Он тяжело дышит, быстро слезает на твердый пол. Смотрит на Саана и остальных. Они тоже выглядят растрепанными и запыхавшимися. Сакаре это не мешает улыбнуться широченной улыбкой.

– Ну, как тебе? Почувствовал себя белым аристократом?

– Тише. Не шуми, – произносит Саан.

Канзан оглядывается. Над головой нет ночного неба. Они в каком-то просторном помещении. Высокие потолки, многочисленные ящики. Помещение деревянное. Склад. На стенах есть светокамни, которые, правда, источают совсем уж блеклый и слабый свет.

Эллин, который их привез, куда-то удаляется. К ним приближаются двое. Один – эллин. Высокий, статный, волосы короткие, темные. Эллин одет в одеяния, которые для всего окружения выглядят даже слишком пестрыми. Он худощав, на нем жилетка в ярких алых цветах с белыми рисунками, под ней фиолетовая рубашка. Узкие штаны тоже фиолетовые. У него длинные волосы, собранные в хвост, и аккуратно стриженная бородка. Никаких сомнений – эллин из Каменного града. А вот второй – ляока. Немолодой, с короткой бородкой. Ляока одет в просторные светлые одеяния. Канзан не узнает его, но уверен, что это старейшина. Старый, чистенький – все сходится. Старейшина смотрит на Канзана внимательно.

– Это наш друг – Канзан, – представляет его Саан.

– Из какой он общины? – тут же спрашивает пожилой ляока.

– Из… – только подает голос Канзан, но замолкает из-за того, что Саан щипает его за бок. Довольно грубо и резко.

– Из общины Слина.

– Вы уверены? – старик кривит лицо.

Саан бросает взгляд на Сакару, которая, к удивлению Канзана, совершенно не меняется в лице, будто она каждый день встречается со старейшинами в городе белых… А впрочем, может быть, так оно и есть?

– Я знаю его очень давно. Отличный парень.

Старик тяжело вздыхает. Слова рыжей явно не внушают оптимизма. И все же он делает какой-то ленивый мах рукой.

– Ладно. Не страшно. Саан, отойдем?

Саан кивает. Они отходят в сторону, оставляя Канзана, Сакару и Паскада в стороне. Эллин бросает на них взгляд. До этого он молчал, но теперь вступает в оживленную беседу с Сааном и стариком-ляока.