– Бранка… – Алине не понравился столь резкий переход, но самобранка не дала договорить.
– Все! Иди, иди! У меня дел полно!
В ту же секунду со стола все исчезло, а сама ткань обвисла обычной красивой скатертью, словно и не была никогда говорящей.
«Ну, погоди у меня!» – Алина мысленно погрозила вредине кулаком и побрела на выход. Ягод не хотелось, завтрак оказался слишком сытным. А вот прогуляться по лесу недалеко от дома, почему бы и нет?
Девушка решительно двинулась в сторону того места, где она выпала из портала и познакомилась с пеньком. Насколько она помнила, где-то там виднелась едва заметная протоптанная тропинка от места, где торчал страж лесной, до первых молодых дубков, окружающих поляну. В лесной полумрак и прохладу Алина шагнула с ощущением, что за ней наблюдают. Повертев в разные стороны головой, не обнаружив шпиона, адептка решительно пошла по тропинке.
По дороге девушка старательно подмечала всякие необычности. Снова встретились горицветы необычной расцветки. Странный плющ с листьями в форме глаз. Алине даже показалось, что пара листиков ей подмигнула. Адептка шла и сокрушалась о сумке, оставленной в академии. Второе правило исследователя: не лезь голыми руками к незнакомым вещам, существам и прочим привлекательным объектам.
Незаметно для себя девушка забрела довольно-таки далеко. Лес стал гуще и темнее. Тропинка, наоборот, натоптанней и виднее. Алина хотела уже повернуть обратно, как вдруг в просвете между деревьев мелькнула зеркальная гладь то ли озера, то ли реки, путешественница решила дойти до воды, отдохнуть на берегу и вернуться обратно.
И тут раздался дикий вой, а затем звуки борьбы.
Инстинкты самосохранения приказали долго жить, отважная гринписовка рванула в густую чащу прочь от тропы. Вой быстро стих, но стоны с подвыванием отчетливо раздавались из глубины леса, ведя Алину к несчастному. О том, что это может быть ловушка, адептка даже не подумала. Уж сколько раз её ругал за это препод по сбору разведданных, но все без толку. Когда опасность грозила любому существу, хоть кровожадному крокодилябру из мира людоедов, хоть пушистому пустопрыгу (невинному с виду, но ужасно ядовитому), Алина, не раздумывая, бросалась на помощь. В свое оправдание спасательница всегда приводила один и тот же аргумент: «Какая разница кто, оно живое и в беде!» – и перла напролом. В такие моменты даже опытные боевые маги старались отойти, отползти, отскочить в сторону. Алина напоминала живой танк: пока не доберется до цели и не спасет, у нее на пути лучше никому не стоять, зашибет ненароком и не заметит. А когда заметит, начнет спасать. А это само по себе чревато последствиями для того, кто неудачно подвернулся под руку во время спасательной операции.
Девушка неслась, не разбирая дороги, все дальше углубляясь в лес. Стоны и скулеж сменились тихим плачем и негромким болезненным рычанием. Перед глазами спасательницы проносились картины, одна страшнее другой. Отчего-то девушка была уверена: в беду попал ребенок. И это подстегивало еще сильнее.
«Великий Гринпис! Только бы успеть, только бы успеть!» – твердила про себя Алина, прислушиваясь к затихающему плачу. На маленькую поляну девушка вылетела не хуже снаряда: с той же скоростью, такой же раскаленной от страха за несчастного страдальца. Тишина оглушила. Плач внезапно стих. Ориентир пропал. Алина судорожно дышала, оглядываясь в поисках потерпевшего, но грохот сердца и собственное громкое дыхание мешали поискам. Пробормотав формулу духа, девушка угомонила свой организм и прислушалась. Несчастный затаился и молчал.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – тихонько позвала адептка. – Я – друг! Пришла помочь!
Попавший в беду молчал. Тогда Алина осторожно двинулась в обход поляны, заглядывая под каждый куст и широкие листья местных лопухов. Где-то в середине пути адептка услышала тихий судорожный вдох, словно кто-то устал сдерживать стон, но стоически молчал, опасаясь незнакомки больше, чем собственной боли.
Магия поиска моментально отреагировала, Алина даже не успела удивиться тому, что до того момента нити не отреагировали ни на живое, ни на неодушевленное, ни на мертвое, бывшее живым. Бросок в сторону. И вот уже спасательница аккуратно раздвигает ветви приземистого куста, тихонько приговаривая ласковым голосом:
– Не бойся, малыш, не бойся! Сейчас я тебе помогу.
Огромные черные глаза-бусины молча таращились на адептку. Влажный нос дергался, опознавая продирающееся существо по запаху. Острые молочные зубы обнажились, демонстрируя страшный оскал. Ничего этого Алина не замечала. Девушка чуяла только боль, пульсирующую вокруг маленького лисенка.
– Ну что ты, малыш! Не бойся! Что тут у нас? Ох, какой гад поставил тут капкан? А ты зачем полез в эти кусты? Ты ж не мишка, чтобы малиной лакомиться! – причитала адептка, добираясь к несчастному.
Лисенок затих, почти перестал скалиться, настороженно глядя на девушку и отслеживая каждое движение. Алина доползла к зверенышу, обломала вокруг ветки и заколебалась. Она по-прежнему не знала, как этот волшебный мир реагирует на её магию. Но, оглядев ловушку, ясно видела: она не сможет вручную вытащить малыша из большого капкана. Сил не хватит разжать механизм.
– Не пугайся, сейчас будет немножко щекотно, – девушка успокаивающе улыбнулась лисенку. Тонкие девичьи пальцы плавно задвигались, словно магиня заиграла на невидимом рояле.
Магически оценив ситуацию, Алина с удивлением обнаружила на капкане наложенное проклятье на отсроченную смерть. Но не лисенка, а ближайшего родственника.
«Странно, кому понадобилось такое серьезное колдовство ловушки на зверька ставить?» – мелькнула мысль, но Алина не стала отвлекаться, старательно расплетая узелки и петельки злого колдовства.
Позади неё раздался негромкий рык. Не оглядываясь, адептка машинально накинула на себя и лисенка защитный купол и порадовалась, что рядом нет магистра охранных наук. Вот бы ей влетело по первое число за забывчивость! А то и наказал бы по полной, как ректор! Мысли об архидемоне вызвали в душе привычное томление, но не отвлекли от процесса. Плетение оказалось запутанным. Когда Алина развязала последний узелок, руки у нее тряслись от напряжения. Теперь оставалась самая малость: магией разжать зубья капкана, вытащить лапку из захвата и вылечить рваную рану. Магия Алины, хоть и странная, обладала одним замечательным свойством: её источник владел всеми силами, в том числе целительскими. В глубине души адептка подозревала, что даже магия смерти ей подвластна. Не в полной мере, но все-таки. Проверять эту теорию на полигоне академии каждый раз отказывалась: убивать живое существо ради эксперимента? Нет уж, увольте! Она, Алина, и без этого умения прекрасно справляется!
Освободив малыша из стальной ловушки, девушка на секунду задумалась: лечить на месте или все-таки выползти из зарослей малинника на поляну и там завершить лечение? В процессе спасения Алина наложила на лисенка заклинание обезбол, о чем уже немного жалела. Детёныш решил, что здоров, и принялся активно вырываться из девичьих рук. Вздохнув, адептка усыпила спасенного и поползла обратно. Пятиться задом сквозь заросли оказалось неудобно. Только тогда девушка сообразила: ветви можно раздвинуть магией, на своих двоих спокойно выйти из кустов и вынести малыша на руках, а не левитировать по воздуху.
«Когда я научусь масштабно мыслить в моменты спасения?» – удрученно подумала пятикурсница, мысленно продолжая радоваться, что ни одного преподавателя нет рядом. Иначе замучилась бы пересдавать зачеты по всем предметам.
«Просто от всех приключений и волнений я немного растерялась!» – утешала себя Алина, поднимаясь на ноги. – «Вот и… да, растерялась!»
– Отдай. Мне. Зверя!
Грозно рыкнули за спиной. Алина замера, крепче прижав лисенка к груди. Быстренько проверила защитный щит и усилила охранную магию, добавив в контур немного боевой. На всякий случай. И медленно повернулась лицом к незнакомке.
Глава 5. Трое в лесу, не считая кикимор
На секунду оторопела. Голос принадлежал не женщине, а крупной лисе. Размером с небольшого пони. Адептка уже настолько устала удивляться всем чудесами незнакомого мира, что просто крепче прижала спящего лисенка к себе и вежливо поинтересовалась:
