Волна облегчения и благодарности заполнила сердце Константина Александровича. Он улыбнулся и откинулся на спинку кресла.
— Сколько у вас кораблей на ходу, способных вести боевые действия?
— Семь, ваше величество, — ответил Александр Михайлович.
— Обещаете, что вернете мне дочь?
— Через десять стандартных часов Таисия Константиновна будет находится на вашем флагмане, государь…
— Вот это я понимаю ответ, — воодушевленно воскликнул император, кивая на Красовского. — В добрый путь, Александр Михайлович…
«Ну, вот и настал мой звездный час! — возликовал про себя наш ушлый новоиспеченный вице-адмирал, скользя взглядом по экрану и встречаясь глазами со всеми остальными адмиралами. — Вы бы видели сейчас ваши лица? — мысленно усмехался он. — Теперь-то до Константина дойдет, кто ему верен по-настоящему! И это точно не вы, господа… Вот мое начало пути до поста командующего флотом… Главное сейчас вытащить эту заносчивую девчонку из заварушки, в которую Таисия Константиновна сама себя окунула. Ну, и конечно, доставив целой и невредимой княжну к ее отцу, я обесценю всю потуги Василькова снова выпендриться перед начальством…»
Глава 3
Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».
Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.
Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.
Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.
Точка пространства: 95 миллионов километров от планеты Херсонес-9.
Борт тяжелого крейсера «Баязет».
Дата: 6 марта 2215 года.
На мостике тяжелого крейсера «Баязет» из состава 5-ой «ударной» дивизии Северного космофлота царила гробовая тишина, пронизанная лишь зловещим гулом работающей аппаратуры. Капитан второго ранга Анатоль Брагин мертвенно-бледный как восковая фигура застыл перед тактическим экраном, где три алые отметки неумолимо сжимали кольцо вокруг его, как он уже понимал, обреченного на гибель корабля.
Два крейсера и один фрегат противника, пользуясь двукратным превосходством в скорости и умелым маневрированием, постепенно оттесняли «Баязет» все дальше от основных сил русского космофлота. Измочаленный в жестоких боях, потерявший три из четырех маршевых двигателей, крейсер капитана Брагина был все равно, что беспомощный кролик перед сворой голодных волков.
Неожиданно динамики на пульте управления нашего корабля ожили, и оттуда донесся насмешливый голос синхронизированный переводчиком:
— «Баязет», говорит капитан тяжелого крейсера «Феникс» — Джеймс О’Брайен. Сопротивление бесполезно «раски», вы окружены и обречены. Даю вам пять минут на размышление. Сдавайтесь на милость победителя, то есть меня, или будете уничтожены…
Анатоль судорожно сглотнул. Дрожащей рукой он смахнул со лба холодную испарину. В висках пульсировала одна-единственная мысль: «Вот теперь это конец, и я покойник!»
Ведь, наглый американец был сейчас абсолютно прав. У «Баязета» не осталось ни шанса вырваться из этой западни. Даже на полной мощности единственного исправного двигателя наши не могли тягаться в скорости с быстроходными кораблями «янки». А о том, чтобы принять артиллерийский или тем более таранный бой и речи быть не могло, по крайней мере, в голове Анатоля такие варианты точно не рассматривались…
— Господин капитан второго ранга, ваши приказания? — дрогнувшим голосом спросил Брагина, один из операторов, вопросительно взглянув на своего замеревшего в кресле командира.
«Приказания⁈ Какие к черту могут быть в этой ситуации приказания⁈ — истерически взвыл внутренний голос Анатоля. — Молить о пощаде, да поскорее сдаваться в плен, пока эти чертовы звездные техасские ковбои не расщепили нас на атомы!»
Но вслух кавторанг этого, конечно же, не произнес. Нельзя показывать подчиненным свой страх. Брагин понимал, сейчас от него как никогда требуется сохранять хладнокровие и уверенность. Пусть даже и притворные.
— Боевая тревога! — на автомате скомандовал Анатоль, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо, но это у него получалось крайне плохо. — Провести экстренную диагностику защитных щитов и вооружения. Держать наготове резервные батареи. Быть готовыми к активному маневрированию!
Какому маневрированию на одном двигателе⁈ Между тем, вой сирен заполнил отсеки «Баязета».
Чего греха таить, мысли о капитуляции назойливо лезли в голову нашего «храброго» кавторанга. Зачем понапрасну губить весь экипаж в этой безнадежной и уже понятно, с каким исходом схватке? Героическая смерть это конечно звучит красиво, только, кому она будет нужна и кто это оценит?
В следующую секунду в иллюминаторной панораме полыхнула ослепительная вспышка, и крейсер сотрясся от чудовищного удара. Анатоля швырнуло на пульт, едва не размозжив голову. Корабль сильно затрясло…
— Обнуление кормового защитного энергополя, господин капитан! — надрывался голос главного техника в динамике внутренней связи. — Разгерметизация третьего отсека! Щиты вышли из строя, пытаемся восстановить…
Брагин, кое-как приподнявшись, с ужасом смотрел на экран. Американские корабли шли на сближение, непрерывно поливая «Баязет» потоками плазмы. Очередной залп вырвал целый кусок обшивки с кормовой надстройки, новой кинетической волной пройдя сквозь весь корпус «Баязета».
— Надо что-то срочно делать, капитан, — к Брагину повернулся его новый старпом — молодой капитан-лейтенант с кудрявой шевелюрой. — Либо сейчас же разворачиваемся, чтобы не потерять последнюю силовую установку, либо…
— Либо, что⁈ — второй раз за эти несколько беспокойны дней страх сковал сердце кавторанга ледяными тисками. — Договаривайте…
Именно сейчас с содроганием Анатоль вспомнил события недельной давности, что едва не стоили ему не только должности, но и самой жизни. Как наяву перед глазами вставал тот злополучный день, когда польская эскадра внезапно вторглась в «Тавриду» через межзвездный переход из «Бессарабии». «Баязет» тогда стоял на страже портала, соединяющего две соседние системы. Когда на сенсорах из «врат» появились вражеские легкие крейсера адмирала Вишневского, без колебаний ринувшиеся в атаку, кавторанг первый раз ощутил этот всеподавляющий страх.
Вступать в заранее проигрышный бой с превосходящими силами врага, казалось Анатолю верхом безумия. И наш «отчаянный» кавторанг принял единственное, как ему казалось, разумное решение — а именно, дал команду ложиться на обратный курс до Херсонеса, прочь от гиблого места. Воспользовавшись трусливым бегством «Баязета», польские крейсера беспрепятственно ворвались в «Тавриду», сея хаос и добивая наши беззащитные корабли у портала. Ну а после, на борту «Баязета» в связи с этими событиями вспыхнул нешуточный мятеж.
Анатоль невольно поежился, вспомнив перекошенное яростью лицо своего старпома Штольца, ворвавшегося на мостик с пистолетом наизготовку. За спиной старпома грозной тенью маячили другие офицеры корабля, также с оружием в руках. Бунт вспыхнул мгновенно, будто искра в пороховой бочке. Казалось, кровавой драмы не миновать.
Но тут вмешался неизвестно откуда появившийся этот контр-адмирал Васильков, который, спасибо ему большое, не дал мятежникам растерзать на кусочки несчастного Анатоля, и жестко пресек попытку переворота, хотя и сам при этом пострадал, получив четыре пули в грудь от слетевшего с катушек Штольца…
Однако радость кавторанга Брагина длилась недолго. Его отконвоировали на «Одинокий», а затем, благополучно доставили на допрос к военному прокурору. Обвинения сыпались одно страшнее другого: трусость, невыполнение приказа, и даже пособничество врагу. Спасение пришло откуда не ждали. На закрытом совещании в его защиту неожиданно выступила вице-адмирал Хромцова — суровая, никогда не любившая Брагина, но, тем не менее, в данном случае вставшая за него горой.
