О: Какую роль в Панк-роке играет протест?

В: Самую центральную. Панк-рок для того и создан был, чтобы протестовать. Протест ради протеста, наверное.

О: Должен ли Панк-рок нести опасность для общества?

В: Смотря для какого общества. Для власть имущих.

О: Были ли у нас какие-нибудь чисто свои причины для появления Панк-рока? Или все механически было перенесено с Запада?

В: Какой Запад? Причем тут Запад? Того же Летова возьми, разве это похоже на что-нибудь западное? Тот же «Ноль», Чистяков — это же наше: гармошки всякие, балалайки…

О: А в чем наши корни в Панк-роке проявляются?

В: Сама суть Панк-рока — народная песня, фольклор. А тяжелые гитары, барабаны — это следствие прогресса. Как раньше балалайку изобрели, так и сейчас гитару с фузом.

О: Что бы вы могли пожелать читателям этой книги?

В: Зри в корень.

1995 "Капрология"

1996 "Там — за шкафом"

1997 "Раз в неделю"

1998 "Проснись и пой"

1999 "День вырождения"

Live "Юбилей"

г. Москва 05.01.99.

Ольга: Расскажи предысторию создания группы.

Сантим: 1989-90-м году я вернулся из армии, возобновил тусовки, опять начал слушать музыку, и понял, что можем делать не хуже. А так как все мы были анархистами, и я в том числе, Панк-рок любили сильно, играть никто ничего не умел. А репетировать возможности не было — и, таким образом, вопрос о стиле не стоял. Название группы "Гуляй — Поле" появилось из тогдашних анархистских убеждений, очень сильных. Сыграли всего 2 концерта.

О: А что вы тогда слушали?

С: «Пистолеты», «Стренглерз». После армии было две команды, которые на меня большое внимание оказали — это "Joy Division" и "Dead Kennedys". Но по стилю, как я понял позднее, наша музыка была ближе к "U.K. Subs". То есть, мы сыграли по большому счету один концерт на столетии Махно в 1989 году в "ДК аэрации в Курьяново имени Какого-то летчика". Потом группа распалась после совершенно замечательных гастролей в Нижний Новгород, тогда еще Горький, куда мы ездили с Ником в феврале 1990 года на день рождения Сида Вишеса, который устроили в самом гопотном ДК, в самом гопотном районе Горького, да еще вместо дискотеки.

Ломание кресел, бутылки полетели на сцену, и в ответ. Короче, концерт накрылся. Все музыканты на меня обиделись, что я их затащил не пойми куда. Не все так веселье понимают. В общем, разошлись. А у меня в голове давно вертелось словосочетание "Резервация здесь". И я решил, запишу свой сольный альбом, и будет он называться "Резервация здесь". Все так и произошло. И группу собрал с таким названием. А дальше пошел бардак, и в группе за 5 лет электрических концертов было не больше 20. Из них половина стала культовыми. Каких-то громких акций у "Резервации здесь" не было. Репетировать особенно было негде, да никому не хотелось. Всем больше нравилось играть. За все время существования ни одного демо — тейпа не было записано, не говоря уже об альбомах, еще о чем-то.

Костя Мишин: А в Москве вокруг музыки любого стиля существует клановая система. Была «Рок-Лаборатория», группировка Опрятной, которая двигала «ПОГО», "Матросскую тишину", "Ногу свело", которые тогда еще себя панка ми считали. Была тусовка «УРЛАЙТ» овская, и были такие акулы автономного плавания, вроде Кометы.

Сейчас «Рок-Лаборатория» частично переползла в «FEELEE» — тот же Борисов, Танкист и др. И опять же сохраняется эта корпоративность. «FEELEE» на пушечный выстрел не подпустит никого к своей тусовке. Те же "КТР".

О: Продолжаем историю группы.

С: "Резервация здесь" должна была сыграть свой первый концерт на том знаменательном панк — фестивале в Гурзуфе, который не состоялся, там убили несколько человек.

О: В каком году?

К: В 1990-м.

С: Я состав набирал прямо в поезде. Ваня Помидоров, мой хороший друг, вызвался быть барабанщиком. Играть он совершенно не умел, хотя считал себя гениальным барабанщиком. Состав набирали в поезде, поэтому, учитывая то, что музыкантам дорогу оплачивали, у меня дефицита в музыкантах не наблюдалось. Первого в Гурзуфе арестовали Ваню Помидорова, когда он полез без очереди за портвейном, а очереди по тем временам были жуткие. Его повинтили менты, привели в участок. Взяли его паспорт, где вместо герба Советского Союза, который был стерт аккуратненько бритвой, была нарисована свастика. А на первой же странице было написано "Горбачев — мудак, Берри — мудак, Сантим — мудак. И, вообще, все — мудаки". На что майор, его арестовавший, спросил: "Я, что, тоже мудак?". Ваня говорит: "Нет, что Вы, про Вас тут ничего не написано". Как же не написано — "Все мудаки". "Все, но только не Вы".

Когда все, в том числе Новосибирская группа «ПУТТИ», после неудачного фестиваля приехали в Москву, состоялась совершенно замечательная прогулка, когда все на полуистерике идут мимо McDonald's — и там очереди первые, знаменитые, километра на полтора. Все идут, на всех косо смотря. Еще свежи воспоминания о Гурзуфе, где за камушками от ментов, от гопников приходилось прятаться. Ваня идет вдоль очереди, начинает ее проходить по периметру и орать: "Что, суки, за американскими котлетами выстроились? Говно! Так и стойте, стойте, стойте". У вокалиста «ПУТТИ» Чиркина лицо просто побелело. Он представил, как вся толпа из очереди ломанется. Но люди опускали глаза, делали вид, что это не к ним относится.

К: Помню, как-то мы играли квартирник у Яна. Это супер. Даун, я, Помидоров и Сантим. Ванька был укуренный. У Сантима есть такая песня — "От топота копыт" — очень длинная, медленная, тягучая вещь. Мы играем. И вдруг на середине песни Ваня секунд на 30 останавливается и делает паузу. Барабаны молчат. Мы все играем. Сантим вопросительно оглядывается на барабаны, и Ваня начинает барабанить треш какой-то безумный. И это все в бешеном темпе заканчивается.

— Ваня, в чем дело?

А он укуренный, ему все по барабану. "Я, — говорит, — задумался. У меня масса идей".

О: Продолжаем историю группы.

С: Я менял достаточно много людей в группе. В конце 1992 года пришел Димка «Даун», который для группы сделал, наверное, больше всего, как бы над ним не смеялись, что он на гитаре играть не умел (а он, действительно не умел) — это он сделал все то, что можно назвать музыкой. Его друг Колька Никифоров — реально умел играть, у него была закончена джазовая школа. И этот человек искренне полюбил панк. Для него был просто культурный шок от «МС5» и «Stooges». И все, наверное, самое лучшее было сыграно в этом составе. Потом Димка «Даун» начал спиваться. Он начал динамить репетиции и из-за пьянок, ошиваться на Арбате с дринч-команцой и т. д.

В итоге в мае 1995 года мы последний концерт отыграли без него. После концерта я понял, что все совершенно немыслимо. По музыке это стало, может быть более профессионально, но искренность, живость пропала. Через недели 3 после концертов Димка «Даун» сел. В тюрьме вот он умер 1,5 года назад. Вот такое вот грустное окончание группы. Но у нее, наверное, другого финала и быть не могло.