О: И от того, что в голове у правителей…

Ш: Да, да, да. В Европе, например, все эти анархисты децельные, кукольные. Потому что они пользуются такой свободой неслабой, нехилой совершенно, что все их требования большей свободы… Там полиция получает деньги такие, что ты при всем своем желании не всунешь им взятку, потому что они получают большие деньги. Ему ты не нужен. Даже если ты в дым пьяный, он на тебя смотрит, чтобы не создавал лично ему проблем, чтобы ты не упал и не умер на его участке, чтобы ты не гадил особо, что-то такое… А у нас драгоценная наша милиция смотрит на тебя как на дичь, как на клиента…

О: Еще бы! Наше замечательное государство обеспечило ему соответствующую зарплату — 1200 рублей (40–50 долларов), провоцирует его…

Ш: Еще раз подтверждение марксистского тезиса: "Бытие определяет сознание", потому что голодный и пьяный мент хуже, я не знаю, чего. Вчера я имел возможность в этом убедиться. Ужас! Ужас! Просто подошли ни с того, с сего: "Вы — наркоманы". Мы стоим, вообще, трезвые, как стекло, даже не выпили. Вот я бутылку пива купил — стою с бутылкой. Они: "Че, типа, пивко попиваем. Че, вы такие пьяные-то?" — "Какие пьяные?" — "А глазки что так блестят? Небось героином…"

О: Вот вам свобода личности. Вот вам уважение к гражданам…

Ш: Тут же руки в карманы запускает, хотя не имеет право лазить по карманам… Потом, правда, отпустили — чего к нам было домогаться. Но я ехал домой в таком настроении… Мне было очень неприятно.

О: Какие ты можешь назвать самобытные условия и причины появления Панк-рока в СССР?

Ш: Те же самые причины, которые породили диссидентов и, вообще, всю культуру шестидесятничества, которую мы имеем до сих пор, но теперь уже в легальных изданиях. Суть протеста против чрезмерного вмешательства в дела граждан. Тотального, скажем, вмешательства полного. Как например, в СССР эта глупая статья про тунеядство — бред полнейший. То есть, творческая личность была обречена на эту статью, постольку поскольку, если ты художник, ты не можешь работать. Возвращаясь к анекдоту — что говорить, так все ясно. Уже было ясно, что уже все. Особенно в СССР в 70-е годы, когда появился Панк-рок на Западе. И в 1980-х, когда Панк-рок начал реально появляться в СССР. Уже были какие-то группы… Например, «ДК» — самый яркий образчик. Это был просто протест против засилья Ментов — козлов и т. д. Вообще, я считаю Панк-рок в России чище и духовнее, чем у них, потому что у нас это протест против тотального государства, а у них, как мне кажется, это протест наиболее неприспособленной части подростков, которые имеют некоторую потенцию в духовном плане — играть музыку. Они просто не могут (а иногда и не хотят) приспособиться к этому миру. То есть, протест один — не приспосабливаться.

Но у нас-то приспособиться было вообще невозможно, я считаю, нормальному человеку. А то, что мы имеем сейчас, тоже как в известном анекдоте: говорить можно, что хочешь, а кушать не дают. И ситуация в стране меняется реально каждый год. Сначала — плохо, плохо, плохо… Как уровни в компьютерной игре. Уровни приспосабливаемости к жизни «россиян» (как называет их правительство) очень крут на самом деле. С другой стороны, если россияне не приспосабливаются, то они кидаются в полнейшую чернуху, как пьянство и т. п. Мы живем как на вулкане. Здесь ты идешь по улице, и ты не знаешь, что с тобой случится через минуту. На тебя могут напасть менты, могут напасть хулиганы, что лучше — не известно. И ты не знаешь, кто свой, кто чужой, и поэтому все это в совокупности предполагает панковское восприятие действительности. Непонятно ни хрена. Есть мы, есть они. Непонятно, кто они, но их много. Так мы и живем уже много лет, кстати. Но если на Западе это все сразу кинулись использовать и домутили сразу широкую коммерческую платформу, то у нас (медленно) мазы такой нет, и я не думаю, что она когда-нибудь появится. У нас никому ничего не нужно. И ты, наверное, не сможешь никому ничего доказать — чтобы ты не играл. Типажи очень маленькие. Притом, что страна очень большая. Просто отсутствие элементарной культуры — мультуры. У нас не существует культура потребления музыкальной продукции, у нас не существует культуры производства музыкальной продукции, нет маленьких лейблов, ориентированных на специфическую музыку (тот же Панк-рок). В шоу-бизнесе у нас существует один закон: "деньги — товар — деньги". Все. Деньги вложены, получен некий товар, неважно какого качества, и получается больше денег, которые отбивают те, которые были вложены. Люди не могут придумать, что-то действительно новое. Поэтому предпочитают эксплуатировать старое…

О: Или воровать песни у Запада, причем делать некачественные копии…

Ш: Да, я даже не сказал бы копии, даже не сказал бы некачественные. А сказал бы просто — говно. Эти все Лайки, Белки, которые являются в лучшем случае женами, в худшем случае — любовницами каких-то богатых дядек. И максимальное качество продукта, которое может быть произведен… В общем, вся наша эстрада — говно.

г. Москва 07.02.98

Ольга: Когда и при каких обстоятельствах образовалась группа?

Саша: Группа воз никла в рядах Вооруженных Сил СССР в конце 1988 года (осень-зима). Это как раз тот период, когда мы с Максимом Кочетковым (человеком, с которым мы все это замутили) получили доступ в музкомнату, где были разные гитары и прочая хрень.

До встречи с Максимом я играл в различных самодеятельных школьных группах, любил Гребенщикова и «Кино», причем не то «Кино» конца их карьеры… а когда я рос, ко мне поступала информация — хреновые записи, полуподвальные. Их эстетика немножко другая, её нельзя назвать панком. С панком я познакомился благодаря Максиму Кочеткову (второму отцу-основателю группы, бас — гитаристу). У него были записи "Sex Pistols", «Ramones» — их ему в армию подогнана братва. Но он их знал с детства, потому что жил в Америке. И он слушал heavy metal изначально, а я heavy metal вообще не любил. А Панк-рок мне понравился, мне понравилась идея — идея протеста, пошли, мол, все на хуй, действительно

И мы начали с ним мутить группу. Так была написана первая песня, которая со временем стала хитом в 1989 году, под названием "Танки — Панки". На нее был снят клип впоследствии, но написана она была в тот армейский период. Мы служили вместе, и Макс имел доступ к информации, которая изменила мою жизнь кардинальным образом. Я не слышал Панк-рока до этого, на самом деле. Я слышал до этого «Exploited», причем пятую копию, сделанную с хуевейшей записи, то есть вообще было непонятно что к чему. И с этого момента я начал слушать "Sex Pistols", «Ramones», "New York Dolls".

К сожалению, не могу сейчас вспомнить людей, которые играли вместе с нами. Там был такой человек — Армянин — на барабанах вонзал, для армейского коллектива очень неплохой барабанщик. Еще был один человек — Леха Гончаров, он играл на клавишах. Пробовали использовать keyboards в нашем творчестве, под влиянием питерских групп, но со временем отказались, перешли к гитарной музыке совсем.

О: А название как возникло?

С: Я придуман название — "Новые арлекины и вольтижеры". Потом мы просто сократили, так как название было очень громоздкое и неудобное, и получился «НАИВ», произошло это случайно. То, что мы называемся «НАИВ» — это просто аббревиатура. Вольтижеры — это люди, которые в цирке, скачут на лошадках. Есть такое понятие — вольтижировка. На самом деле, изначально они возникли в Наполеоновской армии. Наполеон нанял на службу карликов, которые сажались на спину большому человеку, скачущему на лошади, и должны были крюками мочить врагов. Но ничего не получилось — карлики падали и совершенно безумно кувыркались, и из-за их комизма, появилось такое понятие вольтижеры. Вот я и использовал его в названии.