— Но ваш мир, семья, дом… Вы что же бросите все вот так?

— Моя семья — моя робота. А дом, в моем случае это просто четыре стены и крыша. Меня там никто не ждёт.

— Мам, я ему доверяю.

Приот рядом с ними, это лучший из возможных вариантов. Это значит, что они будут в безопасности.

— Хорошо, — после недолгих размышлений согласилась мама и, заглянув мне в глаза, попросила. — Но ты пообещаешь, что больше никогда не будешь так пропадать.

На следующие несколько дней мама взяла отгулы, сестрёнка счастливо прогуливала школу (благо конец года, каникулы), и мы проводили все время вместе. Я так и ночевала с Алисой в обнимку, в первый же день заставив ее надеть и носить, не снимая, кулон от Тьяны. Приоту постелили в моей старой комнате, Виту в гостиной. В тесноте, но не в обиде, как говорится.

Мы гуляли по городу, разговаривали, дурачились, наверстывая месяцы разлуки. И я все четче понимала: да я буду скучать, безумно. Но все же, после всего, что произошло за эти полгода, я изменилась, стала другой. Вещи, которые казались мне раньше такими важными, сейчас поблекли и потеряли значение. Этот город, этот мир навсегда останется в моем сердце и памяти, но сама я здесь теперь чужая. Здесь я никогда не смогу быть собой, той, которой стала. И все же наслаждаться новогодней атмосферой эти размышления мне ничуть не мешали.

В гостиной стояла наряженная ёлка, на столе — оливье, в телевизоре — голубой огонек. Чтобы ни происходило, а свой любимый праздник я не пропустила. Но самое главное — мы встретили его вместе. Конечно Тита, Добби и Пиона не хватало, но это ведь не последний наш Новый год. Саламандра наберётся сил, Тит обернется, ведь в Эрторан постепенно начала возвращаться древняя магия, и мы обязательно скоро встретимся.

А сейчас я все четче начинала различать возрастающую тревогу братишки, пробивающую все грани и напоминающую не только о моем обещании вернуться, но и о самой родовой связи. Открывать подпространство из родного мира оказалось тяжелее, но я справилась и на стол легла книга с печатью цветка на обложке. В торжественной атмосфере под восхищенное хихиканье сестренки на белоснежной странице артефакта появились два новых имени. Еще одна ниточка, которая не позволит нам потерять друг друга.

Благодаря этому я поняла одну важную вещь: мне не нужен ключ, для того чтобы вернуться. На Эрторане у меня и без того остался мой маленький якорек — братишка. Как оказалось, я могу переместиться к члену своего рода куда угодно, даже в другой мир. Я видела, чувствовала это настолько ясно, что не возникало ни малейшего сомнения. Узнав это, Приот недолго думая решил остаться, а вот нам пора возвращаться.

И пусть прощаться так скоро не хотелось совершенно, но у нас появились новые вопросы, а значит, пора искать на них ответы. Может в этом и есть смысл жизни?

Мы шли по заснеженному тратуару, присыпанному песком и солью. Вместо брусчатки — асфальт, вместо невысоких аккуратных ажурных домиков — многоэтажки-муравейники. Когда я успела от этого отвыкнуть? А ведь я правда хотела вернуться. Получается, изменила мечте? Пожалуй, нет. Скорее я, как в старом советском фильме, просто мечту изменила.

Мы проходили мимо парка и того самого детского дома, где вырос Вит, и откуда он когда-топереместился на Эрторан. Здесь оказалась самое удобное место для открытия портала (место силы), так что мы просто не стали искать другого.

Я уже присматривалась, примерялась к парящей в воздухе знакомой паутине, когда Витор замер посреди дороги, поворачивая меня к себе и внимательно вглядываясь в мое лицо так, словно пытаясь что-то рассмотреть.

— Что такое? — спросила я. Но он продолжал напряженно стоять напротив.

— Примешь меня в свой род? — наконец сказал он.

— Что? — сложно поверить, что это не шутка и не сон. — Ты же не хотел… Как же твое: «Я не собираюсь жениться?». Если что, я все ещё не считаю тебя братом.

— Я передумал. Так ты станешь мой женой?

— А если я тебя не люблю? — спросила зачем-то. Хотя сердце без спросу и согласования с разумом уже заколотилось в сумасшедшем темпе. Он серьезно? Мне нужно подтверждение, желательно письменно и в двух экземплярах!

— "Если" и "не" в этом уравнении сокращаются. Выходит ты только что призналась мне в любви. — Ответил он, улыбаясь и, кажется, видя меня насквозь. Так и знала, что у меня все чувства на лице написаны. Эх…

— Интересная у тебя математика.

— А, по-моему — самая лучшая, — сказал он, подтягивая меня к себе ближе, — Я люблю тебя.

— Не люблю… математику, — ответила чисто из вредности, но при этом, не скрывая счастливой улыбки. А что, я ведь все ещё помню, как он возмущался при одном намеке на женитьбу на мне. Но Вита такие мелочи не волновали, он пошел проверенным веками способом убеждения, стирая все мои возможные возражения поцелуем.

— А так?

— Что «так»? — спрашиваю, смеясь, и тут же с нежностью шепча в губы заветное — Я люблю тебя.

Сколько мы простояли на морозе не знаю. В свете фонарей падал переливающийся рыжими огнями снег, краснели то ли от мороза, то ли от смущения мои щеки, но я была готова терпеть холод. Если Вит рядом, если его руки перебирают мои пальцы, согревая искорками магии и "незаметно" надевая на безымянный кольцо.

— А благословение? — внезапно вспомнилось мне. Так ведь положено?

— Ну, во-первых, ты все еще глава своего стремительно разрастающегося рода. Во-вторых, Приот уже дал добро, а маму твою он уговорит, если что. Кажется, они нашли общий язык. Представляешь, Приот и отпуск! Кажется это у вас семейное хобби — походя разрушать холостяцкое мировоззрение.

— Ничего мы не разрушаем! Мы исключительно строим! Долгое и счастливое будущее! — и кто-кто, а я точно и слова против не скажу, если Приот понравится маме. Они оба давно заслуживают счастья. — Тогда домой?

— Домой. Хотя знаешь, мне одна наша общая знакомая предсказала, что если свой медовый месяц я проведу на Витере, то брак будет счастливым…

— Ты хотел сказать «МЫ проведем»?

— Мы. Теперь навсегда только МЫ и никак иначе. Веришь?

— Верю.

„Счастье — это когда тебя понимают,

большое счастье — это когда тебя любят,

настоящее счастье — это когда любишь ты.“

Конфуций

Вспыхнула светом арка перехода, растворяясь в предрассветном тумане. Все так же сыпал пушистыми хлопьями снег, и только девушка, случайная свидетельница необычного явления, замерла в нерешительности. Казалось бы, ну кто будет бродить по парку утром первого января, но нашлась такая удивительная личность…

— Нет, с этими подработками пора заканчивать! — пробормотала девушка, поправив съехавший с головы кокошник снегурочки и подходя ближе к странному месту. — Уже всякие глупости мерещатся…

На дороге присыпанный снегом лежал ярко алый цветок, словно сошедший со страниц сказки. Девушка задумчиво подошла, нерешительно поднимая его и рассматривая похожие на пламя лепестки.

— А вот такой красоте на дороге валяться не годится. Я хоть и не дочь купца, и вообще незнамо чья дочь, но сегодня же новогодняя ночь, точнее утро. Может я тоже заслужила подарок?

Она посмотрела в небо, вспомнила прошедший год, суматошную ночь, и поняла. Нет, паинькой она никогда не была. Трудно после детдома оставаться белой и пушистой, пусть даже с виду она сейчас именно такой и была. Наряд это просто маска, сценический костюм, в котором она всю ночь развлекала народ, а вот поступки… Поступки бывали разные и некоторые больше походили на п-р-оступки.

Какое-то время она постояла на месте, потом уверенно сжала алые лепестки в ладони и погрозила безответному небу, которое было так скупо на подарки.

— Все равно мой! — сказала она, постукивая зубами от холода и аккуратно засовывая находку в карман.

Даже не подозревая, как именно эта находка изменит ее жизнь…

PS.

Дорогие читатели, вот и подошла к концу дилогия, ставшая моей первой пробой пера. Но, если вы добрались до этих страниц, если вам любопытно узнать, как сложится судьба Кианы, откроется ли дар у Алисы, какие тайны скрывает за тремя обликами Тьяна, ну или хотя бы, кто же эта неизвестная девушка из эпилога (а это, приоткрою завесу, героиня следующего романа серии Эрторан) — я смею надеяться, проба оказалась удачной.