Малыши уже тянут меня в разные стороны.

— Аквариум, — требует Бекки.

— Шарики, — бормочет Микки и показывает пальчиком туда, где продавец оформляет десерт, украшенный яркими неоновыми шариками.

— Так, — я присаживаюсь перед ними и улыбаюсь. — У меня есть идея получше. Сейчас мы купим каждому из нас эти шарики, потом сходим в аквариум. А дальше начнется самое интересное.

— Ты не разрешишь нам горки? — хмурится Бекки.

— Не сегодня, — чмокаю ее в щеку, притягиваю Микки поближе и тоже целую. — Но вам понравится. Обещаю.

Никогда не думала, что придется лгать своим детям. Только другого выхода не вижу. Я представляю все как игру. После прогулки по парку развлечений, говорю им, что теперь будут приключения.

Нам всем нужно переодеться. Потом нужно сесть на автобус и добраться до машины, на которой мы дальше поедем.

Я представляю все как квест. По пути бронирую билеты на самолет. Ближайший рейс до Лос-Анджелеса.

Бьорн готовил пути отступления. Помимо фальшивых документов у него припрятано несколько автомобилей в разных частях города.

Конечно, нас могут вычислить так. Но это тоже займет время.

— Да, интересно, — кивает Бекки, когда самолет взлетает. — Почему мы раньше так не играли? Прямо как в “Малыши-шпионы”.

— Буду чаще такое придумывать.

— Круто, мам, — говорит Микки. — А папа будет там? Папа будет нас ждать?

— Пока нет, — качаю головой. — Но мы постараемся вас вместе забрать.

— Откуда забрать? — тут же спрашивает дочка.

— Это еще один сюрприз.

— Мы едем отдыхать?

— Вы едете, — улыбаюсь. — Взрослых туда не пускают. Отдых только для детей. Очень интересное место.

Я отправляю малышей в детский лагерь. Не могу рисковать и подвергать их опасности сейчас. В Калифорнии полно разных вариантов, выбираю лучший.

— Мам, — Ребекка хмурится. — Что-то не то. Да?

— Все хорошо, моя родная.

Обнимаю ее. Крепко-крепко.

Микки уже убегает к другим малышам. Дочку ждет группа постарше. Тут принимают до четырнадцати лет.

— Когда ты приедешь?

— Через неделю.

Мое сердце разрывается на части. Но я даю дочери твердое обещание. Теперь нет других вариантов. Только выполнить. За неделю нужно все решить.

Направляюсь в отель и ощущаю жуткую пустоту внутри.

Такое чувство будто часть плоти вырвали.

Ничего. Я справлюсь. Я со всем разберусь. Будет абсолютным безумием возить за собой детей. Им безопаснее оставаться в лагере. Да и так меньше шансов, что нас найдут. Это позволит выиграть время.

Я оплачиваю номер на сутки. Мои документы не вызывают никаких вопросов. Так можно ли назвать их фальшивыми? Эти бумаги нельзя отличить от настоящих. Кредитки тоже работают.

Оказавшись в номере, позволяю себе немного расслабиться. Раздеваюсь и принимаю душ. Мышцы ноют от напряжения, до конца выдохнуть не выходит.

Хотя это понятно. Я не успокоюсь, пока все вопросы не будут решены.

Выхожу из душа и набрасываю халат, затягиваю пояс потуже. Смотрю на свое отражение, невольно усмехаюсь и склоняюсь над раковиной.

Прикрываю глаза.

— Все получится, — повторяю твердо. — Все уже получается.

Да. Именно так. Главное — мои дети в безопасности. Бьорн сам о себе позаботится. А я… я просто должна собраться.

Открываю кран, набираю прохладную воду в сомкнутые ладони. Умываюсь. Несколько раз.

Меня потряхивает. Нервная дрожь пробегает по телу. Без причины.

Позади слышится шорох. Или просто чудится?

Я выпрямляюсь и содрогаюсь. В отражении зеркала сталкиваюсь с до боли знакомым лицом. Смуглая кожа. Резкие, жесткие черты. Черные глаза прожигают насквозь.

Марат. Он стоит прямо позади меня. Застываю, не могу отшатнуться в сторону. Не могу вообще шевельнуться. Леденею изнутри.

Мужчина делает шаг вперед. Его пальцы вплетаются в мои волосы, резко дергают, заставляя вскрикнуть.

— Нагулялась? — хриплый голос пронизан гневом. — Я ни одну блядь не ебал. Ни в тюрьме, ни когда вышел. Сука. Хранил тебе верность. Три гребаных года.

— Пусти…

— Даже не мечтай, — ухмыляется и притягивает меня вплотную, давая прочувствовать насколько сильно заведен. — Ты будешь жить только на моем члене.

Я бью его локтем в живот. Изо всех сил.

Марат выпускает меня. Скорее от неожиданности. Вряд ли он вообще замечает боль. Жесткий захват размыкается на пару секунд, но этого мне вполне хватает. Мигом выскальзываю и бросаюсь к двери.

Главное — выбраться из ванной.

Пульс бьет по вискам так сильно, что оглушает. Тело пробивает холодный пот. Я сжимаю ручку двери, а повернуть ее не успеваю.

Тяжелые ладони опускаются на плечи. Резко сжимают, разворачивают. Марат буквально вбивает меня в деревянную поверхность.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

Хищный прищур. Нарочито ленивый тон. Я успела забыть, как выглядит его ярость. Настоящая ярость. Чистая, ничем не прикрытая.

— Меня воротит от твоих прикосновений, — буквально выплевываю, запрокинув голову назад, взгляд не отвожу и стараюсь не думать о том, что чувствую, когда вижу жгучие искры в черных глазах.

Марат не изменился. Об него обжечься можно. И сгореть дотла. Жар его пальцев ощущается даже через плотную ткань моего халата. Кожу печет.

— Сука, — скалится он.

Склоняется надо мной и с шумом втягивает воздух. Будто дикий зверь добычу обнюхивает. А когда снова смотрит на меня, взгляд его становится темнее.

— Блядь, — хрипло бросает мужчина. — Зря ты затеяла эту игру. Сейчас не лучшее время.

— А это не игра, — ровно отвечаю я. — Мне физически плохо, когда ты до меня дотрагиваешься. Так трудно в это поверить?

Он ухмыляется. Склоняет голову к плечу. Такое чувство, точно еще секунда и вгрызется зубами в мое горло.

Но нет.

Марат поступает гораздо хуже.

Вгрызается губами в губы. И меня будто током ударяет. Разряд входит под кожу мощным толчком. Заставляет задохнуться. Захлебнуться.

Я ухожу под раскаленный лед. Не чувствую ничего. Цепенею. Хотя нет. Я чувствую слишком много того, что прежде так долго пыталась стереть, вырезать из себя по живому.

Его рот пожирает. Душит. Берет. Не оставляет никакого шанса освободится из железного плена. Язык вламывается внутрь, входит между губ будто таран. Проскальзывает по моему языку. Дальше. Глубже. Развязнее.

Реальность дает трещину. Идеальная картина, над которой я долго работала, раскалывается на части. Моя жизнь разламывается. Разбивается вдребезги.

Марат буквально трахает меня языком. Насилует. Жадно вылизывает десны и нёбо. Его руки скользят по телу. Грязно. Жестко. Пальцы сминают грудь, сжимают бедра.

А я застываю, просто не могу шевельнуться. Замираю под этим сокрушительным напором.

Горячие ладони забираются под халат, сбрасывают его, с треском раздирая пояс. В каждом жесте ощущается звериный голод. В каждом движении. В каждом касании. Ощущение, точно меня накрывает шторм. Ураган. Затягивает в темноту, окунает во мрак.

Нервы обнажены. Оголены до предела. Перед глазами искрит.

Я сама не знаю, как удается сбросить предательское оцепенение. Откуда берется сила и воля, но в какой-то момент внутри щелкает, включается защитный рефлекс.

Кусаю Марата. Зубы смыкаются на его губе. До крови. Медный привкус разливается на моем языке. Изо всех сил упираюсь в широкую грудь, свитую из стальных мышц.

Из горла мужчины вырывается животный рык.

Наш контакт разрывается.

Марат отстраняется и смотрит на меня. Глаза пылают адским огнем. Рот окровавлен. Вены на мощной шее вздуваются, пульсируют так, будто сейчас взорвуться.

Теперь становится действительно жутко. Хочется сбежать.

Но я уже упираюсь спиной в дверь.

— Ты права, — отрывисто бросает Марат.

Он даже делает шаг назад. И это напрягает, пугает еще сильнее. Мужчина сжимает и разжимает кулаки, и создается полное впечатление того, что он жаждет сжать пальцы на моем горле.