Ответ тайно живет во мне: потому что меня даже на расстоянии влекло к нему. Казалось, что это мой человек. И через километры ему удавалось разжечь во мне огонь. А после все… закончилось, и остались лишь обожженные угольки.

И нужно посмотреть правде в глаза: если бы я так противилась сталкиваться с прошлым, то не согласилась бы на предложение Кирилла. А смотреть правде в глаза, оказывается, не только неприятно, но еще и больно.

Вот так. Он не просто встретил другую. Он предпочел вернуться к бывшей. К той, которую я не смогла вытравить из его сердца.

Кажется, я обещала себе, что меня это никак не заденет?

Оказывается, я еще и обещания держать разучилась.

Стараюсь напустить на себя беззаботность. Пора это прекращать. Нужно было все же ехать тогда в отель. Сейчас бы никакие воспоминания и разбившиеся надежды не впивались в душу, не стягивали бы запястья.

Я позволяю себе лишь тяжело вздохнуть.

— Теперь мы в разводе. Уже года два как.

— Печально. Но наверняка у вас было много счастливых моментов. Уверена, ты принял правильное решение. И оно того стоило. Кирилл… мы договаривались поужинать. Ты извини, что-то усталость навалилась. Я сейчас для тебя накрою на стол и пойду к дочери.

В голове нет мыслей. Сейчас не хочется ни о чем думать.

Я достаю из холодильника овощи для салата. Мясо, картошку. Вчера успела приготовить.

Молчание обрушивается, превращаясь в звенящую напряжением тишину.

— Вера. А каким был твой муж? — летит мне в спину спокойный вопрос.

Нож замирает в моей руке. И тут же оказывается на доске. Я упираюсь ладонями в столешницу, понуро опустив голову, на мгновение прикрываю веки.

А затем заставляю себя вернуться к огурцам. Осторожно придерживаю овощи, пока острое лезвие ловко мелькает возле моих пальцев левой руки.

— Хорошим. Добрым. Заботливым. Любящим, — смело перечисляю я качества Гриши, ни капли не кривя душой. У него действительно было большое доброе сердце. Он был замечательным. И не заслужил, чтобы воспоминания о нем перемежались с другими. Многолетними и неправильными. — Сильным. Смелым.

— Ты была счастлива с ним?

От неожиданности и глубины этого, казалось бы, простого вопроса я вздрагиваю, и тут же резкая боль полосует фаланги.

— Ай! — я поскорее отнимаю пальцы, нож с глухим стуком летит на пол, я едва успеваю отскочить. — Черт!

— Вера!

Алые капли набухают, как почки на веточках, и капают, капают, капают, капают. Подобно слезам. Их во мне осталось еще очень много.

На душе неподъёмная тяжесть. И я не понимаю, как от нее избавиться. Как отвлечься? Как переключиться?

Кирилл подскакивает ко мне, с беспокойством разглядывает нечаянное безобразие и несется в ванную. Возвращается оттуда с белым пузырьком, зажимает его в ладони, виртуозно откручивает крышку одной рукой. Собой оттесняет меня ближе к раковине и поливает рану прозрачной жидкостью, что мгновенно начинает пузыриться.

Больно ужасно. Но я терплю. Только раненый палец слегка подрагивает.

— Вот же… Глубоко порезалась! — резюмирует Кир спустя несколько минут. — Как ты так?

— Случайно, — бурчу я в ответ.

— Горе ты мое, а!

— Говорит человек с гипсом на руке, — замечаю я с улыбкой. — Кстати, ты так и не рассказал, как перелом заработал.

— Да как… скользко же было на улице. Возле меня женщина поскользнулась, я механически ее хотел удержать, а в итоге сам потерял равновесие, на льду поехал вперед. Ну она на меня и упала. Вот и подстраховал, — хмуро выдыхает Кир.

— Эх, — вторю я его вздоху. — Ну что ж. До свадьбы заживёт.

— Столько с нерабочей рукой ходить я не выдержу, — смеется Кир. — Это слишком долго.

— Ну… так говорят… — смущенно отмахиваюсь я.

— Знаю. А еще говорят, в одну реку не войдешь дважды, — он поднимает на меня глаза, не выпуская их из плена. — У меня так и получилось.

— К чему это замечание? — непонимающе упираюсь я в него внимательным взглядом.

Кирилл сбрасывает с себя наваждение, прогоняя непрошенные воспоминания.

— Прости. Прости, ты права, это ни к чему. Задумался.

Он странно выглядит сейчас. Я не понимаю, что плещется в его глазах: печаль, отчаяние или нерешительность. Возможно, все вместе.

Словно он хочет сказать больше того, на что готов решиться, но мне намного проще этого не заметить.

Коротким кивком головы я принимаю сухие объяснения и, несмотря на его яростное сопротивление, продолжаю нарезать салат. Кир помогает мне накрыть на стол.

Я уже собираюсь вежливо попрощаться до завтра, но в его глубоком взгляде, что-то неудержимо манит меня, не отпуская. Такое… болезненно-чувствительное. И я решаюсь. Проговорить то, с чем, в общем-то, больше сталкиваться не хотелось бы.

— Кирилл. Я предлагаю договориться. И не вспоминать все, что было раньше. Прошлое оставить в прошлом. Сделаем вид, что мы обычные люди, которых не связывает ничего. Надеюсь, для тебя это будет не слишком проблематично?

— Поддерживаю, Вера.

— Хорошо. Спасибо.

Уже разворачиваюсь, но не успеваю ступить и шагу, как мне вдогонку летит нежданное:

— Тогда я предлагаю тебе никуда не торопиться и не бежать от меня сломя голову.

Я медленно оборачиваюсь, совершенно растерянная:

— Что ты имеешь в виду?

— Я же все вижу, Вера. Ты стараешься меня или избегать, или все общение сводишь к каким-то бытовым мелочам. Это, возможно, и обоснованно с твоей стороны, но не слишком радует. Если мы договорились не зацикливаться на прошлом, то я предлагаю… представить, будто мы… ну, например, друзья, — твердо заканчивает он.

— Друзья? — я непонимающе хлопаю ресницами. Он серьезно?

— Да, — просто подтверждает Кирилл.

— И что именно, — я неопределенно взмахиваю рукой, — должно поменяться?

— Я, допустим… когда Дина поправится, — тут же уточняет Кир, — приглашаю вас на прогулку. Я бы даже сказал небольшой пикник. Уверен, твоей дочери это очень понравится. Да и тебе тоже. Отвлечемся немного от неприятностей.

Он улыбается, и в гостиной вдруг становится светлее. Неожиданно, конечно.

— Я подумаю, — роняю я в смятении.

— Отлично. Я рад. И… спасибо тебе за акулу, я теперь модный, — счастливо лыбится Кир, демонстрируя агрессивный оскал опасной серой рыбины на гипсе.

— Представляю, что завтра скажет твой доблестный коллектив, — хмыкаю я, не в силах сдержать улыбку.

На мой телефон приходит уведомление. Я тянусь в карман и выуживаю смартфон.

Стоп пробит. Черт. Я же хотела снять ограничение!

(Прим. автора: Стоп-лосс — это поручение для брокера автоматически провести сделку с акциями, когда котировки достигнут определенного уровня.)

Цена на акции снижается и снижается в течение дня. И еще, очевидно, будет продолжать снижаться. Я начинаю хмуриться. Не думала, что она так сильно упадет.

— Что там у тебя?

Кирилл оказывается рядом.

— Да я проморгала ситуацию, не рассчитала резкость падения и в итоге продала в нехилый убыток.

— Покажи, — просит он, протягивая руку.

Я поворачиваю телефон так, чтобы нам с Кириллом было удобно вместе смотреть на экран.

— Вот здесь, — осторожно указываю пальцем на график. — Не спрогнозировала резкое падение и забыла, что перестраховалась стопом. Я хотела пустить ее в свободное плавание, подождать, пока цена вновь вырастет. Даже если и долго. А теперь все. Продала в минус.

— И правильно, — решительно заявляет Кир, лишь только взглянув на график.

— Но… мне это невыгодно.

— Смотря с какой стороны посмотреть, — со знанием дела рассуждает Кир. — Сейчас продажа выгоднее, чем будет завтра. В ближайшее время цена еще опустится. Поэтому лучше продать сейчас. А вот здесь, — он осторожно указывает новую точку внизу, — откроешь новую сделку. Купишь по минимальной цене. Акции будут немного колебаться в этом диапазоне, неделя-две. И позже подпрыгнут до сегодняшней цены. Примерно. Так что через пару недель отобьешь минус и неплохо подзаработаешь.