– Это нетрудно проверить. – Дон расстегнул сумку и достал свинцовую коробку, в которой хранил два патрона с заговорёнными пулями. Стреляные гильзы он отдал старейшинам, чтобы гоблины-нюхачи взяли след заклинателя.

Дон вытряхнул патроны на ладонь. Повертел, проверяя, и протянул Лорну.

– Видишь? Даже следа от наговора не осталось.

– Жаль, что мою пулю не нашли. – Лорн ковырнул ногтем едва заметные царапины на патронах, оставшиеся от гоблинских рун. – Не с чем сравнить.

Старейшина тревожно переводил взгляд с одного манурма на другого.

– Двое заклинателей? – повторил он. – Это осложняет дело. Но вы не можете не признать, господин Эйриксон, что по отношению к вам мы свои обязательства выполнили.

– Верно. – Дон достал из кармана кольцо Буна и бросил на стол. – Со мной вы в расчёте.

– А с вами, господин Сверрсон, мы готовы заключить новую сделку. Разумеется, если будет таково ваше желание. – Старейшина выжидательно уставился на Лорна.

– Желание будет, – кивнул тот. – А что касается оплаты, то я готов обсудить этот вопрос. Скажем, слиток золота, равный по весу голове заклинателя?

– О, мы не сомневаемся в вашей платёжеспособности, – старейшина подёргал себя за отвисшую мочку уха с массивной золотой серьгой, – однако не испытываем нужды в золоте. Возможно, какой-то артефакт из вашей обширной коллекции… Скажем, Ту Самую Флейту?

– Исключено!

– Тогда услугу? – Старейшина быстро, как змея, облизал губы острым языком. – Помогите вернуть реликвию, похищенную у нашего народа. Мы предполагаем, что она находится либо у дварфов, либо в казне Неблагого Двора. Но вести с ними переговоры напрямую нам не желательно. По ряду причин.

– Позволь высказать предположение, – сказал Дон. – Имеется в виду Железная корона?

– Восхищён вашей проницательностью, господин Эйриксон! – Гоблин зааплодировал. – Может быть, вы знает, где она?

– Увы, нет.

– А если корона уничтожена? – спросил Лорн. – Предположим, дварфы её перековали.

– Нет! – Гоблин оскалился, глаза его загорелись красным. – Только не эти земляные черви! Они никогда не посмеют уничтожить истинную вещь! – Он зажмурился и с заметным усилием вернул себе любезный вид. – Прошу прощения за несдержанность, господа. Так мы договорились?

– Корона или надёжные доказательства её уничтожения? – уточнил Лорн.

– Именно так.

– Договорились.

Пока Лорн с гоблином пожимали друг другу руки, Дон следил, как истаивает отрубленная голова. Возможно, виновато было неверное освещение, но манурм готов был поклясться, что в последний момент в мёртвых глазах вспыхнули злорадные огоньки.

Какую игру ведут гоблины? Дон ни минуты не сомневался, что старейшины знали о планах Буна и просто выжидали, чем всё закончится. Пусть таскает каштаны из огня, а если сгорит – невелика потеря. И что они предпримут теперь, когда мятеж окончился неудачей? Едва ли откажутся от своих планов уничтожить Неблагой Двор, просто будут действовать тоньше. А союз с Этайн ставит манурмов в положение врагов Совета Старейшин. Но и разрывать этот договор пока что неразумно.

На обратном пути Дон молчал, пока они не добрались до выхода с Ярмарки.

– Даже не думай уезжать, ничего не объяснив, – сказал он, подхватывая Лорна под руку. – Ты уже намолчался.

– Хорошо-хорошо. Только сначала… – Лорн огляделся и кому-то махнул. – Нар, я здесь!

Из крайних рядов, где торговали ювелиры, вынырнул коренастый дварф в сбитом набекрень кожаном колпаке. Всклокоченная борода и закатанные рукава рубашки красноречиво свидетельствовали о только что пережитом бурном торге.

– Слышу и вижу! – Он хлопнул Лорна по ладони увесистой пятернёй и остро глянул на Дона. – Рад встрече.

– Это Нар, – представил знакомца Лорн. – Они с братом Наином подыскивают спокойное местечко для мастерской. Я тебе говорил, помнишь?

Дон неопределённо хмыкнул. Он ещё не решил, пускать ли арендаторов. Хотя Нар производил впечатление основательного дварфа, не склонного к дебошам.

– Плату вносить будем вовремя. – Нар приосанился, засунув большие пальцы за наборный серебряный пояс. – В средствах не стеснены, не беспокойся. Дело расширять надумали, по людским ярмаркам хотим поездить, сталбыть. Ну, и жильё требуется надёжное, где-нибудь в глубинке, но и от городов недалече.

– Я думал викканцев пускать, – сказал Дон. – На сезонные праздники.

Все трое улыбнулись. У фэйри приверженцы движения под названием «Викка» не вызывали ничего, кроме насмешек. Впрочем, пользы от чудаков, возомнивших себя ведьмами и друидами, было больше, чем вреда. Особенно таким умельцам, как Нар, изготовлявшим стилизованные под старину амулеты. Кованые поделки шли нарасхват на любом фестивале нью-эйдж.

– Ничего, небось, не помешают. – Дварф пригладил бороду. – Только на Бельтайн не пускай. Замучаешься за кострами следить. Вот Йоль или Вассейл – дело другое.

– Мудрое замечание. – Дон пожалел, что упустил время в этом году. Вассэйл связан с садами и яблоками, а этого добра на купленных усадьбах хватало.

В середине января, когда отмечается праздник, многие фермеры неплохо зарабатывают, собирая плату за вход с любителей напиться горячего сидра, а потом, распевая традиционные песни, палить из ружья по яблоням. Считается, что это отпугивает злых духов и обеспечивает хороший урожай следующей осенью. Главное, заранее озаботиться, чтобы патроны были холостые.

– Ладно, – сказал Дон. – Приезжайте. Если понравится, обговорим условия. Только учтите, что через пару лет у меня может стать шумно.

– Дубовый народец разводить надумал? Слышали уже, – Нар ухмыльнулся. – Дело полезное. Ну, так мы сегодня и заглянем? Часам к пяти?

– Буду ждать. – Дон пожал дварфу руку. Хватка у Нара была крепкая, но мериться силой он не стал, и Дону это понравилось.

Выйдя в прохладу весенней ночи, он потянулся и глубоко вздохнул. Жизнь без паутины в глазах и тупой головной боли показалась прекрасной.

– А теперь рассказывай.

– Ну, не здесь же.– Лорн достал ключи от машины. – Давай ко мне поедем.

– Лучше ко мне.

– Почему?

– Потому что я бы с ума сошёл от боли и ослеп, если бы не носил с собой золотые монеты из клада Вихана. Вдруг они и тебе помогут? Кстати, – Дон расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана замшевый мешочек, – можем прямо сейчас проверить…

Он замолчал. Из мешочка, вместо золотых монет, высыпался серый порошок. Холодный и безжизненный, как зола.

Дуб был здоровенный. Даже наполовину сгоревший он возвышался над просекой, как убитый, но не сдавшийся великан. Бензопилы его не брали, вот и подожгли.

– Славная смерть… – Серый Волк склонил морду, прощаясь с деревом, которое знал всю жизнь.

– Глупости! – фыркнула Яга. – Смерть – она и есть смерть, а славная или бесчестная – без разницы.

Она развернулась и, сердито стуча клюкой, заковыляла по еле заметной в зарослях папоротников тропинке. Вырубка всё ближе подбиралась к сердцу Заповедного леса. Скоро разрежет пополам и что тогда?

– Будет два леса, – сказал Баюн, как всегда, угадавший мысли приятеля.

– А Яга как же?

– Приспособится. Она в колхозе полвека прожила. После такого, знаешь ли, к чему угодно приспособишься. Да и всё равно она, считай, на пенсии. Огненная иссякла, мост рухнул.

Волк печально покивал. Огненная река была придумкой Яги. И даже в те стародавние времена не все её одобряли. На Ту сторону можно и без спецэффектов провожать и без напрасной траты волшебной силы. Но с богинями лучше не спорить. «Чем бы Яга ни тешилась, лишь бы не со мной», – как любил повторять Леший.

Кончились потешки. Мыслимое ли дело – позволить людям свой родной дуб погубить! Конечно, если уж договорились в дела человеческие не вмешиваться, надо слово держать. И всё же… Какое дерево было! Про такое говорят: ветвями небо подметает.

– А помнишь то лето, когда она в последний раз гнездилась? – спросил Волк.