Он тоже тяжело дышал.

– Можем начинать? – прошелестел за нами тихий, зловещий голос.

Я подскочила и обернулась. Позади нас стоял Румпель, чёрная фигура которого сзади освещалась рыжим светом факелов. Факелы держали мужчины отряда стражников. Небольшой такой отряд, человек сорок-пятьдесят…

Чувствуя, что краснею, я вынула шпагу из ножен и вскинула руку, приветствуя мятежников.

– Братья и… – чуть не брякнула «сёстры», но вовремя укусила за себя за губу. – Сегодняшняя ночь решает наше будущее. Мы сами решаем наше будущее…

И вдруг растерялась. Вся решимость схлынула, словно море в отлив. Я не знала, что им говорить. Вот только что знала, а сейчас – нет. Все слова разом пропали.

Румпель обернулся к стражникам, факелы осветили его носатый профиль, и я увидела, что узкие губы Волка искривила презрительная усмешка.

– Слава нашей королеве! – рявкнул он. – Идите и возьмите корону. Отдайте той, кто её достоин.

– Слава! – нестройно отозвался отряд.

– Так же королева приказала открыть королевские винные погреба для вас, – с тем же пафосом и так же зычно продолжал Румпель. – Её величество добра и милосердна. Слава королеве!

– Слава королеве!

Вот сейчас они заорали намного воодушевлённее и дружнее.

– И каждого из храбрецов ждёт прибавка к жалованию! – крикнула я, развернулась и бодро двинулась во дворец.

Крики восторга позади. Громкий топот шагов. Румпель догнал и пошёл рядом. Бертран так же поравнялся со мной, только по правую руку.

– Что прикажете сделать со свергнутой принцессой? – прошипел капитан.

– А что посоветуешь?

– Убить можно, но не рекомендую. Пойдут толки… Лучше бросить в темницу, а там… само получится.

Я вздрогнула, сбилась с шага, обернулась и с ужасом уставилась в его равнодушное лицо.

– Убить? Румпель, ты серьёзно?

Тот пожал плечами:

– Обычно именно так поступают с теми, кого свергают. Во избежание мятежей, заговоров и новых переворотов.

– Господи… Но это… Нет слов! Она же ребёнок!

– Она – принцесса. Дочь короля. Законная наследница.

– Да, но Белоснежка – ребёнок!

– Который может собрать сторонников и свергнуть вас. И мы точно знаем, что…

Да, что сделает Белоснежка, если в её руках будет власть, я знала. И всё же.

– Нет. Просто домашний арест. Ничего больше.

Я не могу бросить в камеру эту девочку, обезумевшую после гибели отца. Не могу! Румпель молча кивнул. Спорить не стал. Бертран на миг сжал мою ладонь.

Мы шли по тёмным, узким коридорам, таким высоким, что свет факелов терялся в черноте, не освещая их. Поднялись по широкой парадной лестнице, белеющей мраморными рёбрами. Зеркала отражали наши тёмные фигуры, жадный, мятущийся свет огня, сверкающие шпаги в руках стражников. И вот он – второй этаж. Парадный. Коридора нет, комнаты тянулись анфиладами. Бертран пошёл впереди, распахивая настежь красивые, позолоченные, инкрустированные двери.

Мне было очень страшно. Но выбора у меня не было. Только идти вперёд.

«Ты следуешь путём Злой королевы» – грустно шепнул рассудок.

Но что я могла поделать?

Когда мы ворвались в спальню Белоснежки, девочка уже не спала. Бледнее простыней, она, встав на кровати, расширенными от ужаса глазами смотрела на нас. Мне захотелось подбежать, обнять её, закрыть собой, но… Я не сдвинулась с места.

– Ваше высочество, – Румпель вышел вперёд, – вы арестованы за покушение на жизнь королевы.

Белоснежка бросила на него отчаянный взгляд. Спрыгнула с кровати, прямо так, в кружевной длинной сорочке.

– Капитан! – нежный голосок дрожал от напряжения. – Вы меня предали? Вы на стороне убийцы моего отца?

В больших, синих глазах девочки заблестели слёзы. Бедняжка! Да, она, конечно, успела натворить дел, но… ребёнок же. Я закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Ваше высочество, – Румпель не стал отвечать на вопрос, – Её величество милостиво позволяет вам оставаться в собственной комнате. Всё необходимое для жизни вам принесут слуги. Вы не должны покидать покои.

Белоснежка закрыла глаза, всхлипнула. Закусила дрожащую губу. Затем снова открыла ресницы, бросила отчаянный взгляд на Бертрана.

– Кузен! Неужели и вы не заступитесь за меня?

– Снежка, – выдохнул Кот, – я бы с радостью, но… Очень уж не хочется расставаться с головой. Она у меня одна.

– Я тебя помилую…

– Давай лучше я тебя?

– Предатель! – девочка подошла к нам, вздёрнула голову. Чёрные волосы смолой стекали по плечам, красиво переливаясь. – Стража! Вы должны мне служить. Я – законная дочь…

– Уверена? – насмешливо переспросил Румпель, и улыбнулся, обнажая клыки. – Уверена, что законная?

– Как ты смеешь?!

Белоснежка вспыхнула от ярости.

– Принцесса, – продолжил капитан железным голосом, – вам не остаётся иного выхода, кроме как покориться своей участи. Королева милостива и не помнит зла. Вам нужно всего лишь принести ей присягу.

Обернулся к страже:

– Слава милосердной королеве!

– Слава! – взревела стража.

– А теперь идите в подвал и угощайтесь. Доброта королевы безгранична. Ульдар и Эльдар, вы на часах. В двери не входить, в дверь никого не пускать. Отвечаете за принцессу головой. С узницей не разговаривать.

– Я приказываю…

Румпель обернулся, смерил девочку надменным взглядом.

– Сейчас приказывает королева. И я. А вы, принцесса, будьте хорошей, покладистой девочкой.

Она прямо взглянула в его глаза, сдвинув тонкие чёрные брови. В её глазах было что угодно, только не смирение.

– Я вам это припомню, капитан, – прошипела Белоснежка, привстав на цыпочки. – Вы будете жалеть об этом…

– Уже. Уже жалею, девочка.

Он наклонился к ней, едва ли не пополам сложив долговязую фигуру. И мне показалось, что зрачок его снова стал вертикальным.

– Жалею, что нельзя вам просто взять и заткнуть горло. И желательно свинцом.

Резко распрямился, наклонил голову – поклон мне, развернулся и вышел. Стражники так же покинули место преступления. И что, всё вот так… просто?

– Белоснежка, – мягко позвала я. – Я не убивала твоего отца. Но я обязательно выясню, кто это сделал. Не бойся, я…

Принцесса резко отвернулась и отошла к окну. Даже её прямая спина выражала игнор.

– Пошли, – Бертран потянул меня за руку, – дай ей возможность остыть и подумать.

Мы вернулись обратно в коридор второго этажа, повернули от лестницы в другую сторону. Комнаты здесь были не менее нарядны, но в отделке использовалось больше холодных тонов: синий, зелёный, фиолетовый, серый…

– Покои короля?

– Да. Теперь твои. Можешь всё переделать под свой вкус.

– Не хочу. Хочу домой, Кот.

Он прижал меня к себе, потёрся о волосы, разве что не мурлыкая. А я вдруг подумала: а что будет с ним, когда я вернусь домой? Если я исчезну, то королевой снова станет Белоснежка, а она… вряд ли простит Коту заговор против себя…

И я вдруг поняла, что Бертран тоже понимает это. Он знал об этом с самого начала этого самого заговора.

Чуть отстранившись, я заглянула в его потемневшие глаза.

– Бертран… А что будет с тобой?

– Я же кот, у меня девять жизней, – усмехнулся тот, сморщил нос и рассмеялся. – Выкручусь. Не впервой.

Лжёт.

– Слушай, а… Ты же сын сестры короля, да? То есть внук предыдущего короля?

– Ну... да.

– Значит, у тебя тоже есть права на престол?

– Были. Но я их прошляпил. Помнишь, рассказывал тебе про обручение? Там мезальянс и…

– Но обручение – не женитьба!

Бертран скис и снова отвёл глаза:

– Ты прямо сейчас хочешь идти к зеркалу?

– Да. Я боюсь… вдруг что-то пойдёт не так, и… ничего не получится. Прости.

– Пошли тогда, – Кот мотнул головой, снова жизнерадостно улыбнулся. – Не стоит отрезать хвост по частям.

Он распахнул дубовый, украшенный обнажёнными девами шкаф, вытащил из него меховой бурнус, заботливо укутал меня. Я покосилась на подол, который явно собирался за мной волочиться.