Мы прошли десяток стадий по нашей дороге. Солнце жарило беспощадно. Усталость накопилась для всех — и для людей, и для животных. Пора привал делать. Только вот осталось идти до дома всего — ничего — не более двадцати стадий. Я переговорил со своими вигилами и те поддержали продолжение движения, чтобы не залипать на привале, не терять, пусть и замедленный, но всё- таки устоявшийся ритм движения.

Подошли к Лепидовым холмам, где дорога серпантином вилась между достаточно высокими и покрытыми мелколесьем холмам. Мы были почти дома — там, за холмами до Ориенталии было рукой подать. Но, постепенно нарастающее чувство опасности, которое я чувствовал просто звериным чутьём, стало императивным. Десятки засад, которые я пережил за время службы, развили это чувство до уровня безупречного инстинкта.

— Стой! — скомандовал я, подняв руку. Обоз, шедший за мной остановился. Подбежали мои вигилы и Марк. Объяснять я ничего не стал, а отдал команду распрячь мулов и отвести их вместе с ослами назад по дороге и привязать к мелким деревьям на обочине.

Мои парни быстро выполнили приказ и вернулись ко мне.

— Повозки поставить поперёк дороги! Занять оборону! Женщина с девчонкой — под повозку, и не отсвечивать! Приготовить дротики!

Мы заняли оборону. Клепсидры* богов отсчитывали время капля за каплей. Так и мы покрывались липким потом на беспощадном калабрийском солнце. Молча ждали. И ничего не происходило. Всё так же Липидовы холмы покрывались маревом летнего полудня. Ничего…

Но вот тонко просвистела одинокая стрела и Тиберий, схватившись за пронзённое горло, повалился навзничь, обливаясь кровью. Ему помочь уже ничем было нельзя. Это была акция устрашения и подавления воли обозников. Знаем — плавали! Ждать!

Видя, что мы не побежали, нападающие обрушили на нас стрелы и камни. Мы тут же спрятались за повозки, прикрываясь ещё и щитами. Судя по интенсивности стрельбы — против нас выступало не более двух лучников и двух пращников. Значит, весь отряд нападавших из засады составляет не более десяти — двенадцати бойцов. Справимся.

— Антоний и Марк! — держите левый фланг! Децим — ко мне! Наш — правый фланг. Дротики к бою!

Увидев, что атака стрелами и камнями успеха не имеет, враги пошли в атаку. Я быстро выглянул из-за повозки: бегут толпой, человек пятнадцать, вооружены копями и мечами, на некоторых кожанные панцири, есть и обычные лорики. Все в шлемах. Вооружение хорошее. Это не простые бандиты, и не беглые рабы. Это пираты. Будет непросто. Но справимся.

— Луций Апр. Шестой легион Victrix! — крикнул я.

— Децим Глабр. Третий легион Augusta! — отозвался Децим.

— Марк Луций. Ориенталия! — отозвался Марк.

— Антоний Фирм. Седьмой легион Paterna! — отозвался Антоний.

— К бою! Ждём!

Когда атакующие, видя своё явное численное превосходство, поэтому несколько расслабленные и уверенные в своей победе, с дикими криками приблизились к нашим повозкам шагов на тридцать и обстрел стрелами и камнями прекратился из-за опасения попасть по своим в спину, в эту «золотую паузу» я скомандовал:

— Дротиками — огонь!

Мы дружно приподнялись из-за укрытия и метнули дротики, потом, без перерыва метнули дротики ещё раз. Восемь дротиков — пятеро врагов упали. Иначе и быть не могло — метали дротики почти в упор. Враг опешил, но бежал вперёд по инерции. И тут ещё два дротика, мощно брошенные рукой Луции, внезапно выскочившей из-под повозки, нашли своих два тела. Луция метнулась за наши спины.

— Девчонку прикрой! — крикнул я Луции и скомандовал бойцам:

— Вперёд, солдаты! Roma! Roma! Victoria!

Мы бросились навстречу врагу, явно потерявшему боевой порыв.

Завязался бой. Враг был силён и имел боевой опыт, но был морально ошеломлён контратакой, поэтому бой был яростным, но коротким. Я уложил двоих, мои парни разделались со своими противниками, даже Марк, не имевший никакого боевого опыта, тяжело ранил одного пирата. Через несколько минут осталось всего двое боеспособных врагов: против Децима огромный бородач с секирой, и против меня высокий и тонкокостный боец, быстро и ловко орудовавший коротким мечом. Лицо его прикрывало забрало шлема.

С бородачом Децим и пришедший ему на помощь Антоний разделались быстро и тот рухнул на землю, обливаясь кровью. Несколькими ударами мечей добили раненного.

Со своим врагом я разделался не так быстро, но мои товарищи мне не помогали, а наблюдали за схваткой своего командира с последним врагом — так было заведено в войсках. Это был поединок чести.

Бой был непростой — я терял силы, чувствуя, что ранен, где-то в правый бок, но посмотреть было некогда. Пират кружил вокруг меня, нанося удары и быстро отскакивая от моих ударов. Но вскоре он попался на неловком движении и я ударил его щитом в лицо, сильно ударил — от таких ударов быстро не отходят. Минутное замешательство врага и его ударил его щитом ещё раз, опять в лицо, тяжёлым и жёстким ударом. Забрало шлема пирата смазало удар, но этого было достаточно — враг рухнул на спину, беспомощно раскинув руки. Жив, можно будет его допросить.

Победа!

Пока Антоний добивал шевелящихся на земле раненных, я послал Децима и Марка, которые, хотя и были ранены, но были на ходу, осмотреть холмы и перебить остатки банды в виде лучников и пращников.

Сам я наклонился над поверженным врагом, и сбросил с его головы шлем.

Это была женщина. Молодая и красивая. Её тяжёлые золотистые волосы разметались по земле.

* Клепсидры богов — водяные часы

— Ого! — сказал подошедший ко мне Антоний, закончив своё кровавое дело. — Это же девка с нами воевала! И хорошо воевала. Слушай, Апр, давай её оприходуем, ведь приз всё-таки.

— Мой приз, не забывай об этом, Антоний — ответил я, чувствуя, что боль в ране на боку упорно расползается по всему телу. — Лучше помоги мне стянуть лорику, нужно глянуть, что там за дырку мне сделали.

Ранение оказалось несерьёзное — боковой удар рассёк старую кольчугу, но завяз в ней. Лорика сделала своё дело. Пару рёбер сломано, конечно, но рана неглубокая, хотя кровь наплывает и наплывает.

— Кровищи — то сколько! Ничего, жить будешь — прокомментировал Антоний, накладывая мне повязку из своего комплекта боевого снаряжения. Легионеры были хорошо обучены, а уж оказать помощь себе и товарищу — так это первое дело. Я осмотрел себя — ничего серьёзного: пару глубоких порезов и рассечений на руках, одно на ноге, голова и лицо целы, шея не пострадала — можно продолжать бой при необходимости, а если будет возможность для восстановления, то через дней десять все раны затянутся и прибавится ещё пара свежих багровых рубцов, которые со временем побелеют и станут такими же, как и десятки других, накопленных за время службы.

Закончив перевязку, Антоний осмотрел себя — он тоже отделался несерьёзными мелкими ранениями. Я наложил повязки на наиболее кровоточащие повреждения на теле своего солдата. При этом я старался держать в поле зрения и поле бывшего сражения, и окружающие нас холмы: всё было тихо. Луциллина испуганным зверьком забилась под повозку, а Луция выдернула стрелу из шеи Тиберия и накрыла лицо убитого какой-то тряпкой.

Вскоре вернулись Марк и Децим. Пиратов они не нашли, зато наткнулись на их лёжку и забрали оттуда походную утварь, запас стрел несколько мешочков с деньгами — видно пираты оставили всё лишнее в лагере, когда уходили в засаду.

— Луция! — позвал я женщину. — Смотри вокруг, если что не так — сразу зови. — Марк! Ты цел?

— Да, вроде цел, ничего опасного — просто пару царапин.

— Тогда поднимись вон на тот холм и осматривайся по сторонам. А мы тут займёмся делом.

Выставив караульных, я спросил своих вигилов, что положено делать по закону в таких случаях.

— По закону мы должны отвезти тела бандитов в преторию для опознания. Собрать оружие и пленных, и тоже отвести в преторию, а там пусть с ними разбираются. Это по закону.

— А нам что делать? Претория далеко, бандиты могут нагрянуть в любую минуту, да и тел много. Мне что, повозки выгружать от товара и тела на них укладывать? — поинтересовался я.