— Яри!

— Сумку подбери, — рыкнула кузина так, что пара бродячих собак из прохода аж вылетела. Быстрее любых драконов.

Майя подхватила и сумку. И уставилась на нее, только начиная соображать.

— Каэтана?

— Именно, — гадюкой прошипела Ярина. — А ну говори, сволочь!!!

Конечно, в первую секунду Юсуф растерялся. А потом…

А что эти две бабы могут ему сделать?

Вот просто — что⁉ Это ж женщина, существо по определению слабое и хрупкое. Слабее мужчины… наверное.

При виде разъяренной Ярины как-то о слабости не думалось. Зато коленки дрожали, мелко, но отчетливо. Женщина так сверкала глазами, что страшно становилось.

— Где Каэтана? Почему у тебя ее сумочка?

Если бы Юсуф сообразил, что он не в Санторине, если бы начал кричать, мол, обижают честного лотошника, причитать, взывать к народной справедливости… время бы он выиграл, и неплохо так, но он же мужчина!

Санторинец!

А потому…

— Убери руки, женщина! Как ты смеешь повышать голос рядом с мужчиной⁈

Подобных заявлений Ярина и рядом терпеть не собиралась. Никогда.

Бац!

Пинок вышел просто идеальный. Целилась бы — не попала б лучше. Юсуф упал в пыль, как подкошенный — больно же, когда со всей дури, да по ноге, да по косточке носком сапога. А сапожки у Ярины жесткие, из толстой надежной кожи.

— Аууууу!

Вот этот вой и привлек внимание…

— что тут происходит? Эсса Лонго?

— Эс Хавьер! — Ярина так обрадовалась преподавателю, как и мешку золота не обрадовалась бы. — помогите! У него сумочка Каэтаны!

Эс Хавьер на ярмарке оказался не случайно. Ему нужно было прикупить кое-что в дом.

Конечно, столоваться он может в столовой. Одежда у него есть. Сбрую и прочее для дракона предоставляет Академия. Но…

Надо было прикупить несколько кувшинов дорогого вина — отдариться и Чавезу, и Ледесма. Это как минимум.

Надо было найти что-то для Каэтаны. Понятно, она не за подарок старалась, помогала ему, да и нет таких подарков, чтобы выразить всю благодарность. Это ведь она не дала ему сорваться в пропасть, в боль и вину, в тоску и печаль. Это она была рядом и поддерживала.

Если бы не она…

Как часто, когда человек сильный, мы проходим мимо? Да он же сильный! Он справится!

Только вот поддержка нужна даже самым сильным людям. А закаленный металл после какого-то момента попросту ломается. Мог бы сломаться эс Хавьер?

Мог.

Он и сам это отлично знал, и сломаться, и запить… ладно, Сварт не дал бы, но есть занозы, которое годами сидят в сердце, укорачивают жизнь, ломают и выворачивают душу.

Есть.

Каэтана позаботилась, чтобы он такими не обзавелся. И Хавьер был искренне благодарен.

Только вот что подарить-то?

Золото?

Она не примет. Золото дарится только внутри семьи, это понятно. Серебро эссе носить не по чину, если купить какие-нибудь нити из камней? Можно попробовать.

Одна нить, с драгоценными переливающимися опалами, ему даже понравилась. Хавьер приценился, купил ее и убрал в карман. Но… может, и что-то другое стоит посмотреть?

Как же это сложно — дарить девушкам подарки! Сколько лет он ничем таким не занимался?

Продажным женщинам хватало денег, а если он оказывался с кем-то в постели по своему желанию — там и цветов с пирожными за глаза. Тебе хорошо, мне хорошо, зачем еще что-то?

А тут вот…

Что подарить девушке, молодой, незамужней, красивой (красивой, и глупец тот, кто не видит звезд, сияющих в серых глазах!), подарить так,. чтобы она поняла — Хавьер ей благодарен. И…

Не может он себе позволить никакого «и».

Права не имеет.

Но подарить что-то такое, чтобы лет через двадцать она взяла подарок в руки, и улыбнулась, и сказала: вы знаете, в моей жизни был такой человек…

Так — можно?

Хоть так остаться в ее жизни, если больше никак нельзя?

Да и домой возвращаться не хотелось. С подачи той же Каэтаны (Орландо сознался, она настояла и объяснила, что так лучше будет) все вещи Магали собрали, и о жене ничего не напоминало. А боль все равно царапала коготками.

Покусывала изнутри, свербела где-то под ложечкой.

Не хотелось ему домой возвращаться. А самое страшное, что Хавьер знал — почему.

Дом — это где тебя ждут, любят, где родные люди, где хоть одно сердце бьется от тревоги за тебя, где за тебя молятся…

Был у него такой дом?

Нет.

Было жилище, в котором его ждали, кормили и в постель укладывали. А настоящего дома не было. Снова Каэтана, но ведь она правду сказала! Когда любишь — через себя переступишь, лишь бы твоему любимому хорошо было. Истинная любовь что угодно стерпит, через любые преграды пройдет…

Не готов ты себя переломить, чтобы любимому лучше было? А это не такая любовь, значит. Это страсть. Это желание владеть. Это эгоизм. Но не то, истинное, что даруют только боги и только немногим.

Не было у Хавьера ни такой любви, ни такого дома. А жилище… что ему? Постоит, не развалится. Вот и ходил он по ярмарке, стараясь шумом голосов, запахами, яркими цветами как-то заглушить свою тоску. Домой он позднее вернется, чтобы бросить все и сразу на обед. Так лучше будет…

Голос Ярины он не узнал бы. Царапнуло имя — Каэтана.

А потом и взгляд…

И сумочка, которая валяется под ногами, в пыли. Хавьер ее помнил, Каэтана с ней в Академии ходила. А что? Ключик, зеркало и расческа туда помещаются, ей хватало. И Ярина зажимает в угол санторинца, который явно сейчас попробует ругаться и шуметь.

Рядом Майя держит поднос со сладостями.

Но сумка?

Откуда?

— Ярина?

Вмешался он раньше, чем осознал свое движение к девушкам.

— Я! — рявкнула эсса Лонго. — Эс Хавьер, хватайте его! Он сумочку у Каэтаны украл!

— Я⁉ — почти взвыл санторинец…

Бац!

Хавьер и разбираться не стал. Приведем в чувство, потом допросим. Тело даже на землю осесть не успело, он подхватил мужчину, перекинул руку через свое плечо.

— Моему другу плохо! Дайте пройти…

— Да-да, дядюшка, сейчас мы найдем лекаря, — заботливой наседкой суетилась рядом Ярина. Хавьер сверкнул на нее глазами, чтобы не переигрывала, и потащил Юсуфа к одному из выходов.

Сейчас мы с тобой поговорим, приятель.

Майя подобрала еще и сумочку, и последовала за своими, не выпуская подноса. А что — сладости бросать? Да никогда! И ни за что! Как у вас только язык поворачивается такое предложить!

Юсуф очнулся оттого, что эс Хавьер без особых рассуждений сунул его мордой в море. И подержал там пару минут.

— Буль! Бурррррллллль!

— Ага, говорить хочет, — понятливо кивнул мужчина. И вытащил санторинца из воды.

Зря.

Первое, что сказал санторинец:

— Пустите! Я жаловаться буду, как вы смеете!!!

За что и вернулся той же мордой в то же море. Слушать его, что ли? Перебьется!

Следующее выступление началось со сплевывания большого количества воды. А потом все равно:

— Вы не смеете!!!

— Эс Хавьер, — вмешалась Ярина, не дожидаясь третьего притопления, — вы его давайте, того? Пристукнете и пусть полежит под кустиком. Вряд ли в гавани много санторинских кораблей, найдем, откуда он явился. И все-все выясним.

— Я не с корабля!!! — завопил Юсуф, прекрасно понимая, что с ним сделают и Хасан, и его высочество за провал миссии. Не поверил никто.