— Давай, — соглашается Лео. — Ты первая.

Мама включает телефон и вместе с Лео хохочет: на заставке — Денвер в дурацкой короне, и вид у песика весьма унылый.

— Это ты! — кричит Лео Денверу, а мама поворачивает телефон дисплеем к нему, но пес не поднимает головы со своей лежанки: сегодня был долгий день охоты на оброненные вкусняшки.

Лео без запинки вводит код доступа, находит иконку фотогалереи, и ее палец нерешительно зависает.

— Готова? — спрашивает она у мамы.

— Нет, — отвечает та. — Но все равно поехали.

Лео жмет на иконку, и перед ними открывается Нинина жизнь. У обеих перехватывает дыхание.

Лео, Ист и их друзья Кай, Эйдан и Дилан находятся на узкой дороге, предназначенной для проезда спецмашин. Сидя на корточках в пыли, Лео помогает Исту установить стационарную камеру и старательно проверяет конструкцию на устойчивость, поэтому, когда ее мобильник коротко тренькает, уведомляя о сообщении, она игнорирует сигнал.

— Еще раз! — рявкает Ист Дилану, который бредет назад по дороге со скейтбордом в руке.

Ист жестом показывает, мол, начинаем, Дилан выставляет поднятые вверх большие пальцы и занимает исходную позицию. Позади них — тонкая голубая линия океана, над головой — огромное небо.

Телефон снова тренькает.

— Лео! — вопит Дилан. — Да ответь ты уже!

— Скорее всего, это Софи, которой нужен ты! — кричит в ответ она.

— Мы расстались! — громогласно заявляет Дилан, и все они — Кай, Эйдан, Ист и Лео — многозначительно переглядываются.

— Ой-ёй, — вздыхает Эйдан.

— Ну еще бы, — бормочет себе под нос Ист, склонившись над объективом.

— Вообще-то я все слышу! — кричит Дилан.

Телефон Лео вновь уведомляет о входящем сообщении, и она уже собирается посмотреть, кто ей пишет, но тут мобильник начинает звонить, и, когда она наконец выуживает его из рюкзака, на экране отображается фото отца.

— Ох черт, — бросает она и дрожащим большим пальцем нажимает на кружок ответа.

— Ли? — В папином голосе слышится ликование, смешанное с ужасом. — Началось, детка. На этот раз по-настоящему.

Предполагаемый срок родов Стефани уже прошел, и Лео с отцом неоднократно возили ее в больницу, причем Стефани утверждала, что родит буквально через тридцать секунд, а врачи уверяли, что схватки ложные. Лео несколько раз заглядывала к мачехе домой и всегда приносила в подарок фруктовый лед. «Благослови тебя бог, — вздыхала Стефани. — Обожаю тебя. Ты в курсе? Правда-правда».

— Лео? — встревоженно спрашивает отец. — Ты на связи?

— На связи, на связи, — говорит она. — А это точно? Прямо по-настоящему?

— Ну, если верить медикам, то да, а я им верю. — Отец нервно смеется. — Никогда не думал, что снова окажусь в родильном отделении.

— Ладно, я еду, — говорит Лео. — И, пап…

— Что?

— Ты справишься. И Стефани тоже.

— Спасибо, милая. Люблю тебя. Напиши, как войдешь в вестибюль.

Когда Лео убирает телефон, Дилан уже летит вниз по склону, раскинув руки в стороны, и, глядя на него, она начинает плакать и смеяться одновременно.

— Что стряслось? — Кай решительно встает рядом, готовый отразить любую угрозу.

— Моя мачеха рожает!

Она впервые видит, чтобы четверо парней-подростков двигались так стремительно. Прошло меньше минуты, а Ист уже погрузил все свое съемочное оборудование в багажник отцовского автомобиля. Лео прыгает на переднее пассажирское сиденье, а Кай, Эйдан и Дилан плюхаются сзади.

— Думаешь, ребеночек родится до нашего приезда? — спрашивает Кай. — Облом будет, если ты не успеешь.

— Уверяю вас, это дело небыстрое. — Ист заводит мотор, берется за рычаг коробки передач. Внешне он спокоен, однако Лео достаточно давно с ним знакома, чтобы не расслышать за этим непоколебимым тоном едва заметное волнение.

— Да что ты! И сколько же у тебя самого детишек? — поддевает Кай.

Телефон Дилана пищит, все головы в салоне поворачиваются в его сторону.

— Что? — недовольно бурчит Дилан. — Это наверняка мама.

— Проверь, — настаивает Ист, ведя машину под уклон.

— Ладно.

Снова звякает телефон Лео. Она бросает взгляд на экран: это не отец. Лео и рада, и разочарована.

— Мэдисон просит передать, что Софи интересуется, почему ты не отвечаешь на ее сообщения.

Кай гогочет, Дилан заливается краской.

— Я думал, мы расстались, — объясняет он. — И значит, отвечать необязательно.

— Тут нет четких правил, — комментирует Ист и, пока Кай продолжает подначивать Дилана, смотрит на Лео. — Ты как? В порядке?

— В порядке. — Лео улыбается. — Честно.

Лео определенно не в порядке. Ист ведет себя очень мило и тоже ждет в вестибюле, как и она, сидя в неудобном кресле. Он болтает ногой, а Лео беспрестанно проверяет телефон. Она написала маме, но та пошла в кино с тетей Келли на какой-то эпический фильм о Второй мировой, так что вряд ли ответит, пока союзники не одержат победу, а это потребует времени.

— Волнуешься? — опять спрашивает Ист. Он уже десять раз задал этот вопрос в разных формулировках.

— Не знаю, — отвечает она. Где-то воет сирена, и Лео гонит от себя воспоминания о той ночи. — Но если честно, лучше бы это была другая больница.

Ист кивает, стряхивает ниточку со своих потертых джинсов.

— Понимаю, — говорит он. — Я подумал о том же.

Через два часа ожидания, нервной ходьбы взад-вперед и бесконечного обновления экрана Ист решает спуститься в кафетерий.

— Тебе что-нибудь взять? — интересуется он, однако Лео качает головой. Доза кофеина — последнее, что ей сейчас нужно. От бурлящей в ней энергии и так можно запитать электричеством небольшой город. А вдруг что-то плохое случится с ребенком или со Стефани? Вдруг отец грохнется в обморок и ударится головой, как всегда бывает с мужчинами по телеку и в кино? Вдруг начнется землетрясение и они все окажутся погребены под обломками? А вдруг, а вдруг, а вдруг… И конечно же, как только за Истом закрываются двери лифта, на телефон Лео приходит сообщение.

Лео несется по вестибюлю с такой скоростью, что даже забывает сообщить хорошую новость Исту. Отец уже ждет Лео у лифта.

— Привет, — говорит он и бросается ее обнимать. Он взволнован, но не напуган, и Лео изо всех сил стискивает его в ответных объятьях. — Ну как, готова увидеть сестру?

До Лео не сразу доходит, что он имеет в виду вовсе не Нину, но, шагнув назад, она все равно кивает и говорит:

— Идем.

Стефани лежит в кровати, на носу у нее очки, волосы заплетены в длинную косу. Выглядит усталой, радостной и немного ошалевшей — все эти чувства, написанные на лице Стефани, у Лео сейчас в душе.

— Привет, — шепотом произносит Стефани, и только теперь Лео замечает у нее на руках крохотный сверток из одеял. — Тут кое-кто хочет с тобой познакомиться. — Сверток начинает шевелиться, Лео замирает. — Все хорошо, — тихонько подбадривает ее Стефани. — Не бойся, делай что хочется.

Лео делает глубокий вдох, шагает вперед и берет малютку. Она впервые видит новорожденного. Ребенок почти невесомый, с припухшим красным личиком. Кажется, Лео за всю свою жизнь не держала в руках ничего более хрупкого.

— Здравствуй, — шепчет она. — Это я.

— Ее зовут Опал, — говорит отец. Он стоит возле Стефани и держит ее за руку, на щеках у обоих блестят слезы.

— Здравствуй, Опал, — говорит Лео. — Я твоя старшая сестра.

Опал открывает глаза, смотрит на нее, потом хмурит лобик, и Лео разбирает смех. Она почти год не видела эту насупленную гримаску, почти год не видела этих серьезных глаз, и теперь ей ясно, что Нина не умерла, что она здесь, в этой комнате, в маленькой Опал, и в Лео, везде и нигде, и сердце Лео взмывает ввысь и ухает в пятки. Ей хочется столько всего невозможного, и в то же время она обладает таким богатством, о котором даже не мечтала.