— Круто, — одобрительно кивает она, едва они входят в зал. — Давай оторвемся.

И вообще это она притащила сюда Лео, что, пожалуй, многое говорит о способности обеих принимать рациональные решения.

На этот вечер у Лео не было особых планов, разве что в обнимку с Денвером посмотреть на ноуте сериал или перечитать десять раз читанную книжку. Получив от Мэдисон сообщение «Привет! Ева из моей группы по биологии сегодня устраивает вечеринку, идем? Если что, моя мама нас подбросит», дополненное четырьмя эмодзи с лицом Санта-Клауса, Лео аккуратно, чтобы не закрыть страницу, распластала книжку на спине Денвера и написала Исту.

На протяжении последних дней они почти не общались. Почему? Ну, Лео просто не знала, с какой стороны подойти к Исту после того дурацкого разговора, который и заводить не надо было. Зато теперь у нее есть повод.

Ответ пришел почти мгновенно.

Лео нахмурила брови.

Лео еще сильнее нахмурилась. Чего это он раскомандовался? С какой стати решает, что ей делать и чего не делать? Ответить она не успела, Ист вдогонку прислал еще одно сообщение.

Лео посмотрела на Денвера: пес мирно похрапывал.

«Ок», — написала она, потом встала и пошла к лестнице. Снизу доносилась музыка из передачи о домашнем ремонте, гостиную освещали лишь неяркий свет телеэкрана и огоньки их кособокой елки. Елка искусственная, и в первые пару дней от нее всегда пахнет затхлостью. Мама поставила ее две недели назад, с недовольным ворчанием собрав в одно целое все ветви со встроенными светодиодными лампочками. Без слов было ясно, что делает она это исключительно ради Лео: не будь здесь Лео, дом стоял бы неукрашенным и погруженным в сумрак, словно вдова в траурном одеянии, задернутые шторы — точно плотная вуаль.

Глядя на елку, Лео испытывала к маме щемящую нежность и одновременно сожаление: лучше бы она совсем ее не ставила.

— Мам! — позвала Лео, перегнувшись через перила и слегка оцарапав руку о колючую гирлянду. — Можно мне пойти потусить с Мэдисон?

— Кто такая Мэдисон? — после паузы донеслось снизу.

— Моя подруга, которая в тот раз пригласила меня в торговый центр, помнишь? — Лео решила не выдавать слишком много информации. — Ее мама может за мной заехать, тебе даже не нужно меня отвозить.

Часом позже Лео плюхнулась на заднее сиденье «Лексуса», в салоне которого еще не выветрился запах новенького авто.

— Привет! — прощебетала мама Мэдисон.

— Здравствуйте, — поздоровалась Лео. Мама Мэдисон разговаривала точь-в-точь как Мэдисон, и это звучало странно. — Спасибо, что заехали.

— Ну что ты, пустяки! — Она посмотрела на своих пассажирок в зеркало заднего вида и улыбнулась: — Это хороший способ узнать все сплетни.

— Боже, мам, — простонала Мэдисон, закрыв лицо ладонями. — Мы живем в самом унылом городе Америки, здесь даже сплетен не бывает.

— Не бывает так не бывает. — Мама Мэдисон с наигранной многозначительностью подмигнула, и Лео вдруг стало за нее так неловко, что щеки залила краска. Родители, которые слишком сильно стараются подружиться со своими детьми, еще хуже тех, которые не стараются вовсе. Лео подумала о своей собственной маме, в одиночестве сидящей на диване, и о темном, неосвещенном крыльце. Может, зря Лео вышла из дома? Может, она совершила ошибку?

Проведя пять минут в доме Евы, она убеждается, что это действительно так. Вайб вечеринки какой-то странный — напряжение в воздухе будто бы сулит Лео стать свидетельницей чего-то крайне неприятного. Публика тоже не такая, как обычно: старше, опытнее и опаснее на вид. Мелькает несколько человек, которых Лео видела в школе, но знакомых — тех, кого Лео реально знает, — нет. Рождественская елка сияет иллюминацией, но здесь она белоснежная, украшенная блестящими шарами, чужая и холодная. Лео с грустью вспоминает свою невзрачную, пропахшую плесенью кособокую елочку.

С леденящим душу ужасом Лео понимает, что Нина ни за что не пустила бы ее на эту вечеринку. Они с Мэдисон жмутся друг к дружке, держат в руках красные пластиковые стаканчики с каким-то кислым вином и, перекрикивая музыку, говорят о всякой ерунде. Кто-то включает композицию Мэрайи Кэри «Все, что я хочу на Рождество, — это ты», народ оживляется и начинает танцевать, но после первого куплета вместо нее ставят трек Бэд Банни, и все радуются еще громче. С кухни, где играют в пив-понг, периодически доносятся оглушительные вопли победителей и разъяренный рев проигравших, отчего волоски на затылке у Лео встают дыбом: вот так же, по-звериному, выла мама той ночью в больнице.

Но потом Мэдисон замечает хозяйку вечеринки, девушку, с которой вместе посещает уроки биологии, и уходит поздороваться, а Лео остается сидеть на лестнице. Она очень хочет выглядеть отрешенной, безразличной к мнению окружающих, от природы крутой и независимой, а не такой, какой чувствует себя на самом деле — одинокой, ничтожной и немного опьяневшей от вина. Ей вспоминаются ночевки у одноклассниц в младшей школе, когда, проснувшись среди ночи, она не узнавала тени на стенах и понятия не имела, где находится туалет. Лео прикидывает, не поздно ли потихоньку улизнуть и пешком пойти домой. Расстояние небольшое, всего пара миль. Свежий воздух еще никому не вредил, прогулка пойдет ей на пользу. В конце концов, в день нужно делать десять тысяч шагов.

— Господи боже!

Сначала она видит фотокамеру и уже после — его самого.

— Привет! — с нескрываемой радостью восклицает Лео. Сейчас она похожа на Денвера в тот момент, когда кто-нибудь достает из холодильника сыр, а когда Лео сравнивает себя со своим корги — это тревожный знак. Ист, напротив, радуется куда меньше.

— Я думал, ты дома, — говорит он. — Где Мэдисон?

Лео показывает в угол, где Мэдисон, рассеянно теребя свой пластмассовый нимб, болтает с каким-то парнем. С парнем, которого интересует определенно не ее нимб. Ист со стоном заслоняет глаза ладонью.

— Мне тоже приятно тебя видеть, — говорит Лео, вставая. Теперь она замечает за спиной Иста Кая и Дилана. При виде нее глаза Кая восторженно округляются, в то время как Дилан сосредоточенно строчит кому-то сообщение, и голубоватый свет экрана резче подчеркивает складку на его нахмуренном лбу. Лео опять вспоминает маму, одиноко сидящую перед телевизором.

— Привет, Лео! — Кай слегка взмахивает рукой, затем поспешно стягивает с головы колпак Санты и кидает его на пол.

— Привет, — отвечает она. Полминуты назад Лео была готова уйти домой, но недовольное лицо Иста непонятно почему разжигает в ней желание стать душой вечеринки. — Ты знаешь, где тут бар?

— Конечно. Идем, покажу, — воодушевляется Кай.

— Лео, — начинает было Ист, однако она прожигает его таким взглядом, что он сразу затыкается.

— Ты вроде как мне не начальник, — бросает Лео. Она готова поклясться, что слышит не собственный голос, а голос Нины. — Желаю отлично повеселиться.

Кай водит глазами, глядя то на нее, то на Иста, словно ребенок во время ссоры родителей, но когда Лео делает шаг в сторону и направляется на кухню, послушно следует за ней.

— Не обращай на него внимания, — советует он.

— И не собиралась, — чеканит Лео. Она плохо представляет, куда и зачем идет, однако на кухне Кай протягивает ей банку пива, которую выудил из наполненной кубиками льда мойки.

— Спасибо. — Лео не любительница пива, да и вообще не пьет, но держать в руке что-то холодное приятно. Память возвращает ее к Исту на другой кухне, где воздух плавится от августовской жары. Со стороны бассейна до них долетает смех Нины.

Лео открывает банку и наблюдает, как из отверстия, словно белый дымок, появляется воздушная пена. Сделав большой глоток, Лео тут же об этом жалеет. На последней вечеринке, где она была вместе с Ниной, сестра строго-настрого предупреждала ее никогда не принимать напитки из рук парней. Поздно, — думает Лео и отхлебывает еще.