Достаточно быстро мы подошли к метро, и мне казалось, что все пялятся на меня. Глядя на людей, проходящих мимо, мне казалось, что я слышу их мысли: «Вон, вон тот парень, который покалечил несколько людей и идет с кучей денег».

Милицейский патруль, сверля меня взглядом, думал: «а вот и преступник, которого надо задерживать за тяжкие телесные повреждения и грабёж. Лет на 10 его делишки потянут. Хотя несовершеннолетний еще, может поменьше дадут. А про изъятые деньги вообще рассказывать кому-либо не обязательно. Может его вообще застрелить при попытке к бегству, чтобы и он никому ничего не рассказал?».

Даже ворона, сидящая на асфальте, поглядывала недобро, явно считая, что у меня по карманам распихано больше блестящих побрякушек, чем мне надо, и прикидывая как бы что-то отжать в свою пользу.

Такое вот мне мнилось, пока мы заходили в метро. А на самом деле — всем было плевать. Это я уже позже понял. Прохожим — плевать, милиции — плевать. Единственное: насчет вороны не уверен.

Наш поезд обратно был этим вечером, времени до него было еще навалом и, применив какие-то теоретические знания из детективов и кино, мы проехались по нескольким веткам метро, натурально путая следы. Ну, так, как мы себе это представляли. Несколько часов до поезда казались вечностью, но на вокзал мы решили приехать прямо перед отправлением.

В какой-то момент вышли на одной из радиальных станций, рядом нашли чебуречную, где оказалось неожиданно неплохо. Мы провели там пару часов, за которые лично я умял борщ, три чебурека и салат оливье, запивая все это чаем. Стресс заел. У нас в городе про чебуречные и беляшные ходили настолько грязные слухи, из чего все это делается и как люди травятся, что даже заходить туда не хотелось, даже когда на кармане была монета. А она, в отличие от многих сверстников, у меня все же водилась, хоть и небольшая. Да и антисанитария, хамство и прочее на виду, даже если на самом деле они не кладут в свою продукцию собак и бомжей. Про бомжей-то точно враньё. Ну, надеюсь. В общем, несколько раз я в таких заведениях ел, кончилось изжогой и то, что будет изжога, становилось понятно уже в процессе еды. Короче, не понравилось, а тут ничего: чисто, вкусно, более того — ВЕЖЛИВО! А цены, кстати, примерно, как у нас. Может чуть дороже. Мне даже при заказе девушка на кассе улыбнулась, что вообще из ряда вон. Сразу видно — столица!

Сходил в туалет и перепрятал все свои трофеи из карманов в рюкзак, замотав все тщательно в несколько слоёв одежды. Поначалу у меня тряслись руки, но постепенно я успокоился и осознал все произошедшее. В конце концов, протянув в чебуречной столько времени, сколько было возможно, я предложил матери поехать на такси. Ну, как такси, никаких сервисов еще не было, куда звонить, да и откуда мы тоже не знали — телефонов-то тоже еще не было в общей доступности — решили ехать на бомбиле.

Сейчас, в эпоху мобильных приложений, это звучит диковато, но тогда, чтобы куда-то уехать, надо было выйти на дорогу и стоять, вытянув руку. Знал я это тоже чисто теоретически, ибо ни мать, ни я никакими такси сроду не пользовались, для нас это была непозволительная роскошь. Не знаю, могли ли быть какие-то неприятности или нет, но почему-то совершенно не хотелось ехать в метро. Интуиция? Ну а раз не хочется, то и не поедем, тем более сейчас ситуация такая — не до экономии, да и денег вроде бы прибавилось, можно себе позволить.

В общем, вышли к дороге, и я поднял руку. Рядом было метро, около которого стояло несколько машин, почти сразу от него отъехала «девятка», и, проехав метров 50, остановилась около нас. У её водителя была настолько наглая мошенническая рожа, что мне не захотелось с ним ехать сразу. Услышав, что надо ехать на Казанский вокзал, и оценив наш лоховатый вид, он зарядил такую сумму, что тут же захотелось пойти всё-таки к станции метрополитена. Мать зависла, пришлось брать дело в свои руки.

— Сколько??? — переспросил я, подумав что ослышался.

— Миллион.

— Мы не покупаем твою машину, вопрос был: доехать сколько стоит?

— Миллион доехать, шутник нашелся, тоже мне.

— Сто тысяч, — начал я торговлю, и предложил на порядок меньше, уже понимая, что никуда с этим не поедем, но решил поторговаться, чтобы понять сколько эта поездка может на самом деле стоить.

— Какие еще 100 тысяч? Таких цен не бывает! До вокзала доехать — миллион.

— Ну тогда до свидания, поищем еще.

— Ахаха, я смотрю ты парень не дурак! Ну ладно, пятьсот — дешевле не найдете! Каюсь, хотел с вас в два раза срубить!

— Сто пятьдесят.

— Последнее слово, — триста! — продолжал наседать водила.

— У тебя трактористов в друзьях случайно нету?

— Нету, а что? — удивился тот.

— Да так, ничего. Мне показалось, что есть. — Можно было бы сбить еще, и деньги вроде как были, но мне этот кадр настолько не понравился (даже если скажет повезет бесплатно — не понятно, чем эта поездка закончится), что я сказал:

— Все, удачи, нам уже не надо.

— Двести пятьдесят!

А говорил последнее. Ага. Кстати, назвал бы сразу такую сумму, может быть и согласились бы. Я тронул мать за руку, и мы просто отошли от машины на несколько метров, я снова поднял руку, не обращая внимание на какой-то злобный бубнёж. Утырок на «девятке», пытавшийся облапошить бедных провинциалов, отъехал задним ходом на то же место, где стоял до этого, а возле нас почти сразу притормозила едущая мимо разваленная «копейка».

Наученный предыдущим диалогом не стал слушать цену и предложил сразу сам:

— Казанский, сто тысяч.

— Друг, маловато, давай хотя бы сто двадцать, — в свою очередь назвал условия следующий бомбила.

Это мне показалось более-менее адекватным, хотя в другом случае я бы обязательно поехал на метро, сэкономив почти всю сумму, но тут ситуация такая… Надо соглашаться. Я сказал:

— Поехали, — рукой правда не стал махать, в отличие от Гагарина. — Мам, садись.

Мы загрузились в потрепанное «жигули» и отчалили. На вокзал приехали за час до отправления, поезд подали минут за 40. Немного подождав на платформе, мы сели в него и отчалили домой. Вот так, уже без дополнительных приключений, закончился наш насыщенный денёк. Да и хорошо: приключений, если честно, хватило выше крыши!

Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что улов, снятый с четверых бандитов, оказался чуть больше десяти тысяч долларов наличкой. Ещё около семи позже удалось выручить за их ювелирку и это при том, что сбыть удалось оптом и явно с большими скидками не в мою пользу, зато голову не проломили — помогло знакомство в нашем городе через свою прошлую коммерцию. Сказать, что я был шокирован таким прибытком — ничего не сказать!

Потратил, правда, я эти деньги быстрее, чем сам мог ожидать — шел 1998-й год, в августе внезапно ударил кризис. В одночасье доллар прыгнул в несколько раз вверх, сначала с 6 до 9 рублей, потом до 12, и очень скоро стал 24. Но цена на неимпортные товары и услуги некоторое время держалась старая. У меня на руках оказалась огромная на тот момент сумма денег в валюте. Долго я не думал, в этом хаосе мне удалось всего лишь за 12 тысяч долларов купить двухкомнатную квартиру у каких-то срочно отъезжающих за рубеж. В Москве! За сраные 12 косарей! В общем, кому кризис или война, а кому мать родна, потому что без кризиса мне бы точно не хватило на такое. Еще за тысячу сверху они оставили мне всю обстановку: мебель и холодильник с телевизором, стиральная машинка и сантехника неплохая так же присутствовали.

А потом, подумав, что от добра добра не ищут, предложили мне за четыре тысячи годовалую «восьмерку». Дешевая цена, надо было брать. Мне как раз только что исполнилось восемнадцать, прав еще не было, а машина уже была. Потому что купил я её. Правда не за четыре тысячи, вот ещё — за три. Денег хватало, ровно впритык, но зачем отдавать всё и оставаться с нулём, если можно поторговаться? Почему уступили в цене? А вы пробовали в 90-е машину продавать или покупать? Там как лотерея: вернешься/не вернешься. На авторынок без бригады поддержки ехать не рекомендовалось. Но и на рынке могла встретиться бригада покрепче. А тут люди на ПМЖ в Америку уезжают. Черепно-мозговая травма — не самая нужная вещь перед таким переездом. Конечно, в Америке медицина гораздо лучше нашей (тогда я так думал, хотя тогда, по сути, так и было), но начинать новую жизнь с лечения будет не очень. Проинтуичил я этот момент и тысяча долларов из моего растаявшего капитала осталась со мной.