Вадиму уже 30. В Германию приехал из Киргизии. Когда-то он был мастером спорта по плаванию и выступал на республиканских соревнованиях. Когда-то он был женат и имел сына. Все это было когда-то. Последние 9 лет он наркоманит. За все эти годы слышал только о 2-х случаях твердой «завязки» с «дурью». Многие из его киргизских корешей уже на том свете, двое из них скончались от туберкулеза на тюремных нарах совсем недавно. Начинал Вадим, как и многие, с анаши с пивом. Потом товарищи предложили разок кольнуться бесплатно, 2-й раз уже сам попросил, а за третьим прибежал, как угорелый, и заплатил за все три раза, ибо бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Стал таскать из дому вещи. А, когда все перетаскал, отправился на «большую дорогу». В детоксикационном центре он уже в 7-й раз. Как и многие его коллеги, после выписки он сразу же несется покупать свое «счастье», ведь в этом медицинском заведении их не избавляют от наркозависимости. Здесь очищают организм, замещая привычные наркотики метадоном, с каждым днем уменьшая его дозу на 0,5—1 кубик. И так доводят содержание наркотика в крови до нуля. Основная цель социальных педагогов в стационаре – отвлечь больных от пагубных мыслей, занять их делом. Именно на это направлены такие виды терапии, как спортивная, театральная, музыкальная, трудовая, эрготерапия. О последней стоит рассказать подробнее. Как разъяснила мне помощник эрготерапевта Надежда Николаева, задача эрготерапии состоит в том, чтобы вывести наркомана из состояния пассивности, научить концентрироваться на каком-либо деле, способном принести ему удовлетворение. Вот и мастерят ребята под руководством Надежды кукол, кисеты для табака, четки, наклейки на окна, пепельницы. Заставить их этим заняться не так-то просто: многие из них до того пассивны, что не желают даже подняться с кровати, чтобы прогуляться на воздухе.

«Пассивность, расконцентрация, – говорит Надежда, – отличительная черта заболевания, ибо мозг больного сначала лихорадочно работает в направлении поиска наркотика, а после получения дозы – на расслабление. В результате мышцы утрачивают способность заниматься чем-либо более 10—15 минут». Ребят пытаются растормошить физически и морально. Второе удается куда хуже. Устав заведения требует общения с персоналом и между собой только на немецком языке. Для тех, кто давно живет в Германии это – не проблема. Но есть немало и таких, кто знает по-немецки три слова и те неприличные. Для этой группы получение направления на терапию становится проблематичным. Многие ждут вакантного места по 2—3 месяца. Что означает для наркомана этот перерыв, вы, конечно, догадываетесь: к тому времени, когда их готовы принять, одним следует по новой проходить детоксикацию, а другие уже греют тюремные нары. «Я уже 8 запосов написал, – говорит Андрей, – и на все пришел отказ. Нас, нариков, за людей никто не считает. Кого гребет чужое горе?».

Шесть лет назад на Украине я готовила репортаж из Львовского наркодиспансера. Юные наркоманы жаловались мне тогда на то, что их никак не лечат, а просто привязывают во время ломки к кроватям. «Общество относится к нам, как к мусору, – говорили они. – Оно жалеет денег на адаптационные центры и метадоновую программу, давно работающую в цивилизованных странах. Лучше бы всех нас собрали в кучу и расстреляли: и мы бы успокоились, и общество. Почему мы должны в этой нищете загибаться? Ну, чем мы хуже западно-европейских нариков?» Да ничем. Наркоман, он и в Африке наркоман. Даже, находясь здесь, в благоустроенной больнице, в отдельной комфортабельной комнате гостиничного типа, с картинами импрессионистов на стенах и прогуливающимися под окнами павлинами, он чувствует себя ничем не счастливее наркомана совкового, привязанного к старой ржавой койке, застеленной рваной застиранной тряпкой, в палате казарменного типа на 20 человек. Несмотря на все материальные блага: походы в бассейн, витамины на завтрак, холл с телевизором и музыкальным центром, веранду с лежаками, субботние выпечки тортов, значительная часть пациентов срывается на половине срока и несется на всех парах в свой «кружок по интересам». Так что любимая газетная рубрика коммунистических времен «Два мира – две судьбы» здесь неуместна. У наркоманов всего мира судьба одна. И они сами ее выбрали. Все ребята, с которыми я беседовала, проклинают тот день, когда они впервые решили попробовать наркотик: кто-то из любопытства, кто-то на спор, кто-то для поднятия подупавшего настроения, а кто-то просто за компанию. Проклинают этот первый и, как они думали, единственный раз. Но за ним неотвратимо следовал второй, а затем третий. А дальше был еще один разочек, чтобы кумар снять. А потом? Потом они вдруг обнаруживали, что и не люди они вовсе, а Зомби. И сделать ничего уже не в состоянии: их жизнью, поведением, поступками управляет наркотик, и они готовы пойти на все, чтобы его достать. Иначе – труба, муки адовы.

Дай Бог тебе, читатель, никогда не испытать того, что называют «ломкой» и никогда не видеть, как «ломает» твоего ребенка. А потому, дорогие родители, будьте бдительны. Сколько бы лет ни было нашим детям, мы все равно остаемся за них в ответе. Помните, как нельзя фарш прокрутить обратно, так нельзя вернуть обратно то время, когда мы не заметили первых признаков этого страшного заболевания у сына или дочери. Привлекайте детей к спорту, семейному бизнесу, отдыхайте вместе, занимайте их полезной деятельностью. Группу риска составляет, как известно, молодежь праздная, ничем не озабоченная, творящая глупости «от нечего делать». Будьте внимательны к своим детям, даже, если они колются не в вену на руке, а в пах, под язык, подмышку, в шею, их неадекватное поведение трудно не заметить: блеск глаз, расширенные зрачки, изможденность, сонливость, заторможенность движений, беспричинный смех, перепады настроения с острыми фазами депрессии, равнодушие ко всему окружающему, немотивированная агрессия. Не спешите облегченно вздыхать, если ваше чадо не колется, а всего-навсего нюхает, глотает или курит «дурь». Как мне объяснили медики, у нюхачей отказывает голова, у курцов – легкие, у ширкачей – почки и печень. В последнее время участились случаи диабетической комы. Поскольку мелкие наркоторговцы, как правило, сами наркоманы, они с целью экономии порошка разводят его наполовину сахарной пудрой. Одна такая инъекция способна превратить человека в инвалида. Не следуйте поведению страуса, прячущего голову в песок: нежелание вникать в проблему и разрушать иллюзорно-благополучный мирок вашей семьи может привести к самым трагическим последствиям. Если ваш ребенок уже находится на территории, обозначенной табличкой «Опасно для жизни. Не влезай, убьет!», в значительной степени от вас зависит, выберется ли он из запретной зоны. Не стесняйтесь заявлять о своей беде. Не пытайтесь бороться с ней в одиночку. Обращайтесь к специалистам. Бейте во все колокола. Сама по себе беда не рассосется. Наркомания – это бомба замедленного действия, и, если часовой механизм уже начал тикать, то взрыв последует непременно.

Время пошло!

Осень – традиционная пора свадеб не только в России. В это, «послеурожайное» время гремит свадьбами и немецкая земля. Желающих создать «ячейку общества» здесь, конечно, куда меньше, чем у нас на родине. Из 83 миллионов человек, проживающих в стране, в браке состоят лишь 38. Брачным узам жители Германии сегодня предпочитают свободные отношения. Зато наши земляки выполняют план «за себя и за того парня». Каждую неделю в любом крупном немецком городе слышны сигналы strech-лимузинов и русские песни. Немудрено: нас в стране более четырех миллионов. Как раз подросло то поколение, которое прибыло на землю предков десять-пятнадцать лет назад в пяти-десятилетнем возрасте. Целая армия женихов и невест! Вот вам и всплеск «русских» свадеб.

Чем они отличаются от «немецких»? Прежде всего, размахом. Тут и гостей видимо-невидимо, и ресторан, в котором от яств и выпивки ломятся столы, и тамада с музыкантами, и машины в лентах, цветах, воздушных шариках, и обязательное пышное белое платье запредельной цены, и фото-киносъемка, и многое другое, чем «немецкие» свадьбы даже не заморачиваются.