— Рейна! Как ты, sorellina? (с итал. младшая сестра)

— Где ты был? — спрашиваю я.

Не знаю, то ли это ровный, недовольный тон моего голоса заставляет его замолчать, то ли он понимает, что меня только что трахнули самым жестоким и красивым способом, но он выдерживает паузу, прежде чем ответить.

— Я с мамой в отеле.

— Это не то, о чем я спрашиваю. Слушай внимательно. Где ты был?

В его беззаботный праздничный тон закрадывается раздражение.

— С каких это пор я должен перед тобой отчитываться?

— С тех пор, как я вышла замуж за ирландца, чтобы спасти семью. Я спрошу только еще один раз, а потом пришлю этого ирландца, чтобы он сломал тебе коленные чашечки. Где ты был?

Он огрызается: — Занимался делом.

— Каким делом?

— Своим делом. То, что ты сейчас замужем, не означает, что я должен давать тебе отчет.

— Может, и нет. Но ты дашь мне копию этого брачного контракта. Отправь мне его по электронной почте. Прямо сейчас. Я хочу знать, на каких условиях вы договаривались.

Возмущенный тем, что я отдаю команды, он начинает бормотать что-то о том, что он глава семьи, но я игнорирую это и говорю за него.

— Я встречалась с Алессандро.

Тишина. Я слышу его дыхание на другом конце провода, но кроме этого, он не произносит ни слова.

— Массимо, Томази и Альдо тоже.

— Когда? Почему? Чего они хотели?

— Сегодня утром. Они связались с Декланом О'Доннеллом и договорились об этом. Казалось, их очень интересовало, чем ты можешь заниматься в свободное время. Ну, знаешь, когда ты таинственным образом пропадаешь.

Еще одно молчание, на этот раз напряженное. Я чувствую его нервозность так же ясно, как если бы он протянул руку и схватил меня дрожащей рукой.

— Что происходит, Джанни? Во что ты вляпался?

— Ничего. Не говори глупостей. У меня все под контролем.

— Я уже подумываю о том, чтобы нагло соврать Куинну о том, что ты сказал обо мне, и послать его туда, чтобы он изменил твое лицо, так что тебе лучше перестать нести чушь, или этот разговор окончен.

Он рычит: — Двадцать четыре часа с ним, и вдруг ты думаешь, что отвечаешь за эту семью?

— Я всегда была главной в этой семье. Я просто позволила тебе подержать бразды правления на некоторое время. А теперь поговори со мной, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Пошла ты, Рейна. Я тебе ничего не скажу.

Некоторое время мы сидим и сердито дышим друг на друга, пока я не решаю, что он не стоит того, чтобы из-за него расстраиваться. Чем бы он ни увлекался, рано или поздно это всплывет.

— Лили и Хуан Пабло благополучно добрались до Мексики. На случай, если тебе интересно.

Он бормочет ругательство по-итальянски.

— Меня это не интересует. У меня больше нет дочери.

— У тебя все еще есть мать? Потому что она день и ночь сидела одна в гостиничном номере. Я волновалась.

— Ты шутишь? У нее было лучшее время в жизни. Когда я вернулся в номер, она устраивала вечеринку для персонала. У меня здесь лежит счет за обслуживание номеров на две тысячи долларов с ее подписью.

Это заставляет меня улыбнуться. И, полагаю, мне не стоило беспокоиться о ней. Она прошла через то же, что и я, и все еще выживает.

— Утром мы уезжаем в Нью-Йорк. Какие у тебя планы?

— Они в разработке. Я дам тебе знать. Кстати, не за что.

Он делает паузу.

— Ты о чем?

— Господи Иисусе, Джанни. Ты гребаный мудак. Не забудь прислать мне контракт.

Я отключаюсь и кладу телефон на стойку. Когда открываю дверь ванной, Куинн стоит прямо там, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

Он говорит: Ты могла бы попросить у меня контракт.

— Ты слушал, что ли?

— Да. Мне не нравится не знать, что происходит.

— В самом деле? Какой потрясающий сюрприз.

Его улыбка такая же мягкая, как и глаза.

— Я заказал доставку в номер. Подумал, что ты, возможно, проголодалась.

— О, слава Богу. Мне действительно нравится Слоан, но я никогда в жизни не ела ничего хуже.

— Она очень заботится о своем здоровье.

— Она интересуется здоровьем Деклана? Потому что кажется, что ее бедный муж может умереть с голоду, поедая этот измельченный картон, который она называет едой.

Он протягивает руку и убирает прядь волос с моей щеки, заправляя ее за ухо.

— Деклан бы съел битое стекло, если бы Слоан подавала именно это.

Я вспоминаю, как его глаза отслеживали каждое ее движение и улыбку.

— Кажется, он действительно немного одержим ею.

Куинн притягивает меня к своей груди, обнимает и смотрит мне в глаза.

— Да, — хрипло говорит он. — Ирландцы очень серьезно относятся к любви.

Не тай. Тебе нужно добраться до множества важных вещей. Если ты растаешь, то не доберешься ни до одной из них.

Думаю, он понимает, что я взволнована этим комментарием, поэтому меняет тему.

— Деклан говорит, что у него будет информация для нас в течение нескольких дней.

— По поводу чего?

— Кто вошел в дом за Лили.

Я в замешательстве хмурю брови.

— Откуда Деклан может получить эту информацию?

Его улыбка загадочна.

— У него есть друзья в низких кругах.

— Что ж, это хорошо. Хотя я сомневаюсь, что Джанни это сейчас волнует. Он только что сказал мне, что у него больше нет дочери.

— Давай сейчас же прекратим говорить о твоем брате-идиоте.

— Договорились. О чем нам поговорить вместо этого?

Он некоторое время рассматривает меня в задумчивом молчании, затем поднимает на руки и относит обратно в кровать. Растягиваясь рядом со мной, он кладет тяжелую руку мне на талию и зарывается носом в мои волосы. С закрытыми глазами и хриплым голосом он говорит: — Подумай о том, чего ты хочешь. То, чего ты действительно хочешь, а не то, что, по твоему мнению, должно произойти. Давай поговорим об этом.

Я лежу, в голове пусто.

— Меня никогда раньше никто не спрашивал, чего я хочу.

— Я спрашиваю.

— Я даже не знаю, с чего начать.

— Начни с того, как должен выглядеть хороший день. Твой идеальный день. Представь его.

— Что потом?

— Я сделаю так, чтобы это произошло.

Я зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох и пытаюсь говорить, несмотря на комок в горле.

— Куинн, ты не обязан заботиться обо мне.

— Кто-то же должен это сделать. С таким же успехом это мог быть твой не настоящий муж.

Я обхватываю пальцами его твердые бицепсы и дрожу от восторга. Он заставляет меня чувствовать себя так, словно у меня под ногами расстелили красную ковровую дорожку, расстилающуюся передо мной так далеко, насколько могу видеть. И когда я пройду по ней, меня осыплет лепестками роз хор поющих ангелов, парящих над головой.

— Хорошо… Мой идеальный день. — Я немного думаю, примеряя разные сценарии. — Все началось бы с завтрака в постель. Который кто-то другой сделал для меня.

Куинн издает тихий звук поощрения.

— Потом я бы сходила на массаж. Дома. К очень красивому молодому человеку, которому платили огромные деньги за то, чтобы он баловал меня.

— Тебе не пришлось бы ему ничего платить. Мужчины выстроились бы в очередь на улице за шансом прикоснуться к твоему обнаженному телу.

— Заткнись, пожалуйста. Это моя фантазия.

— Верно. Извини.

— На чем я остановилась?

— Обнаженная на массажной кушетке с красивым молодым человеком.

— По твоему тону вижу, что эта идея тебе не по душе.

— Это не так. Он вышел бы из дома с отпечатком моего кулака на лице.

Я вздыхаю.

— В любом случае. После массажа я бы приняла чудесный долгий горячий душ.

— Одна?

— Может, ты заткнешься?

Недовольный ропот — вот мой ответ.

— Дальше, я бы оделась во что-нибудь, в чем выглядела бы фунтов на десять стройнее.

— Ты думаешь, у тебя лишний вес? Это глупо!

— Ради всего святого. Это займет целую вечность.

— Извини. Продолжай. Мои уста на замке.