Куинн ставит меня на ноги у двери. Затем он врывается в раздевалку вместе со мной, Декланом и Кираном сразу за ним.

Мы пугаем Джанни, который прислоняется к стене и сердито смотрит на Лили и Хуана Пабло, прижавшихся друг к другу на диване. На ней его коричневая кожаная куртка поверх моего черного платья. Мама, дремлющая в кресле у окна, резко выпрямляется и фыркает. Она видит нас четверых и хихикает.

— Хa! Теперь нам весело!

— Помолчи, мама. Лили, мистер Куинн хочет с тобой поговорить.

Он говорит: — Я понимаю, что твой отец угрожал убить тебя. Расскажи мне точно, что он сказал.

Джанни смотрит на Деклана, Кирана и Куинна в неприкрытом ужасе.

— Нет, нет, нет, — начинает протестовать он, но Куинн бросает на него убийственный взгляд, от которого слова застывают у него во рту.

Он огрызается: — Когда придет твоя очередь говорить, я тебе скажу. А теперь заткни свою дырочку, пока я не засунул в нее свой кулак. — Джанни умоляюще смотрит на Деклана.

— Мистер О'Доннелл, пожалуйста, позвольте мне объяснить… — Деклан резко прерывает его.

— Полагаю, ты не слышал, как мой парень сказал тебе заткнуться, Карузо, но если ты меня не услышишь, я всажу пулю прямо в твою бровь.

Джанни ужасно хочется крикнуть что-нибудь о неуважении, но он мудро держит это при себе. Он приваливается к стене, скрещивает руки на груди и кипит от злости. Тем временем Хуан Пабло поднимается на ноги.

— Она не обязана никому ничего рассказывать! — кричит он, свирепо глядя на троих ирландцев. — Она не подчиняется твоим приказам!

Я собираюсь начать умолять его быть благоразумным, но Куинн делает шаг вперед, поднимая руку, чтобы я замолчала. Он наклоняет голову, оглядывая Хуана Пабло с ног до головы. Он указывает на Лили, съежившуюся позади него. Куинн говорит спокойным и низким голосом: — Ты влюблен в эту девушку?

— Да! И мне, блядь, плевать, кто это знает!

— Tranquilo, amigo. Cálmate. (с испан. спокойно друг. успокойся) Мы просто разговариваем.

Явно сбитый с толку мягким тоном Куинна, Хуан Пабло смотрит на меня. Я ободряюще киваю. Куинн смотрит на Лили.

— И ты влюблена в него?

Слезы текут по ее лицу, потому что она, вероятно, думает, что они оба вот-вот умрут, она говорит прерывающимся голосом: — Да. Мне жаль.

— Тебе не нужно извиняться передо мной, девочка, — мягко говорит Куинн. — Я не сержусь на тебя. Сердце хочет того, чего оно хочет.

Деклан хихикает.

— Разве это, черт возьми, не правда.

— Так какой у вас план? Ты хочешь жениться на ней или просто валяешь дурака?

Хуан Пабло расправляет плечи и вздергивает подбородок, бросая на Куинна вызывающий взгляд.

— Да, я хочу жениться на ней. Она — моя жизнь.

Куинн кивает.

— Хороший ответ. Тогда ладно. Забирай свою девушку и уходи.

Лили вскрикивает от счастливого неверия. Хуан Пабло оглядывает комнату, как будто понятия не имеет, что происходит. Ошеломленный Джанни начинает брызгать слюной.

— Она не может уйти с ним!

— Почему бы и нет?

— Я запрещаю это, вот почему!

— Ей не нужно твое одобрение. Девушке восемнадцать, что делает ее юридически взрослой. Она может делать все, что ей заблагорассудится.

Джанни тычет пальцем в сторону Хуана Пабло, крича: — Она не уйдет с этим гребаным мокрушником! Я этого не допущу! Ни одна моя дочь не будет с...

Его тирада резко обрывается, когда Куинн разворачивается и бьет его кулаком прямо в лицо. Он падает на пол и лежит там, истекая кровью и задыхаясь, зажимая нос. Сердито глядя на него сверху вниз, сжав руки в кулаки и стиснув челюсти, Куинн рычит: — Нехорошо обзывать людей. — Сдерживая гнев, он проводит рукой по воротнику смокинга и снова поворачивается к Хуану Пабло. — Лили в опасности. Ты знаешь о том, что произошло на прошлой неделе?

— Да, она мне сказала.

— Тебе нужно уехать с Восточного побережья. Желательно вообще покинуть страну, по крайней мере, до тех пор, пока мы не выясним, кто стоит за нападением.

Хуан Пабло кивает.

— У меня семья в Мексике.

— Хорошо. Мы отправим тебя частным рейсом с телохранителями и охраной. Как только окажешься там, не высовывайся. Никаких постов в социальных сетях, никаких разговоров с друзьями. Ты вне сети.

Зажимая кровоточащий нос, Джанни с трудом поднимается на ноги, опираясь о стену для равновесия. Тяжело дыша, его руки трясутся, он смотрит на Хуана Пабло с неприкрытой ненавистью в глазах. Затем он переводит свой злобный взгляд на Лили.

— Если ты уйдешь с этим парнем, ты для меня мертва. Ты понимаешь? Я никогда больше не буду с тобой разговаривать. Вы будете отрезаны. У вас не будет ни цента из моих денег.

Хуан Пабло огрызается: — Ей не нужны твои деньги. Она получит мои.

Смех Джанни холодный и жесткий.

— Откуда, из твоей газеты?

— Моя семья, вероятно, богаче твоей, ese. (с испан. в контексте чувак/парень)

— Правда? Чистка бассейнов приносит большой доход, а?

— Нет. Но торговля наркотиками — да.

Воздух в комнате становится статичным. Никто ничего не говорит. Тишина приобретает странную, опасную тяжесть.

В ответ Деклан тихо говорит: — В любое время, когда тебе захочется это объяснить, не стесняйся.

— Мой дядя — Эль Менчо.

Джанни издает сдавленный звук, как кот, пытающийся прогнать комок шерсти. Его лицо становится белым, как полотно.

Приподняв брови, Деклан спрашивает: — Альваро? — Хуан Пабло кивает.

— Мы с отцом не занимаемся бизнесом. Мы не хотим иметь с этим ничего общего. Но он семья. Брат моей матери. Он следит за тем, чтобы мы ни в чем не нуждались.

Сбитый с толку Киеран спрашивает: — Кто такой Альваро?

— Глава картеля Халиско, — отвечает Деклан, оценивая Хуана Пабло новым взглядом.

— О. Мы с ними друзья?

— Никогда с ними не встречался. Но они главный соперник “Синалоа”.

— И Синалоа — наш враг, — заканчивает Куинн. Тень улыбки приподнимает его губы.

Хуан Пабло говорит: — Если хочешь, я тебя представлю.

Деклан кивает.

— Я был бы признателен. Спасибо.

— Нет, спасибо. Тебе не обязательно было делать это ради меня и Лили. — Он смотрит на меня. — Тебе тоже. Я знаю, что ты надела это платье только для того, чтобы защитить нас.

У Джанни такой вид, словно его хватил удар, когда он услышал новость о том, что он не только потерял контроль над своей дочерью, но и утратил возможность использовать кровную связь со вторым по величине картелем в мире. Отчаявшись больше ничего не потерять, он кричит Деклану: — Наши семьи заключили контракт добросовестно! — Деклан улыбается.

— И контракт остается в силе. Господи, как я люблю свадьбы.

Куинн говорит: — Я надеюсь, ты также любишь приемы. Ты можешь рассказать мне все завтра.

— Что ты имеешь в виду?

Куинн обращает свое внимание на меня. Его глаза темнеют, а голос становится хриплым.

— У меня сегодня вечером свидание с женой.

Он облизывает губы, не оставляя сомнений в своих намерениях.

21

РЕЙ

Мы в лимузине. Я не помню точно, как мы сюда попали. Последний час моей жизни был таким ошеломляющим вихрем эмоций, что я не могу мыслить здраво. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова мыслить здраво. Мой мозг разбит. Бедняжка весь в трещинах, которые выглядят точь-в-точь как дурацкая татуировка моего нового мужа в виде паутины.

Сидящий рядом со мной Куинн смотрит на мой профиль в задумчивом молчании. Затем он протягивает руку и сажает меня к себе на колени.

— Что за…

— Полегче, — бормочет он, когда я вскрикиваю от удивления. Он обвивает меня руками и держит крепко, собственнически, пристально глядя на меня полуприкрытыми глазами. Юбка свадебного платья колышется вокруг нас, как облако.

— Куинн, я не буду сидеть у тебя на коленях!

— Забавно, но, похоже, ты сидишь.

— Отпусти меня.

— Нет. Теперь послушай. Нет, не начинай меня проклинать. Послушай.