— Я все понимаю, — согласился Тим. — Без проблем.

— Вы должны понимать, — Андропов снова стал серьезным. — Несмотря на вашу убедительность и обаятельность, вы можете не достигнуть своих целей. Слишком велико предубеждение у некоторых лиц в Политбюро в отношении вашей страны. Однако, на этот случай, я хочу предложить вам нашу дружбу. Вам и вашей разведывательной организации. Мы можем сделать друг для друга очень много полезного. Обмен информацией, консультации, в конце концов, совместные операции и помощь с нашей стороны в преодолении санкций…

Тим слушал его и не верил своим ушам. Еще год назад, для него было пределом мечтаний просто выжить, а сегодня, руководитель самой могущественной разведывательной организации мира предлагает ему свою дружбу и сотрудничество.

«Воистину пути Господни неисповедимы…» — подумал Тимофей и, конечно же, согласился. От поганой овцы хоть шерсти клок, эту истину он уже давно использовал как руководство к действию. К тому же, он действительно не верил, что его идеи сработают.

Разговор с Андроповым оказался очень полезным, председатель КГБ толково проинструктировал Тимофея: рассказал, на чем сделать акцент в своих предложениях, с кем и о чем беседовать. А еще, Тим узнал имя единственного человека в Политбюро, кто схватился за идею сближения с Родезией — это был Алексей Николаевич Косыгин. Больше сторонников не нашлось, впрочем, почти все остальные привыкли послушно колебаться вместе с линией партии. То есть, если они почувствуют, что остались в меньшинстве, сразу примут позицию большинства. Ну а самыми ярыми противниками оказались, тоже очень ожидаемо — Суслов и Подгорный. Громыко осторожничал, хотя поручил своим референтам в МИД проработать вопрос: чем обернется гипотетическая дружба с Родезией в международном поле.

На базу вернулись уже к вечеру. Солнце уже окрасило в бардовый цвет верхушки вековых елей. Все обсуждали охоту и пропускали по маленькой под горячие закуски.

Тима радушно пригласили за стол, но первым его поймал Питер.

— Сраная коммунистическая охота… — недовольно шипел ван дер Бил. — Словно младенца на поводке выгуляли! Где такое видано? Я буйвола с подхода стрелял, а тут свиней с насеста. Позор! Черт! Никому не говори, что я так здесь охотился. Заплюют дома! И еще твой кабан больше моего, мальчишка!!! Вспомни, кто тебя учил стрелять?

Впрочем, остальным он мило улыбался и уже успел хорошенько накатить с Громыко и Гречко.

Дальше к Тиму подошел крепкий пожилой мужчина с суровым, можно даже сказать, сварливым лицом и приветливо поздоровался.

— Здравствуйте господин Бергер, с полем вас!

Тим припомнил, что это начальник личной охраны Брежнева генерал Рябенко и сразу догадался, что тот будет нудить по поводу нарушения протокола. И не ошибся.

— Здравия желаю, товарищ генерал. Обещаю, мои люди больше не будут нарушать протокол охраны. Собственно, мы не виноваты, все случилось спонтанно.

У генерала нервно дернулась губа.

— Понимаете… — он запнулся. — Наверняка, у вас тоже существуют протоколы охраны первых лиц. Поставьте себя на мое место.

— Я все понимаю, — Тимофей улыбнулся. — Давайте договоримся так. Если вас что-то будет беспокоить, обращайтесь прямо ко мне, мы сразу что-то вместе решим.

Генерал с облегчением согласился.

Дальше все дружно ждали Брежнева.

И он вскоре появился.

Из сумерек вынырнул снегоход с генсеком за рулем и с санями на прицепе. Позади генсека сидела Тереза, крепко обнимая его, сам Брежнев был похож на механика-водителя боевого танка. Сани были с горой загружены кабанами, а на самой верхней туше, держась зубами за кабанье ухо, ехал медоед.

— Ну что охотнички! — Брежнев соскочил, радостно засмеялся и по-хозяйски обнял Терезу за талию. — Пять! — он сорвал варежку и растопырил пятерню. — Да какие, едрить! И двух она положила!

Судя по всему, он был совершенно счастлив.

— Это была хорошая охота! — вежливо подтвердила негритянка и заботливо смахнула с лица Брежнева иней. — Где у вас кухня? Я сейчас научу вас готовить кабана…

Бурбон спрыгнул с саней с отгрызенным кабаньим ухом, фыркнул, отряхнулся как собака и тоже небрежно высказался:

— Пихуй…

На морде у него было совершенно точно написано, видали охоты и получше…

Глава 13

— Тимофей Тимофеевич… — к Тиму подкрался начальник охраны. — Тут такое дело. Вся добытая дичь сначала идет на экспертизу, а только потом на кухню. Таков порядок. Но у нас есть в холодильнике охлажденное мясо с прошлой охоты, уже проверенное. Из него можно готовить. Но опять же… не принято гостям куховарить. Может, оставите эту затею? Ей-ей, не к месту.

Тим согласно кивнул.

— Не вопрос. Я поговорю с госпожой Нболе. Скорее всего, до готовки и не дойдет.

Начальник охраны облегченно выдохнул и убрался.

Тем временем, все собрались за столом в беседке, пропустить по маленькой. Брежнев воодушевленно рассказывал, как добыл своих кабанов, Тереза сидела рядом с ним и очень умело дополняла его рассказ, отчего генсек просто млел от счастья. Питер ван дер Бил совершенно освоился среди членов Политбюро и полностью сливался с окружением. Даже начал пить на русский манер. Правда, в этот раз, беседовал с помощью переводчика, потому что Тимофей ленился ему помогать.

Все уже довольно сильно поддали, поэтому Тим сегодня уже не надеялся на серьезные переговоры. Он немного посидел со всеми, а потом отошел к егерям, разделывающим добычу в сторонке.

— Помогу? — Тимофей, не дожидаясь ответа, взялся за торчащий из колоды нож.

— Может, отдохнете лучше, мистер? — смущенно прогудел в вислые усы огромный детина, руководящий процессом. — Мы как-то сами справимся. Дело-то привычное.

— Так и мне дело привычное, — улыбнулся Тим. — Хватит сиськи мять. Заодно поучусь у профессионалов.

Егеря помялись, но возражать не стали. Но только Тимофей втянулся в работу, как рядом раздался хрипловатый голос Брежнева.

— А чего, парень, не с нами? — иронично хмыкнул генеральный секретарь. — Гнушаешься, что ли?

— Да я привык на охоте сам дичь разбирать, — пожал плечами Тимофей. — Уж извините, Леонид Ильич.

— И это правильно! — одобрил Леонид Ильич. — Узнаю настоящего охотника. Свой парень, я сразу сказал. Отойдем, поговорим…

Тимофей вытер руки тряпкой и пошел рядом с Брежневым по тропинке. А за ними, позади, метрах в десяти, топали крепкие парни из охраны. Бубон пасся возле дичи и от прогулки отказался.

— Много мне про тебя рассказывали, — генсек с наслаждением затянулся сигаретой. — Ну что тут скажешь, правильный ты человек, хоть и на чужбине обретаешься. Свой, так сказать. Награды вручили тебе, кстати?

— Вручили.

— Заслужил! — Брежнев крепко пожал руки Тиму. — Надо будет — дадим еще! Но это так, не главное. Главное — мы тебя за своего принимаем. Понял? Мы умеем ценить правильных людей. Хотя, насколько я понимаю, награды для тебя не главное. Угадал?

— Дело не в наградах, — согласился Тимофей. — Так учен родителями. Держава всегда главней всего.

— Слышал как с ними получилось, — генсек нахмурился. — Соболезную. И спасибо тебе, что не озлобился, уважаешь родину предков, корни, так сказать.

— Благодарю.

— Но не будем тянуть, — решительно заявил Брежнев. — Значит, докладывай, чего ты там удумал, Вот объясни мне, нахрена нам твоя Родезия сдалась?

Тим выудил из кармана пачку сигарет, тоже закурил и спокойно поинтересовался:

— Можно я по-простому буду рассказывать, Леонид Ильич?

— Так и надо! — одобрил Брежнев. — А то разведут, понимаешь, казенщину.

— Первое… — Тим для наглядности оттопырил палец. — Смотрите, как только не возятся с нами, ничего не получается. Санкции, эмбарго, негров вооружили — один хрен, Родезия как стояла, так и стоит на своем. И ничего нам не сделается в ближайшей перспективе, пусть даже весь мир ополчится.

— Ну, не тяни, — нахмурился Брежнев.