– Господа, Ольга Михайловна, – начал, наконец, поверенный, – как вы, возможно, знаете, Василий Кириллович последние несколько лет вел все дела лично, без партнеров. Капитал вашей семьи был распределен по трем основным компаниям. «Кяхтинская чаеторговля Трушникова» занималась закупкой сырья и его оптовой реализацией в Ирбите и Нижнем Новгороде, товарищество «Чайная марка», в котором после выхода Осташева вам принадлежит более девяноста процентов паев, управляла чаеразвесочными фабриками и, наконец, торговый дом «Колониальные товары» отвечал за сеть розничной торговли. К сожалению, после активного, скажем так, включения Англии во внутренние дела Китая рынок чаеторговли претерпел существенные изменения. Сухопутные пути стали уступать доходность морской торговле, особенно после начала торговли через Черное море. – Он сделал паузу, чтобы выпить воды.
Я огляделся. Глаза всех присутствовавших были сфокусированы на папке поверенного. Мрачный Иван, Дмитрий с нервно кривящимся ртом, Александр с очередной рюмкой в руке – все они чем-то напомнили мне тогда собак, взявших след. Вот они застыли в стойках, вытянув в нитку хвосты, готовые к броску. Я даже усмехнулся тогда самообладанию поверенного, а он допил воду, совершенно спокойно отставил стакан в сторону и продолжил.
– Да, итак… доходность упала, тем более что фрахт дешевел и конкуренция… В общем, рыночные условия, вероятно, стали причиной первого крупного займа, который совершил покойный пять лет назад в трех российских банках и одной торговой компании. Все документы можете посмотреть в папке. Василий Кириллович сам сформировал историю по этим операциям. – Он прокашлялся и потер руки. – Как я уже отметил, первый заем был осуществлен для оптовой торговли. В дальнейшем для той же деятельности было совершено еще несколько крупных займов… весьма крупных. Кроме того, в то же время Василий Кириллович привлекал деньги для расширения розничной торговли. В частности, Александр Васильевич наверняка помнит попытку открытия большого магазина на Невском, в которой он принимал деятельное участие. Требовали дофинансирования и другие точки. К сожалению, издержки росли, а объемы торговли показывали тенденцию к снижению. Что, как вы понимаете, увеличивало долю постоянных издержек в структуре затрат и снижало прибыльность… точнее, ряд лет формировало убытки, что в совокупности с общим разворотом рынка и высокой конкуренцией по качеству с теми же фирмами Высоцкого и новой «Колониальной чайной компанией»…
– Боже мой, ну хватит уже этих подробностей, – простонал Александр. – Честное слово, мы мало что понимаем в бухгалтерии, может быть, потом вот Иван почитает все эти документы. Мы… скорбим по папеньке и очень устали. Скажите нам просто суть завещания.
– Уважаемый Александр Васильевич, я понимаю ваше нетерпение, – снова потер руки поверенный, – однако дело не очень обычное, и я хотел обозначить основные точки. Но если вы настаиваете, извольте.
Он захлопнул папку и решительно положил ее на стол около Ивана.
– К большому нашему сожалению – говорю «нашему», так как моя контора имела долгий период успешного сотрудничества с господином Трушниковым, – так вот, к большому сожалению, Василий Кириллович оставил весьма существенные долги, которые в настоящее время не полностью могут быть покрыты стоимостью его основных активов. Особенно с учетом того, что оптовая компания сейчас почти лишилась контактов.
Я охнул.
– Иван, Ольга, я ничего не понимаю! – вскочил с места Александр. – Объясните мне кто-нибудь? Ведь это ерунда какая-то.
– Что же тут непонятного, Саша, – так же поднялся Иван. – Мы банкроты.
– Это немыслимо. Ты сошел с ума! Это шутка, так? Мистификация? И как ты спокоен. Слышишь, Илья, – повернулся Александр к князю, – я уверен. Отец любил устроить такие проверки. Я точно знаю, – он нервно хохотнул. – Вот будет потеха, когда все выяснится. Правда, господа? Trop rire fait pleurer.[26] Господи, при чем тут это… Я что-то заговариваюсь. А впрочем, постойте, господин поверенный, вы абсолютно убеждены в своих словах? Нет там никакой оговорки, или что там у юристов бывает, написано одно, а по сути совсем другое? Знаете, пишут «нет», а на деле «да», просто крючкотворство и прочее… Ведь никаких же предвестников, никаких ровно знаков не было! И потом, такое дело – фабрики, сесть магазинов, караваны. В одном Ирбите два склада. Миллионы!
– Что же ты, Саша, грома с небес, что ли, ожидал? Или звезду Вифлеемскую? Какие тебе знамения? – снова вступил Иван.
Он подошел к мечущемуся по комнате Александру и взял его за руку.
– Оставь меня! – почти всхлипнул тот. – Я не понимаю, отчего ты так спокоен? А вы, маменька? Смотрите на все, будто в цирке.
– В истерике проку нет. А я спокоен, поскольку давно подозревал, – ровным голосом проговорил Иван. – Ольга Михайловна, полагаю, тоже. Только ты, Саша, витал в эмпиреях. Скакал, транжирил. Вот и результат. Один тот петербургский магазин сколько стоил? Сколько ты туда денег всадил? «Все должно быть по первому классу! Только избранная публика! Моя визитная карточка для света!» Хотя я сразу предупреждал, столица чай не пьет, нечего и лезть.
– Ты так говорил из зависти! Мы все это прекрасно знаем. О! Ты всегда нам завидовал. И притом еще неизвестно, из-за чего все это. Помнишь те недовесы в караванах? А чай, который ты мне передал со складов в Петербург? Там ведь примеси были! Кто будет это покупать? Вот и прогорели. Ты вот с обезьянами этими китайскими все под ручку ходишь. Небось с ними дела и обделал. Кто там у нас в кредиторах? Не они ли? – Он упал на кушетку и затрясся. – Я не могу быть нищим! Не могу! Не могу!
Мне стало непереносимо стыдно этой сцены, и я что есть силы ущипнул себя за руку. Ольга Михайловна повернулась к поверенному:
– Я полагаю, Александр прав в своей догадке? Господин Ли – наш кредитор?
– Не стоит сейчас об этом, – неожиданно подал голос китаец.
– Вы очень тактичны, – слегка поклонился ему Афанасий Валерианович, – но я думаю, лучше сразу обозначить небольшую дополнительную сложность. Видите ли, господа, тут есть один тонкий момент. Господин Ли обратился ко мне два дня назад и показал мне вексель на… очень существенную сумму.
– Какое это теперь имеет значение?! – вскричал Александр.
– Я понимаю ваше состояние, но позвольте мне продолжить. Проблема с векселем в том, что Василий Кириллович указал в качестве обеспечения своего долга господину Ли пай в чаеразвесочной фабрике и часть складов, однако это же имущество, только в виде залога паев управляющих компаний, было ранее передано в обеспечение иного кредита. Кроме того, вексель господину Ли не был должным образом зарегистрирован. Разумеется, мы не должны подозревать преступный умысел…
– Замечательно! – весело хлопнул руками по коленям Оленев. – Вот это да! Вот это папенька у тебя, Саша! А еще нос от меня воротил. А ведь это подсудное дело, так, Выжлов? Нет, положительно анекдот. Что скажешь, Саша? Не ожидал?
Александр застонал.
– Прекратите, Илья Ильич, – тихо проговорила Ольга. – И ты, Александр, возьми себя в руки, пожалуйста. Все услышанное требует времени на осмысление. А пока давайте отпустим уважаемого Афанасия Валериановича. Я благодарю вас за ваш приезд, за все хлопоты. Надеюсь, – она замялась, – мы сможем оплатить ваши услуги. Позвольте, я вас провожу.
– Одну минуту, – подал голос Дмитрий. – Прежде чем уйти, не подскажете ли вы, как распределены долги нашей семьи?
– Конечно, мы специально выясняли этот вопрос, – повернулся уже от двери поверенный, – насколько мне известно, большая часть векселей за последнее время была скуплена «Колониальной чайной компанией». Полагаю, ее представители себя объявят в скором времени. Что ж, честь имею, не падайте духом, – он поклонился. – Если будет нужда, милости прошу.
Ольга Михайловна подала ему руку и вышла с поверенным из комнаты. Воцарилась тишина. Все сидели в каком-то отупении. Наконец Выжлов взял со стола бокал с водой, отхлебнул, сильно закашлялся.
