Тут на связь вышел старшина разведчиков, он сообщил о месте нахождения немецких гаубиц, которые по нам работали. Не желая исполнять роль испорченного телефона, я связал его напрямую с гаубичниками, и вскоре позади нас раздались орудийные выстрелы. Сначала гаубичники били одним орудием, пристреливаясь и разбираясь с немецким прицелом, им пришлось выпустить порядка десятка снарядов, пока не пристрелялись. Добившись накрытия, стали бить всем полком, и позиции немецкой артиллерии скрылись в фонтанах разрывов. Старшина корректировал стрельбу, и вскоре далеко от нас в небо поднялся огромный гриб, один из снарядов попал во вражеский грузовик со снарядами. Главное, мы смогли выбить немецкие тяжелые орудия, а именно они и могли разрушить наши укрепления.

Немцы на время притихли, мы даже смогли спокойно пообедать, правда, бойцы так и оставались в окопах, а еду им таскали в термосах, мы у немцев много чего за это время захватили. Сначала ели мои бойцы, затем кухни принялись готовить и на бойцов Севастьянова. У того была лишь половина от потребного количества кухонь, да и с припасами тоже не очень. После трех часов дня немцы снова пошли в атаку, ее поддерживали минометы и полевая артиллерия. Мои сорокапятки молчали, не желая себя выдавать, все орудия уже сменили позиции на запасные, и сейчас работали только УСВ с Ф-22, причем не беглым огнем, а прицельно и исключительно по немецким орудиям. По немецкой пехоте работали минометы с закрытых позиций, причем довольно успешно, а учитывая то, что у нас просто огромное количество пулеметов, ближе сотни метров мы немцев к своим позициям не подпускали. К концу немецкой атаки прилетела девятка «юнкерсов», но бомбить прицельно мы им не дали, с земли к ним устремились десятки огненных трасс. Свою ПВО я расположил прямо на опушке и тоже хорошо замаскировал, в результате сбили два самолета, и еще один потянул к своим, сильно дымя правым мотором, а оставшиеся поднялись на три километра и уже оттуда стали бомбить. Разумеется, ни о какой точности говорить не пришлось, короче, отделались малой кровью, но вечером по нашим позициям снова стала бить артиллерия. В общей сложности немцы растянулись примерно на километр по фронту, тогда как мы выстроили оборону на три километра.

На связь снова вышел старшина, он сообщил о новом гаубичном полку немцев. Из-за отсутствия сейчас средств шифрования связи, аппараты ВЧ не в счет, они проводные, приходилось изгаляться как можем. Если немцы и слушают нас, то тихо охреневают в попытках понять, о чем мы говорим.

– Батя, тут опять баклажаны появились, такие же, как и прежде, мне их взять, или ты сам посмотреть хочешь?

– А другого нет?

– Груши есть и яблоки, но они растут далеко, а тут только баклажаны.

– Ладно, куда подскочить?

– На 36-8, там увидишь.

Если перевести на человеческий, то появился новый гаубичный полк, который стоит один, пехоты и бронетехники рядом нет, а старшина спрашивал, работать ему одному на уничтожение полка или мы захватим его, и, получив известие, что будем захватывать, скинул нам координаты.

Вечером я отправил одну роту с шестеркой БА-10 в качестве усиления к старшине. Они вначале отъехали немного назад, а затем двинулись по лесу в сторону километров на десять от наших позиций и только там, выехав из леса, двинулись в немецкий тыл. Около двух часов ночи отряд встретился со старшиной после небольшой корректировки места встречи по радио, после чего с ходу ворвался на позиции немецкого гаубичного полка. Под прицелами десятков пулеметов немцы даже и дергаться не подумали, а мои орлы пока не стреляли, и шум раньше времени поднимать не хотели, и главное, мне кое-кто был нужен. Правда я сам не поехал с ротой, но подробно проинструктировал командира роты, как ему действовать.

Заспанных немцев построили, и сначала они под прицелом моих бойцов загрузили обратно в грузовики все разгруженные снаряды для гаубиц, после чего один из бойцов, что хорошо говорил по-немецки, приказал всем водителям построиться в стороне. После того, как те выполнили приказ, заработали пулеметы, и остальные немцы повалились на землю. Затем бойцы с примкнутыми штыками пошли проводить контроль, и это все на глазах обезумевших от страха водителей. Затем боец предложил немцам самим выбрать свою судьбу: или их тут же заколют штыками, или они поведут свои машины с нами, тогда их потом просто отправят в лагерь для военнопленных. Фанатиков не нашлось, хоть, похоже, они и не особо нам поверили, но по-любому это отсрочка от неминуемой смерти в случае отказа.

Через полчаса полк уже двигался за бронетранспортерами, кстати, в качестве бонуса нам досталась полевая кухня, причем наша, она была прицеплена к грузовику с продуктами. У меня в принципе с кухнями был порядок, их хватало, так что, когда бойцы прибыли ко мне, я решил отдать эту кухню вместе с грузовиком Севастьянову. Он, конечно, мудак еще тот, но вот его бойцы тут ни при чем, а кухня в первую очередь для них.

Севастьянов только удивился, когда узнал утром, что мы пополнились еще одним немецким гаубичным полком. В любом случае тягачи лишними не будут, а если даже и не найду расчеты на орудия, то снаряды пригодятся, я, считай, возместил потери за прошедший день. Думаю, немцы очень обрадуются, когда обнаружат, что остались уже без третьего полка артиллерии, два у них просто украли и один уничтожили. У меня еще были задумки на следующую ночь, но пока надо было пережить этот день, а там, глядишь, и генерал Севастьянов поймет, как нужно воевать, глядя на меня.

Когда генерал Севастьянов утром проснулся, то с большим удивлением узнал, что ночью бойцы этого неугомонного капитана предприняли вылазку к противнику, в результате пригнали еще один полк трофейных немецких гаубиц, причем, что самое интересное, что за рулем трофейных грузовиков сидели немцы из того самого гаубичного полка. Это же надо, не просто угнать у немцев гаубичный полк, но еще и заставить их самих привезти его к нам. Позже, правда, он узнал, что всех остальных немцев из этого полка капитан Прохоров приказал расстрелять, а потом еще и проткнуть штыками для контроля.

Как-то против воли Севастьянов стал уважать Прохорова, да и прошедший день чего стоил. За весь день боев его дивизия потеряла в общей сложности убитыми и ранеными около роты бойцов и командиров. Для такого тяжелого дня это был сущий мизер, правда, добиться этого они смогли с помощью Прохорова, зато и немцев набили очень прилично, одних только танков около полусотни уничтожили, а пехоты точно их, конечно, не считали, около пары тысяч, пожалуй, в общей сложности наберется. Если говорить честно, чего уж там, хотя бы себе самому стоило признаться, что он сам так бы не смог. Даже если ему дали бы эти два дивизиона орудий и минометы, то позиции он удержал бы, но вот его собственные потери наверняка были бы куда существенней. Пожалуй, стоит забыть обиду на капитана, в конце концов, они делают общее дело, а его, прямо говоря, просто смутили молодость и незначительное звание Прохорова. Он и предположить не мог, что такой молокосос, а ему и было всего около двадцати лет, сможет так мастерски командовать.

Действительно, вчера начштаба хоть и сделал ему грандиозную головомойку, но по крайней мере сказал, что капитан лишь остановит немцев, а как только оборона наладится, сразу вернется в распоряжение штаба армии. Теперь, конечно, понятно, почему штаб армии так ухватился за этого капитана: иметь в своем резерве подобное подразделение с умелым командиром захочет любой, и никому его штабные не отдадут, так как он может решать их проблемы с прорывами противника.

Короче, надо нормально поговорить с капитаном, он, судя по всему, через день-два уйдет назад к штабу армии, оставив его дивизию держать оборону. Отбросить немцев назад они не смогут, сил маловато, скорее всего, просто отведут войска назад, и скоро у него появятся соседи, но место для обороны капитан тоже выбрал хорошее, позади лес, а там и дерево для укреплений, и тылы можно прятать от налетов и обстрелов. Ему бы еще артиллерию… а что, это мысль! Правда, тут опять все упирается в капитана Прохорова, только ему по плечу провернуть пришедшую в голову генералу Севастьянову идею. Глядя на то, как много у капитана Прохорова трофейной техники и вооружения, генерал подумал, почему бы и ему самому не пополнить свою дивизию трофейной артиллерией. Даже немецкие 37-миллиметровые противотанковые орудия будут в самый раз, по крайней мере на близкой дистанции они немецкие танки возьмут. У него самого почти вся артиллерия выбита, хорошо еще, что артиллеристы остались, не стал в тыл отправлять, пока просто за пехоту, но если появятся трофейные орудия, то и расчеты к ним найдутся. Решив не откладывать это дело в долгий ящик, генерал Севастьянов отправился на поиски капитана Прохорова.