– Товарищ подполковник, вы края-то не теряйте, начнете наглеть, так мои бойцы быстро вас самих разоружат.

От услышанного Строев аж задохнулся от возмущения, но решил пока не нагнетать обстановку, а отправить этого чересчур наглого и самоуверенного лейтенанта к своему начальнику особого отдела. Судя по всему, с этим лейтенантом полноценный батальон, и своей комендантской ротой он его не разоружит, раз лейтенант заартачился.

– Хорошо, тогда пройдите в третий кабинет слева, там мой начальник особого отдела.

«Вот тоже мне клоун, – думал я, выйдя от подполковника, – оружие ему еще сдай, он, видите ли, сам проверять будет, что он там, на хрен, проверять будет? Или укажи мне сборный пункт, или дай связь с вышестоящим командованием. А то сдашь ему оружие и технику, а потом ничего не найдешь и останешься, как макака с голым задом, знаю таких деятелей, что на чужом горбу в рай любят ездить. Потом на голубом глазу будет уверять, что я вышел ни с чем, мол, все окруженцы без оружия выходят, и я так же вышел, так что ни про какое оружие и технику он не знает, а вот это его полка, и документы уже готовы, и на учет все поставлено, так что, товарищ лейтенант, идите лесом, вас тут не стояло».

Выйдя из кабинета командира полка, прошел в кабинет начальника особого отдела. Там сидел капитан. Рассказал ему подробно, как мой батальон разбили, как я отряд собирал, как к своим выходил, как по дороге немцев бил. Документы в порядке, знамя полка при мне, оружие есть, что вам еще надо. Выслушав меня, капитан подал знак стоявшему позади меня здоровенному бойцу, и когда тот схватил меня сзади за руки, произнес:

– Хватить врать! Думаешь, я поверю твоим байкам? Из одного взвода, что остался от батальона, за пару недель сделать полноценный механизированный батальон, да еще и полностью укомплектованный оружием, обмундированием и техникой, и все это в тылу врага?! Когда и где тебя завербовали, отвечай!

– Товарищ капитан, да вы любого моего бойца или командира спросите, они расскажут, как ко мне попали и как мы вместе немцев били и их аэродромы уничтожали!

– Для тебя, сука, я не товарищ капитан, а гражданин капитан, а с твоими бойцами и командирами я тоже разберусь, всех вас, предателей, на чистую воду выведу! Мальцев, чего ждешь, не видишь, что ли, что он сознаваться не хочет!

В тот же момент второй боец, который стоял справа от меня, ударил кулаком в бок. Поняв, что по-нормальному до этих дебилов мне не достучаться, резко нагнув вперед голову, я так же резко двинул ее назад, ударив затылком державшего меня сзади за руки бойца, а кроме того, одновременно с этим ударил каблуком сапога по его носку. Тот охнув, отпустил меня, одновременно прыгая на одной ноге и схватившись руками за свое лицо, а между его пальцев вовсю потекла кровь из разбитого моим затылком носа. Для закрепления эффекта я, развернувшись, со всей силы двинул его в солнышко, от чего боец согнулся пополам, и все, что сейчас он хотел сделать, так это вдохнуть хоть немного воздуха. Все, минимум минут на пять он не боец, так что на время про него можно забыть.

Сразу после этого я встретил ударом ноги в пах бросившегося ко мне второго бойца, которого успел до этого оттолкнуть, и сейчас он, пылая праведным гневом, хотел со мной разобраться. Пускай у меня после попадания сюда, в это тело, не было времени на тренировки по рукопашному бою, не до того было, но по крайней мере мне повезло в том, что и бывший владелец этого тела хорошо о нем заботился и оно оказалось очень хорошо развито, правда, растяжка хромала, но ничего, буду жив – исправлю это упущение. Второй цербер, согнувшись и тихонько подвывая, тоже выбыл из игры, а я после этого перекатился через стол и хорошенько так двинул кулаком в челюсть капитана. Тот, обалдев от увиденного, лишь лихорадочно пытался вытащить свой ТТ из кобуры, но трясущиеся руки не позволяли ему это сделать. Не став добивать капитана, я просто сам вытащил его пистолет из кобуры и только собрался по душам поговорить с этим недоноском, как снаружи послышались заполошные крики:

– Немцы прорвались, сейчас здесь будут немецкие танки!

– Ладно, придурок, некогда мне сейчас с тобой разбираться, воевать нужно, так что живи пока.

Отдавать пистолет этому дураку я не стал, а то с него еще станется мне в спину выстрелить. Выскочив из кабинета, я как раз наткнулся на бойца, что орал про немцев. Схватив его за ворот гимнастерки, хорошенько встряхнул.

– Боец, где немцы?!

– Товарищ лейтенант, от Авдеевки, сбили второй батальон и рванули вперед, минут через пятнадцать-двадцать будут здесь!

– Авдеевка – это где?

Боец, вытянув руку, показал направление, как раз в сторону окна, а там шла центральная улица села. Отпустив бойца, я выскочил наружу, а тут как раз собрались мои командиры.

– К бою! С той стороны скоро появятся немецкие танки. Оба артиллерийских дивизиона развернуть в садах, замаскировав орудия кустами и ветками. Автобронетанковый дивизион вон в тот лес вместе с одним батальоном, второму батальону занять оборону на окраине села. Гаубичный дивизион развернуть в тылу за селом. У вас десять минут, время пошло!

Все заносились, как пчелой в попу ужаленные; уже спустя пять минут все пушечные броневики вместе с трофейными танками двигались в лес, что был слева в полукилометре от села, как раз вдоль поля, по которому и шла дорога. Мы как раз вышли с тыла села, когда сюда пришли, а потому гаубичный дивизион стал разворачиваться прямо в поле, и главное, это чтобы немецкая авиация не налетела. Все зенитки разместили там же, по крайней мере при налете не дадут бомбить прицельно.

Сорокапятки и УСВ устанавливали в садах, при этом при необходимости безжалостно снося мешающие этому заборы и давя грядки, под ругань, проклятья и недовольство сельчан. Бронетранспортеры укрыл за домами, против танков они не плясали со своими пулеметами, вот когда пушками и пушечными бронеавтомобилями раздолбаю вражескую броню, вот тогда и пущу их в дело против оставшейся пехоты. Одновременно с этим бойцы второго батальона лихорадочно рыли стрелковые ячейки для стрельбы лежа. Ничего более существенного они просто не успеют за оставшееся время откопать. Хорошо хоть, что у каждого был шанцевый инструмент, так что, на время переквалифицировавшись в кротов, они все же успели отрыть себе укрытия и залечь в ячейках. На безрыбье и рак рыба, хоть потери меньше будут, я не хотел терять бойцов из-за их лени или некомпетентности.

Получивший сообщение о прорыве немцев через второй батальон подполковник Строев запаниковал. Теперь действительно противник прорвался, а резервов у него нет, и скоро немцы будут здесь. У него как-то вылетело из головы, что только что к нему вышли окруженцы, причем с техникой и артиллерией. В себя он пришел только от звуков команд с улицы. Выглянув в окно, а оно как раз выходило на площадь, он увидел, как этот наглый лейтенант раздает команды. Вот за село рванула рота пушечных бронеавтомобилей и пятеро трофейных танков. Кроме того, к окраине села поехали грузовики, к которым были прицеплены пушки, причем много, и побежали бойцы. Наконец придя в себя, Строев тоже выскочил на крыльцо, где так и стоял этот лейтенант.

– Товарищ лейтенант, что вы делаете?

– Организовываю оборону, товарищ подполковник. Прошу мне не мешать, у вас все равно тут нет ничего существенного, так что будет лучше, если ваши бойцы не будут мешаться под ногами у моих людей.

Пришлось Строеву проглотить обиду на этого выскочку, действительно, его сил явно было недостаточно для обороны села, так что он просто остался стоять рядом с лейтенантом, но тот, отдав команды, двинулся к сельской церкви, где и залез на колокольню, которая, правда, ненамного возвышалась над домами. Вместе с лейтенантом прибежали и два радиста с рацией, которые устроились рядом с ним. Тут же подкатили и два немецких бронетранспортера с бойцами, которые, выскочив из них, заняли круговую оборону. Тут как раз подошел и капитан Щукин, начальник особого отдела полка, вместе с пятеркой своих бойцов.