Я посмотрел на лицо, заглянул в чайные глаза.

— В смысле, про то, что ты в походе говорила?

— Да.

— Сейчас я про другое…

И пересказал соображения.

— Это довольно стереотипное представление о женщинах.

— Да, но и содержание этих песен сплошной стереотип и, я бы сказал, глумление над полами. Вот я представляю себя на месте этих тусовщиков. Деньги, вещества, беспорядочные связи. Ладно ты поехал раз в год на какой-нибудь остров и так оттянулся. Хотя даже этот вариант очень сомнительный для массовой пропаганды, но ладно. Так они же представляют эдакого крутого успешного паренька, вокруг которого вьются девочки и всё это под соусом наркоты, растрат на роскошь и похабнейшего сленга.

Она призадумалась на немного.

— Да, так и есть. Но ведь никто из нас не будет тусоваться под романсы или имперскую эстраду. Для шабаша, что будет вечером, нужен подходящий саундтрек.

Начался полдник и мы поспешили утолить голод любопытства, чем же нас будут почивать, а так же его более знакомого собрата.

Немногим позже, когда от длинного стола отошла большая часть ребят, еда всё ещё осталась. И так будет до самой ночи, ибо эти чашки и тарелки работники Бурёны уберут только к обеду, чтобы освободить место для новой череды блюд. И так до ужина. Самый удобный день, чтобы списать остатки и недостачу. Это знаю я, это знает Коровина.

Незанятую костюмами часть ребят я пригасил сооружать большой костёр. Ветки и дрова уже заготовлены, осталось только установить центральное бревно и соорудить вокруг него вытянутую кучу. В основном помогают парни и они же пока на музыке. Лагерь полон её звуками, смехом, возгласами девочек и редкими окриками.

С задачей справились быстро, а мне приятно видеть в глазах ребят отголоски будущего огня — вот он главный элемент колдовского вечера.

Парней тоже увлекла подготовка костюмов, но начался обед и мы снова обступили изобильный стол. Стараются повара на славу. Разнообразно и ярко.

Как и планировал — ем, а порой и жру, наравне со всеми. Запахи жаренного, маринованного, печёного и варёного мяса столь сильны, что даже ещё не совсем опустевший желудок чревоугодию не помеха. Соусы и свежий хлеб творят с рецепторами всё, что хотят, оставляя меня и остальных истерзанными. Живот натурально уже болит.

Я всё же решил отдохнуть после такого. Пару часов долбила музыка, а сон мне помогали скрасить две таблеточки от заботливой Кошки. Это фермент поджелудочной железы, что убирает тяжесть и помогает перевариванию. Хотя лучше таким и не увлекаться, с учётом съеденного я был не против.

Когда вышел к оборудованной на спортплощадках сцене, содержимое столов снова обновилось. От недавно съеденного солёного и острого, меня мучает жажда. Прихватил со стола стакан с ананасовым соком, но выпил залпом и пришлось обновлять.

— Ну, как дела? — подошёл я к группке девчат, что орудуют за отдельным столом вместе с Мышью.

— Нормально, — обернулась на меня Катя с раскрашенным под скелет лицом. — Нормально же?

— Ещё как. Скелетом будешь?

— Неа, — помотала она головой. — Не простым каким-нибудь, а скелетом-войном из Варкрафта, который огромный такой.

Я рассмеялся.

— Неожиданный выбор.

— А Дашу и Машу мы решили сделать ведьмами из Ведьмака.

Я вспомнил этот страх.

— А в какой ипостаси? Когда огромные и уродливые или типа красивые в крови? И вообще их три было.

— Красивые конечно, но вот за третью будет Карина и она хочет уродку. Пугать всех будет.

— Это как в игре, наверное — страшная снаружи и красивая внутри, — предположил я. Хотя Карина мне за время лагеря показалась уж слишком порой весёлой, при застывших от боли глазах. Но может это просто лицо такое.

— Ах-хах! Точно! — засмеялись и воскликнули девочки.

Я пожелал им успехов и двинулся дальше, перебирая в уме, что мог упустить и не сделать.

Сейчас в лагере свобода. Если не занят костюмами, то можешь поиграть во что хочется — снаряды в доступе. Или с кем из друзей в настолку. На крайний случай интернет. Но все, конечно же, ждут вечера и дискотеки.

Я нашёл Кошку — спала и сейчас голодна, как истинная большая кошка.

— Ты там получше присматривай, ладно? Чтобы завтра все девятнадцать огурчиков по домам уехали целёхонькие.

— Ну ты надоел уже напоминать, — хмуро посмотрела она. — Как дед какой-то.

— Вот уедут — тут же молодильное яблочко съем, а пока как Черномор буду.

— Короче, не волнуйся. Всё как всегда будет хорошо.

— Про «всегда» только не надо, — косо посмотрел я.

— Всё, я кушать… — побежала она.

Отсмотрев вслед Кошке, я призадумался, куда идти. Насте сейчас хорошо и весело. Если в самом начале она «шипела» на всех, то сейчас постоянно облеплена девчонками, да и парни вниманием не обделяют. Может быть моя роль сыграна? В конечном-то итоге и себя помог ей лучше понять, и друзей найти, и трагические эпизоды из жизни более-менее пережить. Я всё гонял мысли о дальнейших планах, но чем не решение, если мы просто попрощаемся? Ну или договоримся, что приедет ещё. Если приедет.

Помню прошлое лето и первую школьницу, влечение к которой я осознал. Маша была очень хороша и чем-то походила на Настю, стоит признать. Но тогда я наоборот был излишне строг и даже зол с ней. А ведь она действительно тянулась ко мне. Сколь чудно бы мы могли проводить время, если бы не эта фобия…

С Настей всё случилось. Мне импонирует позиция Диляры на этот счёт — роман на время лагеря. Не могу сказать, что это хорошо, но удобно настолько, что чувствуется готовность закрыть глаза на увещевания совести. Я пока не знаю, что чувствует и думает Настя, может быть она тоже скажет, что, мол, случившееся в лагере остаётся в лагере?

Настроение мало-помалу испортилось. Я хотел пойти повыбирать чего-нибудь со стола, но аппетит пропал, словно и не было. Вообще близящийся вечер как-то потускнел. А мне ещё речь говорить и вообще тамадой прикидываться, пусть и не долго. Может Звонаря попросить? Вот кто может лить воду и не заикаться. Но он до сих пор в депрессии.

А Насте-то поди весело сейчас… да, как и пелось в песне — «кончится лето», вот и моему настаёт неумолимый конец. Самое раздражающее, что я вложился в наиболее весёлое празднование этого угасания. Откопал себе яму, что называется.

В конец раздосадовавшись, поднялся со скамьи и отправился на поиски виновницы. Надо скорее всё прояснить. Вернее, закончить.

Настя с двумя девочками оказалась возле стола — угощаются клубникой, макая ту в белый крем.

Мы встретились взглядами, когда я подошёл:

— Можно тебя?

— Я скоро буду, — бросила она подружкам и озабочено снова посмотрела на меня.

Отошли к старой иве, отлично скрывающей от посторонних глаз.

— Что случилось, Саш?

— Ничего такого… — дёрнул я щекой.

— А вот я так не думаю. Ты хмурый и грозный, как перевал. А это мне надо такой быть, между прочим. Я уже запарилась ждать, когда мы нормально поговорим. Ты хотя бы сегодня планировал меня к себе приглашать?

На последних словах её голос всё же дрогнул.

У меня как-то всё внутри перевернулось. Заготовленные слова рассыпались, как гречка по полу. Эмоции душат, горло сдавило канатом.

Будто о чём-то давно забытом, я подумал о медитации. С расширяющимся удивлением вдруг понял, что меня мотыляет как двухместную лодку в горной реке. Сделал три медитативных вдоха-выдоха.

— Прости, пожалуйста. Замотался и, если честно, немного запутался в чувствах. Нам действительно нужно серьёзно поговорить.

Настя заиграла мимикой, сдерживая слёзы.

— Саша, я не обижаюсь. Просто это всё так… случилось быстро. Я ещё тоже не знаю, люблю ли тебя. Но меня распирает радость. Даже сейчас. От того, что просто говорим. Я же не влюблялась никогда. Вдруг это не любовь? Чё-о-орт! Столько мыслей в голове. Я несу чушь, да?

Может сделай я полноценную медитацию, то смог бы справится с собой, но сейчас скорее обнял и шумно вдохнул её запах. Мой запах. Пусть это и крем с шампунем. Да пусть хоть что там будет, но эта смесь, вкупе с тонким и нежным ароматом тела, вплавилась в память. Не вытравить теперь.