— Александр… — выдохнула она, но была вынуждена прерваться из-за пропавшего голоса, — а вы рады тому, что увидели?

— Понимаешь, Диля, некоторая часть из того, что я вижу или хотел бы видеть, лежит за линией, которую нельзя переступать. Однако, если укоротить ответ, то да. Я рад.

Она немного расслабилась и снова я ощутил опасную уверенность от восточной красавицы.

— Как дочери адвоката, мне известно много таких линий. А ещё я знаю где можно и когда можно их переходить. Прошу мне доверять.

Я тоже не стал торопиться и промолчал. Далее последовала пара вдохов-выдохов, дабы сбить излишнее возбуждение.

— Ну, раз уж нас свела судьба, пусть и на короткий срок, то я доверюсь вашим познаниям. Может быть семена этого доверия и успеют взойти до момента, когда нам будет нужно прощаться.

Её улыбка стала ответом. Я подал руку и мы пошли на ужин.

Правда, руки пришлось разомкнуть почти сразу. Да и о фонаре я вспомнил только в столовой.

Настя пришла решительная и пылкая, с горящим взором. То, что начало тлеть практически с первого раза, то, что дало первые язычки пламени пару суток назад, сейчас набрало силу.

— Привет! — выпустила воздушный поцелуй она, тут же подкрепив обычным.

Но можно ли назвать его обычным? Конечно нет! Это настоящее чудо и поэтому я застыл, словно заколдованный. Настя же коротко улыбнулась и скорее прошла к столу, чтобы подхватить бокал с ананасовым соком и шумно выпить.

— Фух! Пришлось побегать.

Я уже могу и двигаться, и говорить:

— От кого?

— Да девочки теперь не отлипают. Запарили, блин! Раньше хорошо — старались даже не смотреть, а теперь я как под видеонаблюдением.

— Дружить хотят?

— Угу! Мне даже страшно.

— Как вожатый, могу только порадоваться. Ещё соку?

Она игриво взглянула.

— Это тоже как вожатый? Или…

— Здесь у нас вечерний сеанс терапии. Особый вид. Экспериментальный.

— Хи-хи, даже так? — спросила она, принимая бокал.

— Для самых смелых и симпатичных.

Томно и с любопытством, она снова заглянула мне в глаза.

— А кто ещё ходит на сеансы?

Я рассмеялся.

— Есть ещё дневные. С водкой и закуской. Но там другая программа. А вот на вечерние только ты записана.

— Понятно, — через смех отозвалась она. — Так!

Я с удивлением воззрился, отмечая разгоревшееся пламя.

— Сегодня я готова. К сеансу этому. Так что давай приступим.

Это и мило, и смешно. Напустив серьёзности, я приблизился в первые коснулся лица рукой. Погладил голову и волосы. Это настоящее открытие, ощущать их. С первой встречи появилась мечта.

Настя позволила мне насладиться собой. Тончайшими чертами лица, мягкостью кожи — я даже губки потрогал, но тут уже терпение у неё кончилось и зубки довольно сильно впились в палец.

— Ай!

— Пошли скорей на кровать!

Продолжая пребывать в удивлении от перемен, я с охотой принял лежачее положение. Настя уверенно и ловко забралась сверху. Лицом ко мне, она с немного безумными глазами скорее подняла юбку и склонилась, чтобы видеть, как трепетный уголок коснётся моего жадного рта. Я же впился во влажную мякоть так, словно с последнего секса прошло не два дня, а месяц. Такая Настя — это словно другая Настя.

Поласкав мне уши сдавленными стонами и шумным дыханием, она вдруг приподнялась, затем начала разворачиваться, попутно угостив меня пяткой в голову. Тут же засыпала извинениями, принявшись гладить, но я перехватил ручку и, заверив, что всё в порядке, покрыл её поцелуями.

И вот она снова оказалась сверху, но не спешить опуститься для продолжения ласк. Наоборот, склонившись, начала настойчиво стягивать с меня штаны. Стоит ли говорить, что член оказался в максимальной готовности, а сам я максимально помог Насте скорее освободить его из плена ткани.

Я простонал, когда она взяла член в тёплую руку. Бедра сами собой дёрнулись, стоило головке скользнуть в обжигающий рот. Она подавилась, но и не подумала прекращать, хотя я замер, как мраморное изваяние. Опасения не оправдались, ведь сегодня Настя полна инициативы и стала ласкать меня так, словно этому училась.

Я тоже прильнул к её лону. Ласки получаются пылкие, настойчивые, где-то даже грубые. Конечно я хочу прорваться внутрь, но всеми силами сдерживаюсь. Растянув большими пальцами створ, ласкаю языком каждый миллиметрик, особо надавливая на плеву.

От вида и ласк, меня закинуло к вершине быстрее обычного. Тело свело. Меня рвёт от желания сделать несколько глубоких фрикций, утопить член в горячем и мокром ротике. Безумному желанию сопротивляется рассудок, что набросил алмазную нить Зверю на шею и готов отсечь голову, лишь бы не дать тому власти.

Настя мне помогла. И рукой, и очень старательно обсасывая. Словно наученная кем, она даже не подавилась, когда выстрелила первая струя. Я же забылся в могучем потоке удовольствия.

Когда же мироощущение вернулось, обнаружил Настю лежащей на боку, с головой на мне, лениво играющей языком со слегка обмякшим членом. Спермы на животе отказалось немного. Её струйка вытекает изо рта, но или мне кажется, с замиранием сердца, или Настя действительно часть проглотила. Видимо, я схожу с ума. Ведь этого точно не может быть!

Глава 7. (Бес)конечное лето

— Сашко, я так виновата… — вся опала повариха, — но ты мене хоть режь, да только совсем забыла я про сроки хранения. Мы ж детин просрочкой кормить не будем?

Я подлил себе ещё компота и, картинно проникнувшись моментом, отвечаю:

— Ваша правда. Такое совершенно недопустимо.

Она столь же театрально поохала на всю столовую.

— Потому уже заказала партию продуктов. Ты там, если что, прикроешь?

— Конечно, — жирно кивнул я, словно хозяин положения.

Бурёна своего не упустит. Когда ничего на сторону не уходит — она берёт мало, почти незаметно, даже если искать, то вряд дли найдёшь. Да и какие могут быть подсчёты в пределах пяти-десяти процентов?.. Но стоило мне воспользоваться возможностями, как она тут же увеличила аппетиты. Тоже в меру, но больше.

Как и следовало ожидать, мы договорились. На радостях, Коровина сделала мне кофе и дала оригинальной медовой пахлавы, из собственных запасов. Ясное дело, что таким мы смену обычно не кормим, праздничный стол накрывается только по приезду и по случаю завершения смены. Когда и костёр, и послабления в режиме, и всякой еды полно. Бурёна умеет такое устраивать. Каждый раз набрасываешься на красиво поданные блюда, с желанием скорее съесть самое вкусное и деликатесное. И всякий раз не можешь, ибо иначе лопнешь.

Как вожатым, нам свойственно торопить время до конца рабочей смены. Подростки безумно утомляют. Они шумные, истеричные, противоречивые и крайне активные. Нет ничего удивительного в том, что приближение конца мы воспринимаем с ними по-разному.

Но не в этот раз. Во всяком случае я. Настя стала истинным открытием. Попав под пресс сомнений, страхов и угрызений, ко мне в голову приходят самые разные мысли. Например, что на месте белокурой дивы могла быть любая другая, главное чтобы юная, более-менее симпатичная и той же комплекции… Неприятные мысли, но едкие. Они втравливаются в сердце и подтачивают уверенность.

Словно пресловутая вода на камень, капает ещё и неизбежное расставание. Если Настя всего лишь очередная малолетка, коих ко мне приезжает за одно только лето несколько десятков, то почему же так горько на душе? Очарованный внезапным романом, я не заметил, как прошла половина смены. Неумолимо настанет час расставания. И как мне быть?

Я себе напоминаю первый весенний кустик травы. Такой активный и уверенный. Стоило снегу сойти, как потянулся вверх, но тут же был заморожен обстоятельствами жизни. Ещё, недавно осознал пробуждающееся желание жить и действовать. Ощутил тесноту своей экологичной клетки. Но куда мне отсюда деться? Уехать-то можно — в странах бывшей Империи полно мест, куда руки бандитов не достанут. Если не светиться. Я даже денег скопил. Но у меня тут мама в медцентре, а теперь и Настя…