– Выводи. – приказал Кир прыщавому. Тюремщик был уже не так весел и угрюмо отомкнул дверь.

– Кстати говоря, а где Кристина? – вдруг спросил Однорукий, пока они шли по бесконечным коридорам администрации Инквизиции.

Виктор на секунду замер и оглянулся. Он совсем о ней позабыл.

2

Девушка сидела, обняв руками колени. Её серебряные волосы потускнели, выразительные, милые черты лица осунулись, а блеск в голубых глазах сменился на туманную дымку водянистого оттенка. Одежда её изорвалась – после сражения в «Azartus’е» её кинули в камеру, будто неотёсанную собаку, лишив последних остатков женственности. Слёзы Кристина успела выплакать не один и не два раза, за то долгое время, что пробыла в одиночной камере. Несколько раз в день ей приносили еду, но ни тело, ни желудок не желали принимать пищу.

– Я умру, – повторяла она себе, – умру, умру, умру… Я должна умереть, вот теперь и умру… Умру? Нет… – Она было заплакала, но слёзы не шли. В камере было чудовищно холодно. Она щёлкала зубами от изъедающего её холода, утопала в плотном одеяле мрака и мечтательно смотрела за крохотное стекло на двери. Оттуда был виден тоненький ручеёк света. Наверное, тёплый, приятный.

Сон это или нет, Кристина не знала. Тьма была и тут, и там, холод царил и в просторах Морфея и в этой злосчастной клетке.

– Ну что я сделала? Чем я провинилась? – Она смотрела в трещину наверху, которая змеёй прошла по бетонной стене. Оттуда тихо капала вода.

Кап. Кап. Кап.

Девушка не хотела вспоминать прошлое. Не хотела и думать о том, что будет дальше. Она утопала в кандалах мёртвого мрака.

– Неужели, Боже, я поступила плохо? Разве… Я недостаточно страдала?

Воспоминания резали её душу. Каждый день, каждый час, каждую минуту она старалась прогнать этих жутких змей прошлого. Принимая душ раз за разом, она растирала кожу до крови, надеясь отмыться от позора, что печатью лёг на её душу.

Перед ней плутали призраки.

– Ты – грязная шлюха! – ревел высокий, заплывший жиром мужчина с жидкими волосами и тонкой проседью усов. Глаза его были черны, как сама бездна. – Сколько можно повторять?

Маленькая девочка колыхалась, словно едва держащийся на ветви лист.

– Папа… Прости… Я…

Девочка рухнула на пол, а фигура призрака-отца разрослась до медвежьих размеров.

– Тупая мразь, – прорычал призрак. – Зря я тебя не продал! Кому ты такая нужна, а? Шлюха, грязная, подлая шлюха… Твоя мать тоже была грязной шлюхой! А знаешь, что бывает с грязными шлюхами?

Девочка разревелась, но пыталась себя сдержать. Она знала, что отец не любил, когда она ревёт.

– Не трогай её, – прошипела Кристина и, в тенях безумия попыталась прикрыть себя маленькую руками. Но призраки прошлого не замечали её и только раскрашивали тьму в цвета боли.

– Папа, папочка, я… Правда всё-всё… – маленькая Кристина всхлипнула и получила хлёсткий удар ремня по лицу. Кровь, словно вода, полилась из рассечённой щеки.

– Твою грязную мать я продал демонам… – прогрохотал призрак отца. – Ох, как же они её трахали! А тебя, маленькая стерва…

Призрак схватил малышку за волосы и поднял её с земли.

– Оставь её, урод! Оставь! Отпусти, выродок! ОТПУСТИ!

Но холодные, мёртвые руки вцепились в Кристину и повернули смотреть. Она чувствовала запах трупов, гнили и смерти.

– Ты станешь такой же тварью, как твоя мать. И сдохнешь, подобно ей… Сдохнешь, подобно ей… Подобно ей… Подобно…

Она вскочила с койки, не сразу услышав собственный крик. Быстро, в поту, она ощупала своё тело и тяжело задышала. Снова обнаружив стену мрака, холодный пол, девушка вновь зашлась плачем.

Где-то хлопнули крылья птицы. Мелькнули тени, красные угольки глаз. Из пустот темноты возник почти такого же оттенка силуэт.

– И долго ты собираешься реветь? – спросил неведомый голос.

Она оторвала руки от лица и утёрла идущие ручьём слёзы.

– Кто здесь? – Кристина обернулась. Лишь темнота встречала её. Но взмахи крыльев не прекращались.

– Ты не увидишь меня, пока я этого не захочу. – пояснил незнакомец. – Как тебе здесь живётся?

Ужас прогрыз в её груди огромную, чёрную дыру.

– Судя по всему, паршиво. Я давно за тобой здесь слежу.

Девушка выкинула руки и в панике начала ощупывать стены, койку, крохотный столик…

– Обидно, наверное, выбраться из лап виконта Ада живой и после сгнить здесь, в камере, где обычно мотают срок мерзавцы и выродки. Но не переживай, твои дружки тоже не в лучшем положении. С часу на час их поведут на суд.

Дыхание её сбилось совсем, и она снова обняла руками колени и свернулась от холода, будто кошка. Ей показалось, что тени беспрерывно пляшут вокруг неё.

– Что тебе от меня нужно?

– Нет, – прохрипела тьма. – Это я нужен тебе, Кристина.

– Ч… что? Кто ты? Зачем ты пришёл? Это сон? Сон?

Она вдруг ощутила тонкий укол, будто бы самой маленькой и самой острой иглы в мире. Девушка тихо вскрикнула.

– Как видишь, всё взаправду, – взмахи крыльев не утихали. Красные угольки глаз бегали по камере. – Я скажу тебе, что происходит. Ты гниёшь в камере, а твоих дружков скоро поведут на суд. Там их приговорят к заключению в тюрьме, под названием «Лёд». Ты слышала про эту тюрьму, девочка?

– Лёд! Лёд! Лёд! – раздалось воронье карканье. – Лёд!

– Да… Это… Тюрьма для охотников…

– Их заключат туда пожизненно. – Голос отдавал сталью. – После, в течение месяца или двух, их скорее всего убьют в лучшем случае. В худшем – сделают инвалидами и овощами.

– Убьют! Убьют! – вторил голос чёрной птицы откуда-то из тьмы.

Она всхлипнула и слова застряли в её горле большим комом.

– Ты хочешь их спасти, я знаю, – уверенно проговорил незнакомец. – И я могу помочь тебе с этим. Ты можешь спасти и себя, и друзей.

– Как? Как? – Она уже не слышала себя. – Что мне надо сделать? Что?

– Мы заключим сделку, девушка, – приказывающим тоном проговорила тьма. – Я спасу твоих жалких друзей и вызволю тебя. Завтра утром вы сможете встретиться и обняться.

Кристина не верила в чудеса. Жизнь всегда берёт плату.

– Что… я должна сделать? – Она не знала, зачем спросила то, на что уже знала ответ. Голос её дрожал.

– Сегодня ты станешь моей.

Голос этот был таким страшным, таким жутким, что заставил её съёжится в клубок. Она несколько минут молчала и всхлипывала.

– Я не буду ждать. Либо ты отдаёшься сейчас, либо сделки не будет… В таком случае, «Лёд» устроит твоим недоноскам особо тёплый приём…

Она проглотила остатки страха и начала стягивать с себя одежду. От страха закрыв глаза, после она ощущала только пронзающую боль между ног, мёртвые руки на своём обнажённом теле, чувствовала запах смрада и слышала воронов, которые без умолку тараторили:

– Сделка! Сделка! Сделка…

Бедная деревенька – осевшие внутрь дома, разбитые оконные ставни, прогнившие деревянные столбы. Но немногочисленные жители были только рады таким условиям.

– Убогость места, где мы живём – верный щит от варваров из каменных джунглей, – объяснял волхв Бушую. – Они не верят, что в таких местах можно жить, мальчик мой, поэтому всегда обходят нас стороной.

Бушую было всего-навсего восемь лет. Ещё совсем маленький и несуразный, с копной чёрных волос на голове, он напоминал маленького домовёнка, с голубыми, как лазурит, глазами.

– Пойдём на капище, Бушуй, – прошептал мягким голосом мудрец и дёрнул себя за длинную седую бороду, спадающую ниже груди.

Они пошли за деревню, дальше – вглубь чащ жуткого леса.

– Не бойся, лес добр тем, кто добр к нему, – пояснил волхв, – эту простую истину позабыли демоны каменных городов.

– Вторак, а почему… ты называешь других людей демонами каменных городов?

Волхв остановился и светлый, мягкий его взгляд в мгновение озлобился, приобрёл жесткие черты.

– Мальчик мой, мы с тобой – дети природы, дети богов. Мы издревле почитаем природу и возносим молитвы нашим богам, стараясь жить честно и скромно. Но… – Волхв тяжело вздохнул, упёршись деревяным посохом в мёрзлую землю. – Давным-давно, многие столетия назад на нас обрушилась страшная охота. Наших волхвов, старейшин и вождей убивали, преследовали и изгоняли, нас ненавидели только за то, в кого мы верим.