— И герб? — пробурчали из-под моего рукава.

— И герб, — утвердительно кивнул я, ощущая вибрацию разговорника, — Кажется, это Азов. Идем в мобиль, ему ответить же надо, а то потерял, понимаешь, целую княгиню.

Развивать тему? Нет, не буду. Кристина уже поняла, что ошибалась. Этого хватит.

Ну а гоблинам, у которых сейчас по всему миру разломы, отделяющие дикие территории от цивилизованных, будет чем заняться. Например, готовиться к тому, что через пять-десять лет бесконтрольно размножившаяся лавина их диких сородичей, популяцию которых они до этого контролировали, сметет их цивилизацию также, как они до этого смели до этого другую разумную расу.

Гарамон будет отомщен. Думаю, у него стоит попросить за это небольшой подарок.

— Признаться, нам очень любопытен один момент, ваше сиятельство. Видите ли, наш общий друг Кадархиалла внезапно отыскал и предоставил на общее дело ресурсы… очень существенные ресурсы, мы были поражены, все. Так вот, вы, случайно, не знаете, что могло сподвигнуть нашего короля на подобный жест?

— Точно утверждать не возьмусь, Ваше Высочество, но рискну предположить, что в борьбе здравомыслия с реваншизмом победу одержало первое.

— … даже так? А вы, случайно, больше сказать не можете?

— Увы, но излагать подробности приватных бесед никогда не являлось моим хобби.

— Даже так. Что же, благодарю вас за уделенное время. Крайне рад, что мы пришли к согласию по всем пунктам.

Отложив разговорник, я с удивлением заметил, что мы остановились в пригороде Нью-Йорка.

— Петр?

— Наши дороги на некоторое время разойдутся, Кейн, — улыбнулся мне Красовский, — Видишь ли, с тобой было отменно любопытно, чрезвычайно захватывающе, но, при этом, чудовищно скучно! Настолько, что у меня ум за разум уже заходит, хоть прямо беги в душеспасительные заведения. Я больше не выдержу. Моя душа, дорогой мой князь, требует перемен! Поэтому я решил прояснить некоторые моменты с бывшими коллегами, авось найдем взаимопонимание. Княгиня, моё почтение!

Раз, и он, выйдя из мобиля, уходит легкой походкой, засунув руки в карманы. Изумительный мужик. Кристине, правда, не особо по душе, а вот Алисе нравится. Не до такой степени, чтобы улыбнуться, но своим «фирменным» взглядом на этого балагура, здорово скрасившего нам дорогу, она ни разу не смотрела.

— Дорогой, нам срочно нужно домой. Иначе я просто застрелюсь с позора от того, как сейчас пахну. Про тебя просто молчу. Тут надо стреляться дважды.

— Папа — фу! — мрачно подтвердила дочь.

— А у тебя Мао Хан с Пиатой, с Курвом и с Мишленом в Париже…

— Сначала ванну, а потом — Азовым! — вспыхнула смущением жена, вспомнив, сколько душ осиротила, оставив в чужой стране, когда взялась за свою авантюру.

Войдя в Шарпрок, я с удовольствием убедился, что Аквариус восстановил немногочисленные последствия погрома, от которого у нас остался лишь примятый газон и отсутствие пары секций в заборе.

Один из самых серьезных плюсов владения дворцом, который почти замок, в том, что ванны в вашем хозяйстве достаточно большие, чтобы вместить двоих. Минусы семейного положения в том, что дочку одну не оставишь, поэтому сидишь голый в ванне с не менее голой женой, но под взглядом свежепомытой дочери, которой, в общем-то, больше и не на что смотреть. И на чувства соскучившегося мужа по соскучившейся жене самой дочери изрядно плевать.

К счастью, вскоре ситуация коренным образом поменялась. Наверное, на этом моменте Косте, ставшему чуть ли не персональным извозчиком нашей семьи, надо было возмутиться такой лютой эксплуатации, но здесь и сейчас начала править бал Большая Политика. Не успел мой друг сделать первое язвительное замечание, как к воротам Шарпрока прибыл мобиль с боярыней Корочкиной-Одолевской, одним из дипломатов Русской империи в Америке. Пришлось мне, Кристине и Косте принять участие в спешном инструктаже от полной боярыни — нам, как подданным Русской короны, необходимо было знать как свое мнение, так и точку зрения императора на всё произошедшее в недавнем прошлом.

Именно «свое мнение». Хочешь большую и надежную «крышу» — будь добр озвучивать чужие мысли, особенно когда правда никому не нужна. В смысле «тебя попросили, ты пошёл и всех убил?». Ну не звучит же. Герцогам под протокол надо куда более веское объяснение всему произошедшему, как-никак именно они, наравне с Петром Третьим, сейчас выступают гарантом всем, без исключения, волшебникам, что князь Дайхард Кейн не будет применять кавар ни для чего, кроме как личной самозащиты.

Убедившись, что мы понимаем всю ответственность, возложенную на наши плечи высшими государственными лицами, Корочкина-Одолевская удалилась, вновь обожрав нас на половину выпечки, предупредив напоследок, что вызов на Большой Совет последует через трое суток.

Пораскинув мозгами, я понял, что ничем эти трое суток заниматься не буду, а буду проводить время с семьей. Конечно, можно было отоспаться и бежать выяснять, что там с Обществом, куда так поспешно свинтил Элефар, оставив в театре на глазах у местного короля свой хладный труп, только вот… не хотелось. Я в домике, рядом друзья и супруга, у которой мало того, что беременность, так еще и нервы сдают. Вокруг город, в котором до сих пор упорно продолжаются беспорядки. Банды остервенело режут друг друга, а под генерируемый ими шум еще кто-то режет кого-то другого.

Нет уж.

Хватит и того, что Корочкина-Одалевская прискакала к нам еще до того, как волосы Кристины высохли после ванны. Тут шпионов уже по соседним домам понатыкано… Лучше займусь домашними делами.

— Мао Хан, проходи, — позвал я заглянувшего в кабинет молодого китайца, пришедшего, как я и просил, вместе со своими невестами.

— Господин хотел нас видеть? — низко поклонился слуга, когда-то подаренный мне главой темного клана Китая.

— Да. Я хотел предложить тебе должность своего управляющего. Точнее, тебе и вам, девушки, как его заместителям. Втроем вы будете заведовать текущим состоянием большей части наших дел. Как вам?

— Это… большая честь для меня, господин! — Мао Хан низко поклонился, но тут же замешкался, — Могу ли я спросить, кого вы собираетесь взять личным слугой?

— Личным слугой? — я удивился, — Да, наверное, никого.

— У вас должен быть личный слуга! — убежденно проговорил, не разгибаясь, никогда не подводивший меня человек.

— Боюсь, второго Мао Хана я не найду, — улыбнулся я, — А ты давно перерос эту должность.

— Если будет ваша воля, то я займусь поиском нужного человека.

— Займись, но не в ущерб новым обязанностям.

Отказал бы, но мы и так годами шли к тому, чтобы сделать из Мао Хана человека, имеющего собственное мнение. Запрещать ему иметь убеждения, на которых буквально основано его воспитание и построена жизнь — абсурд.

Так я своей брюнетке и сказал, когда мы уже лежали после всего, что может произойти ночью в постели между мужем и женой, помноженное на недавний смертельный риск и долгую скучную езду.

— Не хочется никого нового в нашем близком кругу, — подумав, призналась лежащая на мне супруга, — Мы, может, и выживаем потому, что можем безбоязненно поворачиваться спиной друг к другу. Даже к этому… Красовскому.

— Петр Васильевич не так уж и плох, — улыбнулся я, глядя в потолок и играя с волосами своей брюнетки, — Я уверен на сто процентов, что если он чего вздумает, то обязательно предупредит. Это его кодекс чести — убивать достойных только лицом к лицу.

— Брр… — меня крепко обняли, — Не говори так.

— Люди разные бывают. Просто я сомневаюсь, что Мао Хан найдет кого-либо, подходящего под его стандарты. Я уже предупредил его, что наши девушки не подойдут. К тому же, мы им обещали семьи.

— Да, помню, дорогой. Азовы и отец уже готовы забрать на производства и хозяйства сорок три человека, но я их пока не отпущу. Гоблинши еще слишком маленькие и непоседливые.

— Может, поручим их Анне Эбигей… ай, не дерись.