Видя, что моя провокация оправдалась на все сто процентов, я начал собираться домой. Владелец «Континенталя» подобное не стерпел, ломанувшись в мою сторону, обрастая по дороге шерстью и увеличиваясь в размерах, но был пойман все тем же Элефаром, нарядившимся за секунду в призрачные золотистые доспехи античного вида. Вежливо кивнув обоим, сплетшимся в небратских объятиях, я покинул Общество.

Все равно дома было еще хуже.

В Шарпроке сошлись полумесяц и крест, лед и пламя, Восток и Запад. Эйны гостевого крыла совершали налеты на учебные этажи гоблинш, защищаемых Рабоче-Крестьянским фронтом Китая. Черная владычица, её Тернейшество, была полностью поглощена бытовыми проблемами, отправив вместо себя в бой зверей (постоянно терзаемых участницами). Белый Генерал, коварно используя собственного сына в качестве отмычки к любой двери, громила сопротивление и наводила ужас предложениями «помочь обставить домик», норовя утащить мою жену на какой-нибудь прием. Та, седея от одной мысли о подобном, откупалась собственной дочерью. Последняя стоически осуждала вообще всё и, казалось, была близка к тому, чтобы начать издавать звуки.

Увидев Мао Хана, нервно курящего на ступеньках моего дворца, я понял, что дергать за хвост огромного ракшаса (или кем там был этот Линкольн) отнюдь не самое опасное, что могло сегодня случиться.

Надо было восстановить порядок железной рукой, но зная, что в конфликтах женщин мужикам делать нечего, я отважился лишь на короткую операцию по изъятию Мао Хана и Константина Азова с вражеской территории. Запершись в моем необставленном кабинете, мы принялись дегустировать скромные запасы княжеского спиртного, но оказались вскоре прерваны звуком царапания когтей по двери — у нас просил политического убежища Курв, в зубах которого болталась, взятая за одежку в районе пояса, моя дочь.

— Ты, Кейн, просто какой-то апостол хаоса, — хрипло запророчил после пятой рюмки Константин, на коленях которого устроилась Алиса, — Иначе и не скажешь. Меньше месяца в стране — и тут всё шатается. Ты газеты читал?

— Нет, — честно признался я, слегка оторопевший от наезда товарища, благодаря которому у нас, в общем-то, и бардак. Ну а кто мать привел? Кто тут апостол?

— Правильно, зачем тебе их читать? — продолжил вредничать блондин, — Ты слишком занят тем, что поставляешь им сюжеты! Что там за скандал с «Континенталем»⁈ Я прямо вижу, как твоя наглая рожа оттуда торчит! С передовиц вижу!

— Ничего не знаю, оно само… — пробурчал я, наливая себе еще бокал.

Хотелось просто взять и упасть в сон.

— Хм, — внезапно обратил внимание сын графа Азова на восседающую на нем Алису, — Слушай, а ведь какая тихая девочка. Пожалуй, я воспользуюсь твоим предложением о помолвке…

— Этот дядя, — привлекая внимание дочери, я указал пальцем на её белобрысое сиденье, — Сын той большой и шумной тети в белом. От которой ты…

В этот момент дочь решила резко откинуться назад, на что Константин отреагировать банально не успел. Свалившись с его колен, княжна шлепнулась пузом на спину Курву и вцепилась в его толстую шкуру, чудом удержавшись на собаке. Сам бульдог, заполошно вскочив на свои кривые лапы, решил во всем обвинить Азова, отбежав от него подальше и неуверенно гавкнув. Блондин застыл, недоуменно хлопая глупыми голубыми глазами.

— А ведь нарочно не придумаешь, — покачал я головой, глядя, как дочь и пес с подозрением рассматривают Константина, — Алисонька, едь к папочке. Он не выдаст тебя замуж за этого ронятеля девочек!

— Эй! — справедливо возмутился мой друг.

Пить с ребенком на руках мне было не комильфо, так что вместо этого я, окончательно разморенный, задремал в кресле, устроив дочь поудобнее. Тихо, тепло и мухи не кусают, что еще нужно? Так мы и проспали почти два часа, причем, вместе с Мао Ханом и Константином, ровно до момента, когда двери моего кабинета с треском распахнулись, являя заспанным нам торжествующего Белого Генерала, в руках которой безвольной игрушкой моталась потерявшая всякую волю к жизни Кристина.

— Вот вы где! — торжествующе изрекла Дарелея Азова, — Мальчики, мы идём в оперу!

— Что мы делаем? — спросонья не совсем понял я, — Зачем нам в оперу?

— Надо, — грустно, но строго произнесла жена, слегка оживившаяся при виде дочери, пытающейся закопаться от шума поглубже мне под пиджак, — Так что мы идём, Кейн.

— Пока мне не объяснят зачем — с места не сдвинусь! — пригрозил я, вовсе не желая идти на поводу у взбалмошной матери своего друга.

— У графини есть билеты на «Чикаго» в театр «Амбассадор», — проговорила жена, — Кейн, мы должны пойти. Там будет король Америки.

— Зачем нам нужен король Америки? — брюзгливо спросил я, прикрывая полой вновь засопевшую дочь, — Что мы с ним будем делать?

— Ничего! — сказала, как отрезала, графиня Азова, — Но пойти мы обязаны! Кейн, дорогуша! Это же король-простолюдин!!! Мы не можем упустить такой шанс!

— Какой король⁈ — офонарел я.

///

Где-то на другом конце города сущности, многие века выдающие себя за людей, вовсю советовались, пытаясь понять, каким образом некий жалкий человек смог за несколько часов разбудить от спячки все Общество, давно потерявшееся среди своих игр и интриг. Нельзя сказать, что у них это получалось. Боб Уолш, чьи владения лишились одного из самых одиозных и важных хозяев, вовсю пытался укрепить моментально пошатнувшую власть, постоянно отвлекаясь на новые приказы и распоряжения. Второй, несколько десятков лет играющий безэмоционального волшебника, лучшего друга у многих аристократов мира, пребывал в восторге от своего отпуска и развлекался на полную катушку.

Тем временем, Нью-Йорк стремительно захлестывала волна насилия, направленная на осиротевшие группировки чернокожих. Последних решительно и беспощадно «убирали» из города, припоминая им грабежи, убийства и акты каннибализма. За бывшими подчиненными Кулинара разворачивалась охота, расширяющая свои масштабы с каждым часом. Сначала были бандиты, затем их пособники, а потом…

Потом бедные кварталы американского мегаполиса вскипели от крови. Улицы и закоулки, куда несколько лет как забыла дорогу полиция, начали заполняться трупами. Причины проливать кровь ширились и множились, распространяясь со скоростью куда большей, чем успевала реагировать полиция.

В центральных районах еще ничего не подозревали, а на окраинах уже творился Ад.

Какими могли быть коренные жители континента Северная Америка на Сердечнике? Те индейцы, что пали под натиском цивилизации в моем мире и в мире Эмберхарта, не сражались всю свою историю с теми, кто выползал и вылетал из порталов. Местные — сражались и побеждали, пусть и неся большие, по сравнению с цивилизованными странами, потери. Что могло из этого получиться?

Правильно.

Отважные конкистадоры из Англикании, Франкии и Португалии столкнулись целым континентом краснокожих людей, крайне негативно относящихся к чуждой им хрени, прекрасно умеющим объединять усилия против глобальных угроз, и имеющей ряд крайне неприятных фокусов у шаманов. Самым же паскудным моментом для представителей белой цивилизации, спешно возводящих города-форты, стало то, что местные краснокожие дикари не только успешно заманивали к себе пушниной и золотом наивных белозадых торговцев, но и мастерски обдирали тех на информацию, знания и разведданные.

Но, и у Европы в то время были запасы козыри в виде чуть ли не бесконечных запасов негодяев, подлецов, солдат и зэков, которые отправлялись в Америку на куда более надежных и быстрых кораблях, чем аналоги из наших миров. В результате всё вылилось в долгую вялотекущую войну за Независимость, которую по итогам, хоть это и яростно отрицалось, выиграли индейские племена.

Проиграли они уже потом, попытавшись выступить на совершенно чуждом им поле.

Сейчас, глядя на Кадархиаллу Ступающего по Траве, короля Америки, восседающего в ложе вместе с вождями семи самых крупных племен страны, я понимал, насколько ироничной может быть жизнь.