— Давай.

— Что хотел сказать Дайк, заявляя, что Звездная Инспекция сно­ва просит твоей помощи?

— Что я снова оказалась в опасной близости от запретной зоны, и меня уже в который раз просят выяснить, что там происходит, раз уж я всё равно намерена туда влезть.

Он посмотрел в сторону горизонта и, как бы, между прочим, заметил:

— Они тебя ценят.

— Ещё бы! Где они ещё найдут такое сокровище! Чтоб рисковать головой, выполняя чужую работу!

Он какое-то время молчал, а потом повернулся ко мне.

— Давай начистоту, ладно? Кто теперь будет старшим в деле? Ты?

— Нет. Но и не ты. У нас это называется работать в одной упряжке. Господи, дорогой мой, да ведь нет ничего унизительного в том, что ты во мне нуждаешься! Просто я знаю то, чего не знаешь ты. Это естественно, нельзя знать всё. Я в ваших уголовных дебрях — дуб дубом, это не моя специальность, но я облетела всю область Объединения и не один раз. Я забиралась в такие дыры, где до меня побывали один-два звездолёта. Я, как свои пять пальцев, знаю всю современную технику, официально известную в Объединении. Это было моей работой.

— Почему было?

— Потому что всё надоедает, — буркнула я, отворачиваясь.

— Я больше не буду тебя ни о чём спрашивать, если не почувствую, что ты расположена ответить.

— Спасибо, мой милый.

Послышался негромкий гудок, и он вытащил свой коммуникатор.

— Лейтенант Руфах слушает!

— Салют, лейтенант. К тебе дама.

— Опять… — протянул он, вставая. — Проводи её наверх.

— Завидую твоей популярности, Торнадо!

— От всего сердца желаю тебе такой же.

Через минуту дверь распахнулась, и в комнату ворвалась зарёванная Рузаф. С порога она кинулась на шею Лонго. В дверях остался молодой охранник-ормиец, который с усмешкой наблюдал за происходящим.

— Закрой дверь с той стороны, козлёнок, пока я не сделал это твоей головой, — прорычал Лонго.

Тот подчинился. Рузаф тут же разрыдалась.

— Его арестовали, Торнадо! — взвыла она, отцепляясь от моего друга, чтоб вцепиться в свою начёсанную шевелюру. — Они его обвиня­ют в мятеже! Они ходят по всему дому, всё обнюхивают, допрашивают прислугу! Они вызывают наших друзей и собираются задавать им свои вопросы! Торнадо! Спаси меня!

— От чего? — поинтересовался он, стряхивая с воротника капли её слёз.

— Я не знаю! Что меня ждёт? Кто его арестовал? Он виноват? Кто сказал, что он делал это?

Она медленно осела на пол, но Лонго даже не попытался её под­держать. Она так и осталась сидеть на полу в ворохе золотистых шёл­ковых тряпок.

— Его арестовал старший инспектор ОБЗИ Ле Соланж, — спокойно сообщил Лонго. — Что это сделал он, сказал я. Он не виновен, и по­тому ничего страшного тебя не ждёт. Вставай и иди домой.

— Ты? — она вдруг зашипела как змея. — Так это из-за тебя они шарят у нас в доме!

Она вскочила с пола и бросилась к нему, по-видимому, имея намерение выцарапать ему глаза. Он фыркнул, схватил её за руки и швырнул в ближайшее кресло. Она ошарашено смотрела на него.

— Ты меня, должно быть, с кем-то спутала, — зло проговорил он. — Я никогда не допущу, чтоб меня трогала женщина, если она, конечно, не хочет выразить мне тем самым своё расположение. В любом случае, она не должна быть такой напористой.

— Ты оговорил друга! — обвиняющим тоном заявила она.

— Он никогда не был моим другом, — возразил Лонго. — Кроме то­го, я старался для тебя. Ты сама говорила, что боишься его, вот я его и изолировал. Когда вы оба немного остынете, он выйдет на сво­боду и всё будет как в доброй сказке с хорошим концом.

— Ты старался для меня? — она прищурилась. — А, может, для себя? Ты хочешь занять его место?

— Для этого кресла у меня нет достаточных связей.

— Я не о кресле.

— Что, о постели? Что-то не припомню, чтоб там было что-то, что толкнуло бы меня на подобный шаг.

— Торнадо! — зарычала она мелодичным басом. — Ты играешь с огнём!

— Нет, огня с меня хватит. Иди домой, Рузаф.

— Значит, Рирм вернётся?

— Думаю, что да.

— Это только ты думаешь?

— В данном случае важно, что это думаю именно я. Расследование веду я, и решаю всё я.

— И ты решил не заканчивать расследование? Ты вернёшь мне мужа?

— Пришлю заказной бандеролью, обвязанной алой ленточкой, чтоб ты без помех могла сорвать на нём свою злость. Катись, дорогая, мне нужно работать.

— Я вижу, как вы работаете! — она бросила свирепый взгляд на меня. — С меня хватит! Я улетаю на Орму и вернусь не раньше, чем Торсум выйдет из ваших застенков.

— Застенки были ваши, — парировал он. — У нас вполне комфортабельные камеры. А с Ормой тебе придётся подождать, пока ты не получишь соответствующее разрешение от Ле Соланжа. Поторопись домой, пока он ещё там.

Рузаф развернулась и с гордым видом удалилась.

— Змея, — проворчал ей вслед Лонго.

X

Через час вернулся Антуан.

— Ну и женщина… — пробормотал он. — Вулкан! Как он с ней справляется?

— Ты о комиссарше? — уточнил Торнадо, небрежно соскакивая на «ты».

Ле Соланж кивнул.

— Ворвалась в кабинет мужа, где мы работали, и закатила грандиозную истерику, требуя отпустить её к маме. За время рыданий и во­плей, успела покататься по полу, посидеть у меня на коленях и по­висеть на шеях у всех присутствующих мужчин. Затихла только через час, на столе, в весьма живописной позе.

— Но ты устоял.

— Это было нелегко, но я устоял.

— А у нас прочный тыл, — усмехнулся Лонго. — Это радует.

— Легко тебе говорить… — покачал головой Антуан.

— Ладно, передохни немного. События скоро начнут развиваться.

— Они уже начали, — вздохнул он. — На виллу Торсума сообщили, что два часа назад с Граукугеля угнан сторожевой звездо­лёт. Найти его не удалось до сих пор.

— А это точно связано с нашим делом? — нахмурился Лонго

— Экипаж перебили из лучевого оружия и бросили на взлётно-по­садочной площадке. Один из стрелков оказался землянином и выжил, благодаря регенерации. Сейчас его везут сюда, но из предварительного опроса ясно, что среди напавших на сторожевик был Бирас. Парень описал его в точности.

— Это всё?

— Нет. Оказалось, что ещё вчера оттуда же был угнан небольшой спейс-глиссер. Хозяин сказал, что поручил его ремонт какому-то не­знакомому механику, а на утро обнаружил, что того и след простыл, с глиссером вместе, естественно.

— Тилаб?

Антуан кивнул.

— Похоже, Тилаб сбежал с Граукугеля, а Бирас бросился вдогонку, — заметила я. — Причём, Бирас так торопился, что решился на весьма рискованное предприятие по угону сторожевика.

Лонго задумчиво посмотрел в окно, а потом подошёл к пульту связи.

— Центральная? Срочно установите постоянный канал с Клондайком, Мегаполис, двадцать шестой участок восточного округа.

Спустя несколько секунд раздался щелчок и знакомый голос про­изнёс:

— Двадцать шестой участок, сержант Урманис.

— Привет, малыш, — поздоровался Лонго. — Если меня будет искать бородатый тип, то немедленно переключи его на Изумрудную. Мы будем держать канал свободным.

— Ты имеешь в виду, что он будет искать тебя по видеотектору?

— Не знаю! Может, по спецсвязи, по радиосвязи, по личному коду, может, просто позвонит по межпланетной.

— О’кей, мой лейтенант. Я понял.

Урманис исчез с экрана.

— И что теперь? — спросил Ле Соланж.

— Ждать. Один шанс из тысячи, что он позвонит, но это всё-таки шанс…

— Хорошо. А пока я дам указание продолжать патрулирование.

Оба звездолёта: и спейс-глиссер, и сторожевик, как в воду кану­ли. Прошло уже десять часов, а о них никто ничего не мог сообщить. На улице начало темнеть, но никому и в голову не приходило уйти. В комнате стояла тишина. Только Антуан изредка подходил к пульту свя­зи и вызывал комендантов баз, а потом оборачивался к нам с Лонго и отрицательно качал головой.

Уже ночью неожиданно раздался негромкий щелчок, который прозвучал в тишине, как выстрел. Лонго сорвался с места и бросился к пульту. На большом экране возникло размытое изображение измождённого бородатого ормийца. Он окинул комнату лихорадочным взглядом и наткнулся на Лонго.