Первым моим желанием было снова упасть на песок, но я вовремя заметила группу молодых десантников, стоящих чуть поодаль возле большого стереоэкрана. Конечно, они смотрели мой проход. Теперь их взгляды были обращены в мою сторону, и я с облегчением увидела в их глазах восхищение. Значит, всё в порядке. Моих промахов, а их было пять-шесть, они не заметили.

Я бодро, стараясь не хромать, направилась к вышке аппаратной. Ко мне устремился один из десантников, курчавый голубоглазый мулат.

— Отлично, мисс! — заявил он, лучезарно улыбаясь. — У нас мало кто из новичков с первого раза доходит до конца.

— У меня, увы, не будет времени для второй попытки, — ответила я, снимая шлем скафандра.

— Жаль, что вы не выстрелили, — произнёс он. — Он был у вас прямо на прицеле. Нужно было нажать спусковой крючок и готово! Тогда бы вы избежали этой «прогулки» по стене. Я уж подумал, что вы распорете о кристаллы весь скафандр. Это ведь опасно. И потом вас с такой силой вышвырнуло в вакуум… Мисс, как вам удалось так извернуться и добраться до люка? Поверьте, это не простое любопытство, а чисто профессиональный интерес. Мои ребята аж застонали от восторга! Это был класс! Как вы это сделали?

— Не знаю, — призналась я. — Но если я это сделала, то, значит, это возможно. Попробуйте. Может, у вас получится.

Я взбежала по ступенькам вышки и вошла в аппаратную. За пуль­том сидел красивый высоченный негр. Увидев меня, он великодушно улыбнулся.

— Совсем неплохо для первого раза, мисс. Всего двенадцать ошибок за проход.

— Двенадцать? — изумилась я. — Я насчитала максимум шесть.

— Мне очень жаль, мисс, но их было двенадцать… Врач вам ну­жен?

— Врач? — я с расстроенным видом уселась в кресло у двери. — Желательно полное обследование и восстановительный курс… Неужели двенадцать?

Он рассмеялся, едва не ослепив меня сиянием белоснежных зубов.

— Почему вы так огорчились, мисс? Вы впервые на нашем полигоне, без предварительной подготовки, только час разминки и сеанс психо­тренинга.

— И тридцать лет в космосе, — буркнула я.

— Тридцать? — он с недоверием посмотрел на меня и, продолжая улыбаться, покачал головой. — Мисс, за тридцать лет у вас, видимо, наработался некий стереотип, который и помешал вам на маршруте. Вы излишне осторожничаете, не хотите рисковать, теряете время, выбирая обходные пути.

— Осторожность не повредит, — жалко возразила я.

— Ну, вы же знаете, что в отдельных случаях, может! А почему вы не стреляли?

— Не люблю убивать.

— В рабочих условиях вы бы получили на всю катушку, — заметил он. — Вам очень повезло, что это был левиафар, он, по крайней мере, не плотоядный. А если б попался, например, тоурбал?

— Ну, от тоурбала я увернусь! — рассмеялась я, вспомнив этого неповоротливого хищника.

— А если попадётся плотоядная тварь, от которой не увернёшься?

— Тогда съест, — констатировала я.

— Вот то-то и оно. В целом оценка вашего прохода достаточно высокая. Половину потерянных очков вы компенсировали очень оригинальным решением при проходе зоны слоистых силовых полей. Я даже включу его в инструктаж для наших ребят. Запоздание с выстрелом, и всё прочее тоже не будем принимать в расчёт после вашего восхитительного кульбита в вакууме, а в остальном всё в норме. У вас отличная подготовка. Я полагаю, это старая школа, многие приёмы я помню ещё с тех времён, когда космодесант не был реорганизован.

— Вы угадали, — кивнула я.

— Приятно было познакомиться, мисс, — снова улыбнулся он. — Где медикологический корпус вы знаете. Я предупрежу специалистов сектора восстановления.

— О’кей, — я поднялась с кресла и вышла.

Джей сиял в зените. Направляясь к шатровым куполам белого медикологического корпуса, я подумала, что до вечера ещё успею завернуть в аудиокабинет и прослушать парочку психологических на­строев.

Я успела не только это. В спортзале мне удалось найти совершенное чудо! Тренер по айкидо, как оказалось, был к тому же мастером кэндо. Проведя с ним несколько поединков, я окончательно скинула груз напряжения и поймала, наконец, нить спокойствия и сосредоточен­ности. Мы немного побеседовали, он почитал мне японские хокку и дал несколько дельных советов по медитации, а на прощание сделал подарок — чёрный льняной костюм для тренировок и соревнований, последняя модель, разработанная для десантников на Земле, что-то среднее между каратэги и костюмом ниндзя. Это было очень кстати, потому что джинсы мне уже смертельно надоели, как и кожаная куртка. Я спустила их вместе с сапогами на каблуках в утилизатор и покинула базу «Сигма» в новом обличье, чувствуя себя при этом совершенно другим человеком.

Когда я вошла в комнату, где собрались сотрудники, участвовавшие в операции, моих шагов никто не услышал. Зато мой голос произвёл эффект разорвавшейся гранаты.

— Как вы вошли? — нервно воскликнул Торсум, обернувшись ко мне.

— На ушах сквозь стену, — фыркнула я, подходя к столу, на краешке которого сидел Лонго, склонившись над бумагами. — Что-нибудь выяснили?

Он кивнул, не отрывая взгляда от какого-то листа.

— Мы провели биосканирование бластера, — ответил за него Антуан. — Формула биополя не совпала ни с одной из имеющихся в архивах и картотеках Колонии. Мы пришли было к выводу, что кто-то проник в Колонию извне, но лейтенант Руфах вспомнил, что для участия в ликвида­ции мятежа были приглашены летчики и техники с различных планет. Уних снимали показатели биополя на тот случай, если это окажется единственной возможностью идентифицировать их останки в случае гибели. После взрыва ведь опознавать, как правило, уже нечего. Останки могут быть непригодны для генетического анализа, а вот следы биополя сохраняются какое-то время…

— Я знаю, — нетерпеливо проговорила я. — Что дало сличение?

— Формулы совпали по всем параметрам. Бластер принадлежал технику Амальтейской базы грузовых челноков, бывшему бортмеханику Эс­кадрильи Смерти ВКС Ормы Тилабу Иналу.

Лонго при звуке этого имени нервно передёрнул плечами.

— А ты здесь при чём? — спросила я.

— На Седьмой он был моим адъютантом, — не поднимая глаз, ответил он.

— Понятно. Конечно, он уже покинул Колонию?

— В том-то и дело, что нет! — воскликнул Антуан. — Он должен был пройти через станцию ТС, но там его выход не зарегистрирован. Зато он оказался в числе пассажиров звездолёта, который вылетел с Изумрудной на Граукугель, а там его след теряется. На этой планете ведутся разработки полезных ископаемых, поэтому там бывает множество частных кораблей. Он мог улететь в любой конец Колонии. Ясно одно, он где-то здесь, но где конкретно…

— Объявление розыска ничего не даст?

— Нет. Хотя мы и передали ориентировки во все отделы и префектуры. Если он находится где-нибудь в посёлке или на неконтролируемой полицией планете, то найти его будет практически невозможно.

— Плохо.

— Куда уж хуже.

Я посмотрела на Лонго.

— Зачем он мог это сделать?

— Что? — раздражённо спросил он. — Помогать мятежникам? Не знаю! На Седьмой у него погибли два брата и сын. Я не могу себе представить, чтоб Тилаб оказался в одной шайке с Бирасом.

— Но убить Аблада он мог, — подал голос Торсум.

— За что? — обернулась к нему я.

— Они были кровниками, — ответил за него Лонго. — Я об этом ничего не знаю. При мне они не встречались, разве что на базе возле Тартара, но там я ничего такого не заметил. Ни Аблад на Орме, ни Тилаб на Седьмой никогда не говорили мне о своей вражде.

— Но это правда! — воскликнул Рирм. — Они из тех же мест, что и я. Они враждовали испокон веков.

— Не знаю, — устало пробормотал Лонго. — Они не с перевалов. Говорят, что у низинных горцев была в обычае кровная месть. У нас этого не было.

— А у нас было! — взорвался Торсум.

— Шпаги в ножны, господа, — спокойно произнёс Антуан. Он посмотрел на меня. — Это всё, чем мы располагаем по этой линии. Конечно, мы попытаемся отыскать Инала, но успех в этом деле весьма и весьма маловероятен.