Тот кивнул и пошёл к двери. Как только он её открыл, по залу пронеслось какое-то странное, почти неразличимое движение, и в тот же миг в разных местах возникли четыре чёрные фигуры в эффектных позах. Они держали на мушках парализаторов всех, кто находился в зале. Я присмотрелась и чуть не ахнула. На этих симпатичных мальчи­ках были костюмы-хамелеоны наподобие одеяний древних ниндзя. Просто сейчас они включили чёрный цвет — любимый цвет спецподразделения Звёздной Инспекции «Лепестки Сакуры». Это уже был даже не КОБЗИ, это был отдел Рэма Дайка, Отдел безопасности Объединения при Высшей Ассамблее.

Чинные шаги прозвучали для меня как музыка, я узнала этот «фир­менный» марш инспекторов. И действительно, в зал королевской походкой вошёл молодой красавец в сияющей форме. По его огромным карим глазам, прическе под маршала Мюрата и особой грации французского льва я сразу же определила в нём одного из офицеров личной гвардии председателя Звёздного трибунала советника Леруа. И я не ошиблась.

— Старший инспектор Отдела безопасности Объединения Галактики Ле Соланж. Капитан Нейт, вы арестованы. Обвинение вам будет предъявлено в тече­ние ближайших трёх часов.

Нейт стоял возле меня, бледный, как полотно. Он застывшим взглядом смотрел на того спецназовца, что держал его на мушке.

— Сдайте шпагу, Нейт, — рассмеялась я. — И поблагодарите старшего инспектора, потому что эти парни избавят вас от беседы с Альбелином.

Нейт, наконец, смог пошевелиться. Бросив на меня испепеляющий взгляд, он, ничего не сказав, вышел в сопровождении своего «опеку­на». Проводив его официально-пристальным взором, старший инспектор немедля кинулся ко мне, расстегивать зажимы.

— Мне очень жаль, мадам, — очаровательно улыбнулся он.

Потом подошёл к Лонго и, освободив его, спросил:

— Всё в порядке, лейтенант?

— Что-то вы не слишком торопились, — проворчал тот.

— Всё было под контролем, — ответил Ле Соланж. — Мы не решились ломать дверь, это было рискованно. Нам пришлось ждать, пока они откроют её сами. Вы, в сущности, ничем не рисковали. Пелларцы никогда не прибегают к грубому наси­лию, а канал энергоснабжения вспомогательной аппаратуры мы перекрыли. Кроме того, мы надеялись, что Нейт что-нибудь скажет, ведь разговорить его будет очень сложно, а ментоскопированию он тоже не поддаётся.

— Значит, вы отлично контролировали ситуацию? — улыбнулась я.

— Да, мадам. Иначе мы прекратили бы всё это раньше. Ведь я не пелларец и ни за что не допустил бы, чтоб опасности подвергалась такая очаровательная женщина.

— Могли бы и предупредить, — проворчал Лонго, ревниво погляды­вая в нашу сторону.

— Я повторяю, лейтенант, — твёрдо произнёс Ле Соланж. — Вы не подвергались ни малейшему риску. Уже несколько часов назад мы блокировали эту секретную базу, а едва Нейт вошёл сюда, разоружили всех его людей. Энергия была перекрыта и мы полностью контролировали си­туацию.

— Да ладно, не оправдывайтесь… — пробормотал Лонго, подошёл ко мне, подал руку, а когда я встала, обнял за плечи. — Поехали к Клайду. У него всегда найдется бразильский кофе и с десяток банок пива.

VIII

В гостиной было тепло, весело потрескивали поленья в камине и жар оранжевого пламени овевал мои ноги, хотя они были покрыты плотным клетчатым пледом. Теперь у меня для счастья было всё: кресло, камин, полный кофейник кофе и любимый мужчина, на сей раз полностью довольный жизнью, потому что у него под рукой стояла целая батарея банок с пивом.

Третьим в гостиной был комиссар Рирм Торсум, красный, как рак, он уже с полчаса внимательно изучал резного рыцаря, украшающего старинные часы на секретере. Наконец пробило полночь, и рыцарь скрылся в маленькой пещере, которая закрылась щитом с изображением герба.

— Я тебе никогда не прощу, что ты действовал в обход меня! — заявил Рирм, отворачиваясь от часов и бросая суровый взгляд на Лонго, который с блаженным видом потягивал пиво.

— Он мне не простит. Слышала? — Лонго взглянул на меня и банкой указал в сторону Торсума. — Ты, козёл безрогий, скажи мне спасибо, что я за это дело взялся, а то б этот змей до сих пор в твоих штабных апартаментах вензеля выписывал.

— Выбирай, по крайней мере, выражения, — буркнул тот.

— Ничего, один раз в жизни послушаешь то, что о тебе на самом деле думают подчинённые.

— Ты меня уже двадцать лет регулярно снабжаешь самой исчерпы­вающей информацией по этому вопросу… Но неужели ты не понимаешь, Лонго, то, что ты, минуя меня, напрямую вышел на КОБЗИ, не луч­шим образом скажется на моей деловой репутации? Меня могут даже снять с этой должности!

— Какая невосполнимая потеря!

— Кончай издеваться, Торнадо.

— Не всё ж тебе надо мной измываться, Рирм. Ты ещё меня упрекаешь, что я действовал, минуя тебя, а что я мог сделать, если ты не нашёл ничего лучшего, как сунуть мне в руки нож и выдать такую про­вокационную идею, что я могу доказать свою приверженность к горцам, лишь проткнув себе горло?

— Я этого не говорил.

— Неужели? Жаль, что мы не составляли протокол.

— Кстати, Лонго, верни нож. Это родовая реликвия нашей семьи.

Лонго молча достал нож из ножен и бросил Рирму. Тот ловко его поймал и сунул за ремень.

— Объясни, как ты всё это сделал, — примирительным тоном попросил Торсум.

— Очень просто, генерал. Очень просто. Ведь я же много раз го­ворил, что без КОБЗИ нам не справиться, но они никогда не подключаются, если не дать им знать, что их помощь необходима. Ты не хотел этого делать, а когда я остался без поддержки, да ещё на нелегаль­ном положении, у меня уже просто не оставалось другого выхода. Я полетел в горы, в сорок третий квадрат района между Мегаполисом и Нью-Сьера-Мадре. Над ним из-за гопстопников постоянно ви­сит спутник наблюдения КОБЗИ. Вот я и поставил флаер в самом центре на видном месте. Джимены ведь всегда в курсе, что у нас происходит. Они увидели «Олити» и поняли, что хотя я прячусь от полиции, мне нечего скрывать от них. Это и был мой сигнал. А потом я принялся за расследование. Мне совершенно не хотелось изображать из себя червя на крючке, особенно после того, как я узнал, что на нас объявили большую охоту, но обе имевшиеся у меня нити оказались оборванными. Нейт — умный парень, и мне остаётся только удивляться, как он на это клюнул. Я не имею в виду дело с кристаллом — это пустяки. Я не понимаю, что он собственно ожидал от меня, когда я до него доберусь. Или, и правда, считал меня абсолютным ослом и думал, что я при встре­че просто собираюсь палить из бластера? Ты б догадался на его месте, что я собираюсь привести к нему джименов?

— Нет.

— С ума сойти можно, — пробормотал Лонго. — Кто нами командует!

— Но как ты решился идти туда, не получив от КОБЗИ подтвержде­ния, что твой сигнал принят?

— Ты что? — он удивлённо посмотрел на комиссара. — Это ж совершенно ясно. Флаер стоит? Стоит. Спутник висит? Висит. Увидели? Без сомнения. Захватили? Нет. Вас навели? Снова нет. Так какие ж могут быть сомнения? Кроме того, сигнал они всё-таки подали, хотя это было совершенно из­лишне,

— Они подали сигнал? — встрепенулась я.

— Ну конечно! Неужели ты думаешь, я потащил бы тебя дальше, если б они не пообещали прикрытие. Помнишь то случайное на первый взгляд включение? Песню?

— «Ступай хоть в ад, я не отстану?» — улыбнулась я.

— Судя по тому, что это был джаз, за дело взялся наш чёрный ангел-хранитель Джимми Чинуа, а значит, мне уже не о чем было беспо­коиться.

— Да… — Рирм подошёл к нему и тоже взял банку с пивом. — Хорошо сработано.

— Как всегда.

— Не преувеличивай, Торнадо. У тебя и провалы бывали.

— Очень мало и очень маленькие. К тому же, говорят, что я за последнее время поумнел.

— Не заметил.

— Ты чертовски не наблюдателен.

— Ну, ладно. Теперь можешь нацепить погоны и вернуться в учас­ток. Я тебя награждать не буду. Ты работал с КОБЗИ, Чинуа сказал, что представление будет исходить от них.