— Кое-что у нас уже есть, — ответил Лонго. — Есть основания полагать, что это личная месть.

— И вы знаете кто это?

— Да. Но вам не скажу. Этот парень нужен мне живым.

— Хорошо… — КУ-У поднялся на лапах и выгнул спину. — Загля­ните ко мне в офис, когда будет время.

Он умчался в направлении яркого венка голубых звёзд.

— Ты, действительно, вычислил убийцу Родригеса? — проводив старика взглядом, спросил Нордони.

— Да.

— Тебе известно имя?

— Известно.

— И где его искать?

— Это дело времени.

— Как тебе это удалось?

— Всё было очень просто… — пожал плечами Лонго, а потом хмуро посмотрел вслед КУ-У. — Всё было слишком просто, Джули!

XI

Мы вернулись домой лишь за полночь. На следующее утро Лонго не стал меня будить. Я слышала, как он встал, принимал душ, одевался, что-то делал на кухне. Он старался не шуметь, чтоб не разбудить ме­ня, и я добросовестно делала вид, что сплю. Мне не хотелось говорить с ним. Он так и не пожелал рассказать мне об убийстве Родригеса, лишь снова повторил просьбу не выходить из квартиры. Мне всегда нра­вилось, когда мужчины оберегали меня от излишних волнений, но на сей раз это напоминало детскую игру.

Как только за ним захлопнулась входная дверь, я открыла глаза. Он хочет действовать сам? Пусть действует. Это его право, в конце концов! Но и я не обязана смиренно сидеть, уповая на его защиту или на свою удачу.

Я встала и включила телевизор. Внимательно слушая новости, я привела себя в порядок, позавтракала и села листать старые номера какой-то газеты под убойным названием «Топор маньяка». В сущности это был ежедневный бюллетень преступности в Мегаполисе. Не смотря на весьма дешевую вывеску, газета оказалась полезной и умной. Пролистав номе­ров двадцать, я уже достаточно хорошо разбиралась в том, какая шайка хозяйничает в том или ином районе, какой босс патронирует ту или иную отрасль криминального бизнеса, какие проблемы стоят перед полицией и что нужно делать, чтоб не прибегать к её помощи слишком часто. Для достижения последней цели требовалось, прежде всего, обзавестись надёжным «стволом». «Ствола» у меня было два, и я решила привести в порядок оба.

Для начала я разобрала свой «Оленебой», прочистив его и опылив твёрдо-металлическим аэрозолем, снова собрала и сунула в потайную кобуру, предварительно подзарядив энергокристалл. С пистолетом наложницы возни было больше, как со всяким пневматическим оружием. И в тот самый момент, когда все его части были аккуратно разложены на белом листе бумаги, у дверей раздался звонок.

Это показалось мне странным, поскольку на крышу посторонний просто не смог бы попасть, а у Лонго был ключ. Всё объяснилось, когда я посмотрела на экран внешней камеры. У двери терпеливо ждал высокий сержант полиции.

Я всё же на всякий случай переложила бластер из кобуры за ремень брюк и застегнула куртку. После этого со спокойной душой открыла дверь.

— Прошу прощения, мисс, — мило улыбнулся сержант.

Это был молодой русоволосый землянин очень приятной наружности, правда, его здорово портили зеркальные солнцезащитные очки, но на улице была жара и я не страдала от неё лишь потому, что в квартире надрывался кондиционер.

— Прошу прощения, мисс, — снова повторил он. — Могу я видеть лейтенанта Руфаха?

— Он в участке, — ответила я.

— Какая досада! — воскликнул он и ударил кулаком по дверному косяку. — А вы не могли бы передать ему одну вещь?

— Какую вещь?

— Часы. Он забыл их в моём флаере, когда я подвозил его на место происшествия.

— А зачем он снимал часы у вас во флаере? — удивилась я.

— Он не снимал, а просто не успел надеть. Это был выходной и его срочно вызвали. Я забирал его с озера.

— А, понятно, — кивнула я. — Можете оставить.

Он протянул мне часы и, поблагодарив, пошёл к павильону пассажирского лифта. Я закрыла дверь. Часы были ормийские, военного образца с эмблемой ВКФ. Я положила их возле компьютера и снова вернулась к пистолету наложницы. Он был уже собран и заряжен, когда я услышала, что дверь за моей спиной открывается. Я вскочила и прижалась к стене, зажав оружие в руке. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Лонго. Увидев меня с пистолетом, он нахмурился.

— Что случилось?

— Ничего, — я подняла сзади куртку и засунула пистолет за ремень.

— Зачем ты просила меня приехать?

— Что?

В следующий момент меня, наконец, осенило, и очень даже вовремя. Не тратя драгоценных секунд на бешеные взгляды в сторону часов, на пусть даже краткие объяснения, я вытолкнула Лонго из комнаты. Он не ожидал ничего подобного и потому не удержался на ногах. Мы вдвоём упали на полимерный настил крыши за дверями пентхауза, и в этот миг раздался оглушительный грохот. В следующий миг Лонго развернулся и накрыл меня собой, так что все осколки, куски пенобетона и большая часть пыли достались ему.

Грохот смолк, но он продолжал прижимать меня к полу.

— Наверно, всё… — предположила я, но в следующий момент раздался треск, и обрушилась последняя стена, та самая, в которой ещё недавно была входная дверь. Она с шумом рухнула, но нас не задела, поскольку мы оказались как раз в дверном проёме.

— Теперь всё, — согласился Лонго, поднимаясь на ноги. Я села. Он был весь серый от пыли, и даже волосы казались седыми. Он печально смотрел на груду развалин. — Это была моя квартира.

— Да, — согласилась я. — Была.

— Что, чёрт возьми, произошло? — вдруг рявкнул он.

— Я полагаю, что это можно квалифицировать, как покушение, — за­явила я, протягивая ему руку.

— Неужели? — с сарказмом отозвался он, помогая мне встать. — А я думал, что это дружеский розыгрыш. Ты цела?

— Более того, я надежно зацементирована. Ты очень расстроен?

— Нет. В конце концов, мы можем теперь поселиться в одной из камер моего участка. И мне недалеко до работы, и ты под присмотром.

— У вас что, жилищный кризис?

Он снова взглянул на развалины.

— Нет, просто за восемь лет я успел привыкнуть именно к этой квартире.

— Хорошо, — кивнула я. — Сознаюсь. Я виновата. Я слишком поздно вспомнила, что ты не ходишь на озеро.

— А причём здесь озеро? — удивился он.

— Давай уйдём отсюда. Я не люблю развалины. От них веет смертью. По дороге я всё тебе расскажу.

— Согласен.

— Минуту! — вспомнила я и полезла на кучу тёплого дымящегося мусора.

— Что ты хочешь там найти? — забеспокоился Лонго.

— Одну чрезвычайно ценную для меня вещь.

— Чек что ли?

— Да бог с ним с чеком! Вот! — я увидела торчащий наружу ремень сумки и потянула за него. Он, естественно, оторвался. Мне пришлось разгребать камни и осколки руками. Наконец я извлекла из-под мусора свой драгоценный «Луч Кувера», единственную вещь, которую мне жаль было бы потерять, не считая, конечно, «Оленебоя».

VII

По дороге в участок я рассказала Лонго, как всё произошло. Он слушал меня с обычным для него каменным выражением лица, а потом произнёс только:

— Когда приедем в участок, попытаемся сделать фоторобот этого «сержанта», если получится.

— Получится, — заверила я его. — Я умею это делать. Хотя лучше б сделать ментографию, — но, поймав его мрачный взгляд, кивнула: — Конечно, для колонии подобные технологии — это излишняя роскошь. А тебя, действительно, не трогает, что я разговаривала с убийцей, и он вполне мог меня прихлопнуть, а потом оставить «подарок», чтоб ты взлетел в небеса, держа в объятиях мой хладный труп?

— Мне не пришло это в голову, — ответил он, и я вдруг поняла, что именно об этом он и думал.

— Ладно, ормийский лев, — придвигаясь к нему поближе, проворчала я. — Не буду на тебя сердиться. Только ты уж, пожалуйста, учти, что отныне и я на мушке, так что неплохо бы мне быть в курсе дела, чтоб знать, с какой стороны ждать пули.

Он взял руль левой рукой, а правой обнял меня за плечи.

— Женщина не должна воевать, — заметил он. — По крайней мере, моя женщина.