— Все, — резюмировал я и сразу же Петя открыл глаза, глубоко вздохнул и захныкал:

— Больно, мама, в груди болит и еще голова.

— Ты уже взрослый, не ной, — погрозил ему пальцем и посмотрел на женщину, у которой руки затряслись, а из глаз полились слезы: — Саму что-то беспокоит?

Та не ответила, к груди сынишки прильнула. Пришлось на нее диагностический посыл потратить. Ей повезло, мелкие порезы не в счет. А вот раздавшийся в отдалении стон заставил меня дернуться в ту сторону. Перелом руки и ключицы у деда. Заживет и так, только его предупредил, чтобы не вздумал пытаться нагружать поврежденную конечность. Нет, мог бы залечить, да рядом молодой парень свернулся калачиком и истекал кровью. Ему осколок металла впился в живот. Потом помог пожилой даме. С прискорбием констатировал смерть молодой девушки. Уже ничего не мог поделать с представительным господином, которому пробил сердце осколок деревянного поручня. Похоже, он в момент катастрофы находился в коридоре вагона. Не вглядываюсь в лица и даже не обращаю внимания кто передо мной, только повреждения. Перебита артерия — соединить; открытые переломы — вправить и посыл сращивания направить. Кстати, большинство травм связаны с порезами, ушибами и переломами. Пара человек получили ожоги, у нескольких оказались оторваны конечности. Последним не помог, умерли до моего прихода от большой кровопотери. А ведь могли спастись, если бы им жгуты наложили.

— Коллега, — окликнул меня пожилой господин с бородкой и пенсне, — я на нуле, но пострадавших осталось не так много. Ступайте к военным, там нужна помощь, но они никого пускать не желают.

— Почему? — устало спросил я, наблюдая, как в мою сторону спешит баронесса.

— Какая-то секретность, — поморщился целитель, — про которую заговорщики хорошо оказались извещены, раз теракт устроили. Непонятно только, добились своей цели или нет, — он устало прикрыл глаза и подергал себя за бородку.

— Александр Иванович! С трудом вас нашла! — воскликнула Натали. — Чем помочь?

— Как там Валерий Семенович и Мария? — уточнил у девушки, забеспокоившись, что впопыхах провел диагностику и мог что-нибудь упустить.

— Все хорошо, вещи стерегут, да и двигаться господину Вертлугину вы запретили, — улыбнулась девушка.

— Давай пройдем ко второму поезду, поинтересуемся, не нуждается ли кто в помощи, — указал я направление.

Паровозы перегородили железнодорожные пути и еще там находится оцепление из солдат во главе с парой офицеров, которые меня уже отгоняли, пренебрежительно заявив, что их целители справятся. Тем не менее, что-то у последних не получалось, продолжают суетиться перед кем-то лежащим на насыпи. Мой коллега прав, помощь требуется, но на штыки, в прямом смысле этого слова, лезть не собираюсь.

— Кто такие⁈ — остановил нас оклик подпоручика, совсем молоденького на вид и даже безусого.

— Это баронесса Сухарева, — указал на свою спутницу. — Я имею дар врачевателя и готов помочь пострадавшим, если они есть.

Младший офицер посмотрел в сторону своих командиров, о чем-то яростно спорящих, а потом неуверенно сказал:

— Если вы из благородных и обладаете целительским даром, то должен пропустить и сопроводить к пострадавшим, — он чуточку задумался, вновь куда-то с прищуром посмотрел, словно принимая какое-то важное решение. — Пропустить! — скомандовал солдатам, а нам с Натали предложил: — Следуйте за мной и поторопитесь!

Мы с Натали переглянулись, но возражать не стали. А подпоручик поджал губы и почему-то повел нас между покореженными вагонами.

— Меня зовут Олег Михайлович Гранин, подпоручик гвардии императорского полка, приставленного к охране к их Высочествам, — обходя стоящих старших офицеров и двух усталых пожилых господ, которые что-то с удрученным видом говорят.

К своему стыду, понятия не имею, сколько точно детей у императора. Вроде бы пятеро, но это не точно. Разумеется, речь про официально признанных. Среди них нет бастардов, а так как Коршунов славился своими похождениями, то они должны быть. Впрочем, Степану Васильевичу уже семьдесят лет, а у него официально две фаворитки. Ну, так об этом говорят и даже в газетах пишут. Осуждать главу империи не имею права, ну, не разбираюсь в его правлении и политики. Память ничего не подсказывает. Это упущение в планах исправить, но уже одно то, как поступили с моим предшественником и спутницей, то возникают вопросы. В том числе и прожив всего пару дней в городке, как говорится, осадочек-то остался. При этом познакомился и даже сошелся с весьма достойными людьми.

— Со мной барон и баронесса, они целители, ехали во встречном поезде, — сказал подпоручик Гранин, обращаясь к штабс-капитану.

— Олег Михайлович, вы правильно сделали, что таким путем шли и с нашими целителями не столкнулись, — усмехнулся штабс-капитан и провел двумя пальцами по своим усам. — Если потребуется задержу эскулапов, но вы не медлите, а если что, то уходите другим путем.

— Понял! — кивнул подпоручик.

Двоим солдатам последовал короткий приказ и те отошли от входа в вагон. Посторонился и штабс-капитан, пропуская нас внутрь. Неужели тут сам император и он пострадал? Нет, не похоже, да и подпоручик говорил, что приставлен к их Высочествам, следовательно, в поезде путешествовали дети главы империи. Сомнительно, нет какого-то пафоса и подозрительности. Или это безалаберность? У нас даже документы не проверили! А кроме фамилии моей спутницы и то сказанной на словах, Гранин ничего о нас не знает. Почему поверил и не причислил к террористам?

— Надеюсь, вы поможете, за вашей работой наблюдал и убедился в профессионализме, — неожиданно сказал наш сопровождающий, когда мы прошли несколько метров по коридору вагона.

Убранство поражает, как и то, что даже стекла целые. Судя по всему, металл зачарован от внешних повреждений. Этакий большущий артефакт на колесных парах. И это не удивительно, император и не такое себе в состоянии позволить.

— Апартаменты Его Высочество Максимилиана Степановича, — провозгласил подпоручик и постучался в дверь, которая мгновенно отворилась и в проеме показался мужчина лет пятидесяти в ливрее. — Целители с другого поезда, — представил нас Гранин и добавил: — А это секретарь-помощник Его Светлости.

— Проходите, может быть, разберетесь, что за хворь приключилась, — посторонился секретарь.

Сделав шаг вперед, я сразу же подался назад. Неужели целители не увидели специфическую дымку от заклинания, предназначенного для опустошения источника. Что если уже поздно? Поставил защитный купол, блокировку восприятия и шагнул в просторное купе, больше похожее на обычную комнату. Молодой человек лежит в беспамятстве на кровати, на его лбу компресс, какие-то благовония чадят. Несколько открытых склянок с зельями.

— Что-то мне нехорошо, — буркнула баронесса, хватаясь за мой локоть и чуть ли не падая на Его Светлость, который как раз замутненные глаза распахнул.

Хм, да тут еще и остаточный след от магического наркотического порошка! Интересно, сам наследник балуется или тоже кто-то подсыпал?

— Ты ангел? — прошептал Максимилиан, не отрывая взгляда от лица Натали.

— Нет, она чертовка, — усмехнулся я и сказал: — Давайте-ка выйдем в коридор, а лучше из вагона. Дело в том, что тут заклинание опустошения, оно целенаправленно высасывает силы из Его Светлости, — посмотрел на секретаря-помощника.

— Черт! Вот сволочи! — воскликнул тот, а в глазах полыхнула догадка и гнев. — Как сам этого не понял⁈ А то все хворь-хворь, — передразнил он кого-то.

— Гм, но еще и одурманивающий наркотический порошок присутствует, — спокойно сказал я, а потом добавил: — Поможет промывание желудка, обильное питье, не употреблять алкоголь минимум сутки и столько же не пользоваться даром. Справитесь? — задал вопрос Максимилиану и его помощнику одновременно.

— Да, все сделаю, как скажешь милая фея, — не отрывая взгляда от лица баронессы, произнес Его Светлость.

— Не сомневайтесь, — буркнул секретарь-помощник, а стоящий в коридоре подпоручик и все слышавший не сдержался от смешка.