Может быть, стоит попробовать еще раз? Вдруг сейчас получится? Рамир безнадежно махнул рукой:

- Явись!

Стена над кроватью вспучилась, по камню прокатилась волна, и над Аланом нависла уродливая морда очередного демона. Рамир резко развернулся и зашагал по коридору, прочь от комнаты, от этого непонятного ребенка, от гримасничающих тварей…

На него накатило глухое раздражение, он чувствовал себя совершенно бессильным, неспособным что-либо изменить. Его дело тоже никак не сдвигается с мертвой точки, а он может только сидеть в замке и беспомощно наблюдать, как рушатся все его планы, теряется смысл его жизни…

Сначала все испортили тупые гомункулусы. Теперь не менее безмозглые сатанисты. Как можно было не справиться с сопляком, позволить щенку уйти? Неужели трудно было добавить в вино побольше сонного зелья, проследить, чтобы мальчишка выпил его? Всего-то и нужно было - перебить всех в постелях. Всех, кроме… И откуда взялись рыцари Цитадели? Проклятье!

Рамир рывком распахнул дверь своей лаборатории, уселся в кресло и уставился на загадочно мерцающие реторты. В пути может случиться всякое. И тогда он потеряет свой последний шанс. Шанс, на который он даже не смел рассчитывать. Хрупкое чудо, дарящее надежду. Призрак любви. Рамир в раздражении хлопнул ладонью по столу, так что жалобно зазвенели, соприкасаясь друг с другом тонкими боками, стеклянные сосуды. Нет, этого нельзя допустить! Чем тогда станет его жизнь? Бессмысленным существованием, жалким, убогим, и, что самое страшное, бесконечным…

Остается только один выход. Рамир вскочил и, как всегда в минуты беспокойства, стремительно заметался от стены к стене, уговаривая себя принять решение и испытывая мучительный страх перед такой необходимостью. А если ничего не получится? Плата будет непомерно велика. Ну же, решайся! Не будь трусом, подари себе счастье!

Наконец, стиснув зубы и уже не понимая, чего он больше боится: своего решения, или того, что может передумать и отказаться от него, Рамир подошел к большому кованому сундуку, стоявшему в углу лаборатории. Произнеся отпирающее заклинание, он откинул тяжелую крышку, сунул руку в его вместительную утробу и достал маленькую стеклянную шкатулку, в которой покоился один-единственный сухой почерневший лист. Колдун закрыл сундук и вернулся к столу. Там, среди многочисленных колб и тиглей, стояла широкая серебряная чаша, полная прозрачной чистой воды, которую Рамир обычно использовал для приготовления своих зелий. По приказу Черной королевы, эту воду доставляли из горного родника Второй грани. Некоторое время он стоял, вглядываясь в игру хрустальных бликов. Затем, собравшись с силами, вынул из шкатулки лист и осторожно опустил его на сияющую поверхность воды.

- Отступать некуда, - прошептал он про себя и низко наклонился над чашей, из которой навстречу ему появлялось призрачное лицо.

Резко похолодало, с севера задул холодный ветер, заставивший путников кутаться в плащи. Покинув долину Мертвых крепостей, отряд целый день двигался по каким-то полям, покрытым густым колючим кустарником. Пышные кусты были идеальным местом для засады, и Макс все время ожидал очередного нападения, что заставляло его вертеть головой по сторонам. Но ничего из ряда вон выходящего не происходило, только иногда из-под ног серпенсов с пронзительными воплями вылетали непонятные существа, похожие на ежей с крыльями. Никакого беспокойства твари не доставляли, взлетев с земли, торопились скрыться как можно дальше. Под вечер кустарник сменился редколесьем. Деревья, уже наполовину голые, натужно скрипели под порывами усиливающегося ветра, который срывал с них почерневшие листья. Солнце спряталось, небо начало стремительно менять цвет с фиолетового на черный, и Гарт, найдя подходящее место, предложил остановиться на ночевку.

Пронизывающий ветер не располагал к долгому сидению вокруг костра, поэтому, перекусив, все поспешили укрыться в шатрах. Макс дежурил последним, поэтому он, с удовольствием предвкушая долгий отдых, поплотнее завернулся в свой плащ, и крепко уснул под аккомпанемент заливистого храпа Бульки, который снаружи привалился к стенке шатра.

Его разбудила Виктория, и Макс, поеживаясь от ночного холода, выбрался наружу, где около костра его уже ждал Булька. Ветер стих, и на землю опустился густой белесый туман. Он был настолько плотным, что уже на расстоянии пяти шагов невозможно было ничего различить. Усталые Виктория с Ильей ушли спать, и Макс с Булькой остались у костра вдвоем. Туманная завеса нервировала, невозможность увидеть, что творится вокруг, рождала ощущение тревоги. Костер недовольно потрескивал, борясь с сырым воздухом. Булька, как ни в чем не бывало, растянулся на животе, предоставляю Максу возможность опереться на теплый шерстяной бок. Время от времени пес приподнимал голову с чутко поднятыми локаторами ушей, и принюхивался, затем, видимо, не обнаружив ничего опасного, снова опускал морду на лапы. Макс приготовился терпеливо ждать рассвета. Дежурства в самые темные предрассветные часы ему не нравились, к тому же, казалось, что тяжелая туманная пелена заглушает звуки: вокруг стояла абсолютная, невозможная тишина, нарушаемая только сопением Бульки и треском костра.

Макс глубоко погрузился в свои раздумья, из которых его вывело появление Ани. Девушка выбралась из шатра и замерла, вглядываясь в окружающую костер непрозрачную белую стену. Волосы ее были распущены, и на них жемчужинками осели мелкие капли тумана. Аня выглядела так странно и загадочно, что Макс немного испуганно спросил:

- Что с тобой?

- Это идет, я чувствую его холод, - медленно ответила Аня, повернув к нему отрешенное лицо.

- Кто идет? - растерялся Макс.

Аня не ответила, она снова отвернулась и впилась неподвижным взглядом куда-то вдаль, словно могла преодолеть молочно-белую взвесь и увидеть что-то, доступное только ей. Вдруг Булька, сердито заворчав, вскочил и уставился в том же направлении. Пес напружинил лапы, готовясь совершить прыжок, его ворчание превратилось в громовой рык. Макс поднялся и схватился за рукоять меча, готовясь отразить то, что невидимо приближалось к ним из тумана. Булька неожиданно жалобно заскулил, прижал уши и попятился назад. Впереди туман уплотнился, и превратился в огромную, величиной со взрослого льва, кошку, неслышно ступающую по сырой траве. Верхом на ней сидел человек, закутанный в серый плащ. Лицо его было полностью скрыто островерхим капюшоном. Аня медленно, как сомнамбула, двинулась навстречу странному всаднику.

- Назад! - заорал Макс и ринулся к девушке, чтобы загородить ей путь.

Фигура в плаще сделала странный жест рукой, Макс споткнулся на ровном месте и рухнул на четвереньки. Тут же что-то вцепилось в его руку, не давая выхватить меч. Опустив глаза, Макс увидел, что короткая прежде трава вдруг начала быстро расти, обвивая его руки и ноги словно бы тонкими, но прочными веревками.

- Булька, фас! - выкрикнул Макс, пытаясь освободиться от объятий травы, которая, словно множество змей, все выползала и выползала из земли.

Пес ответил отчаянным, полным боли и ужаса, визгом: дерево, под которым они только что сидели, затряслось, и выскочившие из-под земли толстые корни вцепились в тело Бульки. Из шатра выглянула Виктория, разбуженная поднявшимся шумом, и, мгновенно оценив обстановку, потянула из-за спины арбалет. Человек, сидящий верхом на кошке, сделал новый знак, и пламя костра взметнулось, превратилось в огромный язык, потянувшийся к девушке и заставивший ее отпрянуть, уронив поднятое для выстрела оружие. Безуспешно борясь с травой, которая уже спеленала его, как младенца, Макс успел увидеть, как серая фигура, потянув Аню за руку, усадила ее впереди себя. Кошка, повинуясь всаднику, совершила гигантский прыжок и исчезла в тумане.

Костер вернулся в свое прежнее состояние, и теперь мирно потрескивал, словно ничего не произошло. Дерево втянуло свои корни назад, отпустив Бульку, а трава, только что цепко державшая Макса, бессильно обвисла и рассыпалась сухим сеном. Макс кинулся туда, где исчез похитивший Аню человек. Он кричал, звал девушку, беспорядочно бегал вокруг деревьев, но так и не смог отыскать даже следов ночного пришельца. Отчаявшись, Макс присел, облокотившись на ствол дерева, и закрыл лицо руками. Где теперь искать Аню? Жива ли она еще? Здесь его и нашла Виктория. Она немного постояла над Максом, который ничего не замечал вокруг, затем присела и положила руку ему на плечо.