Милана махнула рукой вслед Илье и пошла дальше, вслед за ней, превозмогая слабость, двинулся Макс. Он чувствовал себя просто отвратительно, и все его физические и моральные силы уходили теперь лишь на то, чтобы поочередно переставлять ноги, поддерживая тело в вертикальном положении.

Наконец, усыпанный костями коридор сделал последний виток и влился в огромное конической формы помещение с высокими сводами. Милана смело шагнула вперед, воскликнув:

- Смотри, Макс, вот оно!

Посреди пещеры, если можно было так назвать этот несомненно рукотворный зал, находилось нечто, напоминающее каменный алтарь, вокруг которого лежало несколько скелетов. Их позы говорили о том, что существа умерли неожиданно, и каждое из них стремилось в последний миг прикоснуться к чему-то. Видимо, к шару, парившему в полуметре над алтарем. Величиной с крупный грейпфрут, шар был молочно-белым. Нет, не так - одернул себя Макс - он был как будто сделан из прозрачного стекла, а внутри его наполнял то ли дым, то ли туман, серовато-белого цвета. Шар, зависнув над алтарем, медленно вращался, и наполняющее его вещество металось внутри него, то сгущаясь, то становясь реже. Почему-то это движение создавало ощущение тревоги, словно происходило что-то нехорошее, неправильное.

- Это и есть Сфера? - шепотом спросила Милана.

- Да, это Сфера, или Оружие древних, - так же шепотом ответил Макс.

- Тогда давай возьмем ее! - Милана сделала шаг к алтарю, затем остановилась и неуверенно произнесла, - нет, это должен сделать ты.

Макс в отличие от нее еще не пересек входа в пещеру, что-то останавливало его, какой-то нерациональный страх. Вспомнилось видение, в котором Олайо был уверен, что Сфера может защищать себя сама сколь угодно долго. Это походило на правду, если вспомнить сумасшествие Аристарха, гибель его экспедиции, а также оценить состояние собственного организма. Не говоря уж обо всех спутниках Макса, за исключением Миланы, которая была просто таки непрошибаемой.

- Ну, в чем дело? - нетерпеливо воскликнула девушка.

- Да, сейчас.

Макс насильно заставил себя войти в пещеру, тело тотчас же отозвалось на это нехитрое действие новыми приступами страданий. Боль была такой сильной, что Макс в какой-то момент почти перестал ее ощущать: сознание отказывалось воспринимать ее. Казалось, каждая пора его тела кровоточит, каждый нерв разрывается, подавая измученному мозгу сигналы: "Смерть, здесь смерть!" Наклонившись вперед, Макс вытянул руку и коснулся Сферы кончиками пальцев. Тотчас же неимоверная боль взорвала полумертвое сознание, заставив его осыпаться тусклыми осколками.

Холлайо, Хранитель Сферы, не мог поверить своим глазам: за все триста лет своей службы во Дворце Избранных он ни разу не видел ничего подобного. Сфера, средоточие знаний, накопленных мелурийской цивилизацией, святая святых, центр жизни, впервые за всю историю своего существования, насчитывающую сотни миллионов лет, изменила цвет. Ее идеально прозрачное тело, символизирующее для каждого Посвященного чистоту науки, вдруг наполнилось мутным туманом. Это было так неожиданно и страшно, что Холлайо, не задумываясь, вцепился сведенными от напряжения пальцами в проводник, собираясь сообщить о происшествии Великому. Он даже не сразу понял, что произошло, а поняв, замер в изумлении: его сознание, вместо привычного потока информации, окунулось в абсолютный вакуум. Сфера молчала. Холлайо сделал еще одну попытку, затем еще и еще… Результат оставался прежним. Он приложил ладони к стеклянному куполу, отгораживающему Священный зал от остального мира, и купол, считав излучения его ауры, плавно поднялся вверх. Спотыкаясь, Холлайо двинулся в центр зала, где над Магнитным алтарем висела в воздухе Сфера. Он надеялся, что изменения, произошедшие с ней, все же не затронут защитного поля, и Сфера сумеет опознать в нем имеющего допуск. Иначе кара артефакта могла быть немедленной и жестокой: любой непосвященный, покусившийся на Сферу, был бы испепелен ею. Вступив в пределы защитного поля, Холлайо с облегчением вздохнул: ничего страшного не произошло, Сфера беспрепятственно допустила его к себе. Но тут же, не успев обрадоваться, Хранитель испытал новый шок: артефакт, всегда висевший неподвижно, теперь медленно вращался вокруг собственной оси!

- Этого не может быть! - пробормотал Холлайо.

- Это произошло, - заставив вздрогнуть, от неожиданности, эхом прозвучал чей-то спокойный голос.

Хранитель в панике обернулся и увидел двоих Высших Избранных, которые внимательно вглядывались в помутневшее тело Сферы. Говорил Двайо, только недавно вернувшийся с юга Мелурии, где он изучал новый вид животных.

- Вы что-то знаете? - спросил Холлайо.

- Дело в том, что теперь мы не знаем ничего, - грустно улыбнувшись, ответил ему Сайе, приближенный советник Великого Избранного. - Сфера замолчала, и боюсь, навеки.

Холлайо принимал новые и новые попытки связаться со Сферой через Проводник - все было напрасно.

- Оставь, смирись, - проговорил Сайе.

- Но почему? - в отчаянии выкрикнул Хранитель.

- Кто знает… Возможно, пришел срок ее смерти. А с нею и наш конец.

- Но великая мелурийская цивилизация…

- Погибает, - спокойно продолжил Двайо. - На смену ей идет другая. Так бывает всегда.

Холлайо ощутил странную беспомощность. Он, один из Высших Избранных, привыкший к своему могуществу, сейчас чувствовал себя абсолютно беззащитным и неприспособленным к жизни. Не имея возможности прикоснуться к хранилищу Единого разума, не получая его подпитки, он внезапно понял, что остался один на один со всем миром. Холлайо в ужасе оглянулся, будто призывая на помощь. В глазах потемнело, голова закружилась, мысли стали путаться.

- Вот и все… - заплетающимся языком проговорил Двайо. - Первыми уйдут Избранные и Посвященные, ибо мы не можем существовать отдельно от Единого разума, наш мозг не приспособлен к автономной работе. Немного дольше продержатся Мастера и Подмастерья, но и они не справятся с обрушившейся на них ответственностью. Они привыкли к тому, что ими руководят.

- А Низшие? - прошептал Холлайо.

- Возможно, погибнут, не будучи способны организовать свою жизнь. Или одичают, превратятся в нецивилизованные племена. Хотя, вряд ли, учитывая то, что у нашего народа практически утрачен инстинкт самосохранения. Живя миллионы лет в довольстве, привыкнув полагаться на Единый разум, мы совсем потеряли связь с природой. Скорее всего, остатки Низших вскоре тоже вымрут, или станут жертвами новой расы - сильной, молодой, жестокой.

- Но за что?

- Таков закон природы, о которой мелурийцы забыли. Выживает сильнейший. Возможно, Сфера уловила наступление новой эры, и решила, что наше время прошло. А жаль… Ведь мы были почти богами…

Мутнеющим взглядом Холлайо еще успел уловить, что его собеседники обессиленно падают на колени, и сам опустился рядом. Он чувствовал невероятную слабость, которая постепенно превращалась в равнодушие. Стало все равно, что случится дальше. Над головами Избранных медленно вращалась Сфера, отбирая у них остатки знаний, опыта, разума… Холлайо, прощаясь, в последний раз взглянул на нее и услышал затихающий шепот Двайо:

- Мы уходим… Склоните головы… Приветствуйте сумерки богов…

Низший номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать сидел, пристегнутым за руки и за ноги к вращающемуся прозрачному креслу, глядя на троих Посвященных, которые готовили для него Венец забвения. Один миг в Венце - и сознание Низших очищалось, для них больше не существовало обид, проблем и неразрешимых вопросов. Они снова становились покорными, довольными жизнью, и спокойно отправлялись обратно, туда, где их ждала работа, теплые дома, вкусная еда. Но только не номер шестьсот двадцать восемь тридцать два пятнадцать. Его подвергали воздействию Венца уже третий раз, и все напрасно! Память его вскоре опять восстанавливалась, и он вновь и вновь выражал недовольство своей судьбой, требуя, чтобы ему позволили еще раз пройти экзамен на Подмастерье.