— Ну так и что делаем?

— Исследуем, — разводит руками Маришка. — Больше нечего. Но случай всё же интересный. Пока она здесь я займусь ей. О результатах доложу.

Оставив Маришку, переносимся в лабораторию Лазарева. Где безумные учёные хватают меня и уводят к столу. Представляют комок щупальцев Светланкой. Знакомят нас… Комок щупалец размером с теннисный мяч, машет мне отростками, берёт карандаш и пишет.

По мнению Светланки, я являюсь её братом, потому как Ломакин её отец. Она предлагает дружить, говорит что в будущем поможет и поскольку я её старший брат, клянчит шоколадку. Что почему-то слишком легко получается.

Наверное потому, что существо хоть и странное, но милое. А ещё ей симпатизируют Серафина и Маруська. Серафина пророчит ей большое будущее и просит меня не мешать.

Какое будущее может быть у маленького обросшего щупальцами кристаллика узнать даже не пытаюсь. Не хочу сойти с ума ещё сильнее. Мне работать надо. У меня дела. Мне скоро в Америку надо. Нести демократам, настоящую демократию. А чтобы дошло, понесу я её в виде текста написанного на арданиумных бомбах. Так легче усвоить. Как сказал кто-то из великих — добрым словом и пистолетом, можно добиться большего чем одним только словом. В моём случае вместо пистолета, будут бомбы.

****

Уже на следующий день, в работу уходим с головой. Первым делом: КГБ, ГРУ и МВД переворачивают Лазаревск вверх дном. Трясут всех и таки находят аж полторы сотни агентов Белого Братства. Находят везде. В силовых структурах, на руководящих должностях, на самых обычных местах, везде. Эти твари проникли везде и всюду.

Всех найденных допрашивают, сотрудники обладающие способностями Серафины или же чтецы вытряхивают из них всё что можно. После чего начинаются аресты. К полутора сотням добавляются ещё триста человек. Все они получают высшую меру.

Такие же рейды проходят во всех городах Союза. И тут масштаб поражает. Везде, в каждом городе, селе, посёлке, находятся от нескольких десятков, до тысячи агентов. Многие из них сами не знают куда и зачем вступили. Другие понимают и уже успели натворить дел. В общей сложности, трёхмесячные рейды, результатом своим повергают в шок. Почти сто тысяч агентов, тех кто помогал, тех кто просто знал и все они получают высшую меру.

Церемониться с ними никто не собирается. Потому что пока их выцепляли, уроды смогли совершить нечто ужасное. Такое, что люди выходили на улицы, устраивали митинги и требовали казнить уродов. И было за что…

После теракта в Лазаревске, когда уродов начали прижимать, они… Первым рванул детский сад в Свердловске. За ним химзавод в Ленинграде. В Москве на воздух влетел специализированный детский дом и две школы. Чудовищное событие случилось в Максимовске, таком же как и Лазаревск новом городе. Там сразу три детских сада взлетели.

Население союза начало звереть. Нескольких уродов, дабы успокоить взбесившийся народ пришлось отдать на растерзание толпе. Остальных, с трудом, но сохранили.

На допросах все они говорили что убивают не детей, а выродков. Чудовищ рождённых другими чудовищами. Убеждали что хотят как лучше, что мы не понимаем.

Мы на самом деле не понимали почему сверхлюди, считают себе подобных монстрами. Следов вмешательства, внушения или хоть какого-то вторжения в их разумы чтецы так и не нашли. После суда и освящения всего этого в прессе и по телевидению. Всех их вывозят на полигон, оставляют и запускают часовой механизм арданиумной бомбы. Через час, почти сто тысяч человек превращаются в пар. Население ликует и поддерживает столь радикальный способ наказания. Мы же понимаем что это не конец и спустя годы численность Белого Братства восстановится. Снова начнутся взрывы, теракты, диверсии. Как это остановить, не знает даже Серафина. На все мои вопросы она говорит что надо бороться. На этом всё.

Некоторое время спустя. Лазаревск. Серафина.

Пролетев над городом замечаю цель, телепортируюсь на лестничную клетку четвёртого этажа, морщась от убойного запаха перегара встаю у приоткрытой двери. Снимаю капюшон, захожу в квартиру. На кухне нахожу едва живое спящее на полу тело. Пол завален пустыми бутылками, объедками, окурками и мусором.

— Нда, — качаю головой. — Здравствуй.

— Вон пошла, — пытаясь поднять голову с трудом ворочает языком тело.

— Как грубо.

— А ты не лезь. У меня всё хорошо. А не уйдёшь, я подойду и схвачу тебя за руку. Посмотрим как ты будешь…

— Протрезвей! — ударив по столу кулаком кричу.

Девушка вздрагивает, поднимает голову и смотрит на меня огромными жёлтого цвета глазами.

— Вот так, — усилием воли пододвигая стул улыбаюсь. — Поговорим?

— Вы… — вскакивает девушка. — Я вас знаю. Вы…

— Преображенская Серафина Яровна, — присаживаясь и закидывая ногу на ногу киваюсь. — А ты у нас Кошка Татьяна Ивановна. Ну и, как дожила до такого?

— Муж бросил, — всхлипывает Кошка. — Ушёл… Даже на развод в суд не явился. А я…

— А что ты? Любишь его? Ты уверена? Жить без него не можешь?

— Мне больно!

— Ты не знаешь что такое боль! — пресекая начинающуюся истерику повышаю голос. — Не знаешь.

— Но я…

— Какие же вы все, странные. Так любите жалеть себя, думать что именно вам плохо как никому. А ты представь, что кому-то было хуже.

— Например вам, — язвит Кошка. — Вы, семья Константиновых, герои войны. Победители. О вас в учебниках пишут. А я…

— А я такой же была. Простой женщиной. До войны, на войне, в концлагере. И тогда когда с меня начальница лагеря кожу срезала, я тоже простой была. Обычной. И даже когда эта тварь вырвала из меня матку, а потом трясла ей перед моим лицом, я всё равно оставалась простой. И мои сёстры, и муж они до определённого момента тоже все простыми были. Просто… Маришку утопили, Владислава до смерти затыкали иглами, Белку забили током, Розу замучили в барокамере. Раиску и Фаинку заживо сожгли. Просто. А тут избавилась от какого-то вонючего козла и решила спиться. Руки покажи! Вены резала? Ну и дурында.

— Поцарапалась, — отводя взгляд и пряча руки под стол мямлит Кошка. — Извините. Может чаю?. Я…

— Сиди, чая у тебя всё равно нет. Можешь не стараться. Значит так, слушай меня. Жизнь твоя с уходом этого хмыря не закончилась, а только начинается.

— Да как начинается?! Я же пугаю всех! Меня боятся. Я…

— Ещё раз перебьёшь, выпорю на столе так, что месяц по стойке смирно стоять будешь. Поняла? Теперь рот закрой, смотри на меня и слушай. Всё что с нами происходит, это не случайности, несовпадения и не стечение обстоятельств. Если это чмо ушло от тебя, то значит так нужно было.

Взмахом руки телепортирую Кошку к зеркалу, встаю у неё за спиной и опускаю руки на её плечи.

— Посмотри на себя, Таня. Красавица, умница, добрая, а самое главное ты умеешь любить.

— Но я.

— Спи, — касаясь её затылка шепчу.

Телепортирую девушку обратно за стол, сажусь на стул и смотрю в её стеклянные глаза.