— Буду…

В голове приятная пустота, перед глазами образ зеленоглазой девушки с красными волосами. И понимание, что с такими нашими, мы просто не имеем права проиграть.

— Сидор?

— Да?

— Хы, на тебе лица нет. Аха-ха-ха!

— Идиот! Ненавижу тебя! А-ха-ха-ха! Самуил! Ты…

Договорить не успеваю, нас слепит фиолетовая вспышка. На севере, в небо поднимается огромное грибовидное облако.

— Так их, командир! — улыбается Самуил. — Так и сволочей!

Да, только так. И никак иначе.

Некоторое время спустя. На подступах к селу. Гельмут Кляйн.

Сидя в окопе, сжимая пулемёт смотрю в даль и понимаю что это война нами уже проиграна. Сколько бы нас не убеждали в том что это всё слухи и никакого супероружия у русских нет, это правда.

Александровск, неприступная по заверениям генерала Гольдштейна крепость, расположенный севернее, просто перестал существовать. Разведка доложила что вместо города, укреплений, техники, авиации, солдат, теперь огромный на шестьдесят километров и глубиной двадцать метров, обугленный, покрытый коркой стекла кратер. Всё остальное банально испарилось.

Испарился Александровск с огромным гарнизоном и дивизиями, испарились Филины и даже никому не нужная база на севере, тоже превратилась в фиолетовый пар и поднялась вверх грибовидным облаком. Остались только мы и нам предстоит держаться против взбесившегося красного медведя. Держаться столько, сколько можно, а потом уходить.

Но позволят ли нам уйти? Кто знает, может нас также испепелят? Почувствую ли я что-нибудь при этом? Разведка… Те кто видел взрывы с высоты, не сошёл с ума и не мутировал, говорят что всё происходит мгновенно. Взрыв, грибовидное облако, волна фиолетовой энергии. От неё я научился видеть в темноте, но чем мне это поможет? У меня, после изменения глаз, после того как они стали светиться в темноте как у кошки, начались проблемы. Меня объявили мутантом. Начали шарахаться, и если нас не убьют русские, то в последствии меня убьют свои. Потому как уже идут разговоры о том, что меня и таких же бедолаг как я надо изучать.

То как наши изучают нечто необычное, вызывает у меня дрожь. Но думаю, меня убьют раньше.

А сейчас я на самом краю, в окопе с такими же как я трясущимися от страха солдатами, смотрю в темноту которая для меня не проблема и жду когда русские придут… Вместе с этим понимаю что они нихрена не низшая раса. Существа, по уровню интеллекта ниже домашней скота, просто не способны так драться. Не способны создавать такие бомбы. Не способны так легко расправляться с нами. А я? За что я сражаюсь? За превосходство арийской расы? Я простой столяр! Какое превосходство? Какая высшая раса? Мы же… Мы одинаковые. Мы и они, одинаковые люди. Откуда в нас столько злости и ненависти? Откуда в нас…

Не могу поверить, что совсем недавно, я рвался в бой. Хотел очистить эту землю от мерзости её населяющей. Я убивал, я поджигал дома, казнил партизан, насиловал девушек солдат. Я стоял и смеялся, когда русских скидывали в траншеи и дабы их туда побольше влезло прикатывали танками. Я был уверен, я был смел, храбр. Теперь я боюсь. Страх, холодными липкими щупальцами опутывает нас. И с каждым часом становится всё сильнее.

В селе перед которым мы зарылись в землю творятся страшные дела. Местные жители пропадают. Дети, женщины, они проваливаются в землю или просто исчезают. Офицеры сходят с ума и, или пускают себе пулю в висок или бросаются на других. По вечерам, по улицам бродят мрачные тени, наблюдают за нами из тёмных уголков или оконных проёмов пустых домов. Я сам видел. Человеческий силуэт, с круглыми светящимися белым глазами, демонстрируя острые зубы улыбаясь смотрел на меня. Смотрел в душу, так пристально и с такой ненавистью, что впервые в жизни, я обмочил штаны. Но и тени не самое страшное, ужаснее то, что нам не дают даже минуты отдыха.

Стоит расслабиться, подумать, как перед глазами возникают страшные видения чудовищ, людей без кожи, монстров. Сны, если заснуть получается, превращаются в долгие кошмары из которых с трудом получается вырваться. И то, только когда кто-нибудь разбудит пощёчинами или вылив на лицо стакан ледяной воды. В противном случае, сон заканчивается смертью.

Крысы, бродячие собаки, вся эта живность воюет на стороне русских. Собаки неожиданно выскакивая из кустов и подворотен, нападают на солдат и загрызают или искусывают так, что ни о какой службе не может быть и речи. Крысы устраивают набеги, проникают в казармы и зубами кромсают лица спящих, измученных жуткими видениями и страшными снами солдат. Портят амуницию, снаряжение. Волнами устраивают набеги на колодцы в которых тонут. Забираются в котлы чем портят еду. И смотрят, с ненавистью.

Единственные кто могли разогнать наваждение и внушали уверенность, агенты Аненербе. Три девушки… Они своими силами отгоняли поселившееся здесь зло. Их больше нет. Одну нашли растерзанной, висящей на столбе в удавке из собственных кишок. Вторую… Крысы сожрали ей глаза, язык и выгрызли уши. Третью… Третью, самую сильную и жестокую, после того как она развесила на яблоне троих детей по подозрению в помощи партизанам… Никто не может объяснить что тогда случилось. Просто, один из бойцов обозвал её русской свиньёй. Вся рота накинулась на неё… Изнасилование ротой солдат, она не пережила.

Всё в этом проклятом месте против нас. Зачем мы пришли сюда?

— Правильные мысли, Гельмут, — заставляет меня подпрыгнуть красивый женский голос звучащий прямо в голове. — Правильные, но увы не своевременные.

Оборачиваюсь, вижу полупрозрачный силуэт. молодой женщины в накидке и капюшоне сидящей на краю окопа. Понимая что всё, конец, выдыхаю и поднимаю руки.

— Сдаёшься, — кивает она.

— Фрау, можете мне не верить, но я здесь…

— Случайно. Я знаю. Ты не солдат. Ты обычный работяга. Ты сам не понимаешь смысла этой войны, не понимаешь зачем ты здесь. Ты даже стрелять толком не умеешь. Да и не хочешь. Но ты стрелял. Из пулемёта, по детям. Ты поджигал амбары в которых загоняли ни в чём неповинных. Ты насиловал. Ты смеялся.

— Я мирный человек. Я…

— Не хотел, — улыбается женщина которую судя по всему вижу только я. — Не хотел сжигать, не хотел насиловать. Все делали и ты делал. А знаешь, я тоже когда-то была обычным рабочим. И знаешь что со мной сделали? Кожу содрали. Матку вырезали. И размахивали ей у меня перед лицом. Страшно, да? Осуждаешь?

— Да…

— Врёшь. Скажи ты хочешь жить?

— Это ведь невозможно…

— Увы, но тебя ждёт смерть. Я вижу твой разум, планы, мечты. Что ты там хочешь? Открыть мастерскую, завести семью. Жить и работать? Не получится. Ты останешься здесь.

— Нет… Я… Почему?

— Потому что ты, такой же как и все. Обычно вы начинаете думать только перед лицом смерти. И мысли ваши настолько фальшивы… А ты… Нет, не рассчитывай на снисхождение. Скажу сразу, вас я ненавижу и жалости не испытываю. Но, твои помыслы… Ты тварь. Неужели ты думаешь, что после того что ты сделал, тебе удастся выжить? Не-е-ет… Но, если хочешь получить шанс сдохнуть быстро — не стреляй. Увидишь наших поднимай руки. Пленных брать мы не будем, поднимешь лапки — тебя убьют быстро. Пока, Гельмут.