— Мамочки, их же лечить надо, — стонет Серафина.
— Чем? — резко разворачивается Новиков. — У нас из лекарств: йод, спирт, бинты и пенициллин. Весь антидот извели, а он не помогает.
— Я могу сделать лекарство, — возникает Лазарев. — Это просто.
Генерал на это нехорошо щурится, хмыкает и жестом зовёт нас в штаб, он же блиндаж. Где садится за стол, закручивает самокрутку, прикуривает и вдруг… Громко кашляя закрывает рот тряпкой, валится на пол…
— Извините, — пряча окровавленную тряпку в карман кивает генерал. — Лёгкие газом сжёг. Так кто вы такие и чем нам поможете?
— Мы вас вылечим, — выращивая на ладони кристаллы кивает Лазарев. — Мне нужен спирт, шприцы и хоть какое-нибудь оборудование. К вечеру всем станет легче.
— Ну да, вот прям взял и подпустил хрен пойми кого к бойцам. Издеваетесь? Вы сами себя видели?
— Пусть наш внешний вид вас не смущает. Перейдём к делу. Мы здесь для того чтобы помочь. Мы привезли оружие, доктор Лазарев изготовит лекарство. А вы. Товарищ генерал?
Генерал меня не слышит. Сидит и как заворожённый смотрит на кристалл. Который…
— Очень интересно, — щурится Лазарев. — Невероятно.
— Вы думаете, коллега? — подключается Ломакин.
— Нет, я уверен, — качает головой Лазарев. — Да! Сами смотрите, Михаил Андреевич. Все показатели на лицо. Тут же всё очевидно.
— Если вы сейчас не переведёте, я вас покусаю, — качает головой Лариска. — Быстро на русский перешли!
— Кхем… В общем. С ними всё в порядке. То есть не всё, но скоро будет. Газ практически убил их, они держались обкалываясь антидотом, и скорее всего загнулись бы. Но тут бабахнул Идельштайн. Первопричина в их телах трансформировалась в арданиум. Потом ещё два взрыва. Понимаете? Да им сейчас плохо, но все кто сейчас живы, они выживут. Мы можем значительно ускорить процесс. Видите как генерал реагирует на кристалл арданиума? Ему лучше, язвы заживают.
— Стесняюсь спросить как ты это понял. Как по мне так всё без изменений.
— Я вижу по-другому. То есть вижу арданиум, — разводит руками Серёга. — И чувствую. Вот сейчас я вижу не человека, а прозрачный силуэт в котором энергия кристалла, запускает процесс регенерации клеток. В клетках этого арданиума… Тащ генерал!
— А?
— Вам лучше?
— Да… Но…
Генерал затягивается, потирает горло и смотрит на нас. Выкатывает глаза. Встаёт…
— А…
— Так, Серёга, беги к солдатам, лечи их как хочешь. Бать, создавай стену. Генерал, где немцы?
— В двух километрах, — указывая на карту кивает Новиков. — Окопались и сидят сволочи, а у нас артиллерии нет. Снаряды у танков закончились. У них кажется тоже, бои были тяжёлыми, но численный перевес на их стороне.
— Близняшки, летите порезвитесь. Продсклады не трогать. Серафина, офицеров сюда, допросим. Серёга, врывать будем близко, надо мощности убавить. Товарищ генерал, через час немцев здесь не будет.
— А зачем взрывать? Мы и своими силами их размотаем, — смотрит на меня Осип.
— Для эффекта. Сейчас уроды драпанут, а мы им в след бомбочку кинем. Новость так сказать запустим. А преследовать и добивать не станем. У страха глаза велики, плюс Серафиночка им всяких ужасов навнушает. Работаем?
— Весь в меня, — вытирая слёзы стонет Осип. — Работаем.
Выходим наружу, близняшки тут же вспыхивают и двумя огненными кометами улетают. Зависают в воздухе и обрушивают вниз столбы пламени. Насколько могу разглядеть, живую силу просто испепеляет. Однако строения огонь не трогает. Почти все, кроме казарм.
Глаза генерала от такого заметно округляются. Он облизывая пересохшие губы не моргая смотрит и шепчет что-то непонятное.
Ну да, зрелище на самом деле завораживающее. Мои красотки, выкладываются на полную. И в момент когда генерал начинает покачиваться, в дело вступает Белка. В небе сверкают молнии, гремят раскаты грома. Искрясь и гудя Белка опускается, зависает над позициями врага и бьёт их молниями.
— Это… Это… Лейтенант Константинов, кто они?
— Мои жёны, — закуривая улыбаюсь. — Правда здорово?
— Не то слово. Вы извините… Просто я подумал… Я не то подумал.
— Понимаю, поверить в это очень сложно. Но это есть. И теперь…
— Влад, — смотрит на меня Серафина. — Работает. Шухер такой, что враги придерживая штаны драпают. Командующий застрелился.
— Так испугался? — смотрит на неё генерал.
— Ну, там сестрёнки гимн поют. А Белка… Матерится как сапожник и говорит что они от товарища Сталина и им теперь всем кабзда. Белка у нас злая.
— Я заметил. А дальше.
Киваю Серафине, подаю генералу сигарету и сажусь. Скрестив ноги смотрю на происходящее и за Лазаревым, который осмотрев пару солдат, принялся раздавать им кристаллы. В чём помогала Лариска, однако брать не пойми что у не пойми чего бойцы опасались. Те же кто брал, начинали чувствовать себя лучше. Ожоги и язвы уже не выглядели так страшно, кашель хоть и не прекращался, но кровью харкать бойцы переставали.
— Был фронт и нет его, — затягиваясь улыбаюсь. Ну что, генерал, готов увидеть нечто особенное?
— Если честно, то не очень, — затягиваясь и явно опасаясь приступов кашля хрипит Новиков. - Мне…
С хлопком рядом с нами падает грузовик. Вслед за ним валятся мешки, пакеты, коробки, контейнеры, бутылки.
— Серафина затрофеила, — видя растерянный взгляд генерала развожу руками. — Крупы, консервы, макароны. Прочие продукты, сигареты. Врагам уже не надо, а нам пригодится. Так, девочки, заканчивайте. Серафина…
— Подарок доставлю. Начали.
Девушки возвращаются, Серафина уносит самую маленькую бомбу на позиции врага, поджигает шнур и возвращается. Осип на всякий случай создаёт стену…
— Не перестаю удивляться, — глядя на вспыхнувшее фиолетовое солнце качаю головой. — Какая красота.
— Мощная штука, — прикрывая глаза рукой кивает генерал. — Если это самая маленькая, то как взрывается большая?
— Ладно… Товарищ генерал. Здесь, всё. Враги бегут. Нам надо двигаться дальше. Пойдём на север. Разрешите идти?
— Эм… Лейтенант Константинов. Спасибо. Вот просто спасибо. Я…
Договорить генерал не успевает. Волна фиолетовой энергии проходит сквозь него и заставляет упасть на колени и заискриться.
— Это нормально, не пугайтесь. Понимаю, страшно. Но сами посмотрите, язвы исчезли. Боль ушла, сейчас настроение поднимется. Мы пойдём. Генералу Быстрицкому что-нибудь передать?
