— На санях, — пожимая плечами киваю. — На тех что приехали. Тащ генерал, всё будет.

— Неспокойно мне как-то. И Горчаков где-то запропастился. Вы давайте, аккуратнее там. А мы…

— Белка, Роза и близняшки, прикроют вас от авиации, — кивает Серафина. — Осип затрофеит похороненные и утопленные танки. Распорядитесь чтобы бойцы их в порядок привели. Ну и может наши соизволят птичек прислать. А то мы одни тут сражаемся.

— Я свяжусь — хмурится генерал. — И всё же, ребята, давайте осторожнее.

Начинается работа. Пока Лазарев выращивает кристаллы и собирает бомбу, мы с Осипом притаскиваем танк. Серафина тренирует «новобранцев» путём отправления им в основном моих воспоминаний. Генерал и особисты крутятся рядом и с интересом наблюдают за процессом.

На создание очередной, более мощной ядрён бабахи по заключениям Лазарева кислородные баллоны не пойдут. Конечно можно «запрячь» в одну упряжку сразу четыре, но этот способ сомнителен.

Поэтому зовём инженерную службу. Описываем суть проблемы, на что сразу же получаем ворох полезной информации и бежим за укрепления где выкапываем водопроводную трубу сечением тысяча или что не так серьёзно звучит — метр. Приволакиваем, обрезаем, очищаем от земли и ржавчины, Лазарев набивает её разнообразными кристаллами. Из металла танка создаю заглушку и сращиваю её с трубой. Дальше делаю поршень, полуметровую болванку и проталкиваю её в трубу. Далее Лазарев путём выращивания внутри кристаллов фиксирует болванку, закладывает взрывчатку, двойной часовой механизм из старых будильников, запасной детонатор и бикфордов шнур на всякий случай. Выращивает ещё какие-то кристаллы и отходит. Не забыв про отверстие для шнура, ставлю ещё одну заглушку и усиливаю трубу. Превращаю её в конус, чтобы взрывчатка не взорвала всю конструкцию, а именно толкнула болванку и два куска кристаллов вступили в реакцию, ну и высвободили дохрена энергии.

Лазарев гладит бомбу, улыбается… Далее переходим к корпусу. Четырёхметровую трубу, помещаем в ящик с толщиной стен пятьдесят миллиметров. Тут же присобачиваю к нему полозья, делаю прицепное и отойдя отряхиваю руки.

— Ну вот. Готово.

— А у меня вопрос, товарищи, — пыхтя папиросой спрашивает один из инженеров. — А вы будильники как заводить будете?

— Глупый вопрос, — кривится Лазарев. — Неужели вы думаете, что я, отец ядрён бабахи, не подумал об этом. Я всё устроил.

— Стесняюсь спросить как? — предчувствуя неладное повожу плечами.

— Владислав, ну вы же меня знаете. Я же не дурак. Я их завёл. В смысле будильники.

— На сколько?

— На одиннадцать часов, — счастливо улыбается Серёга.

— Долбоёб, — указывая на него лапками вздыхает Лариска. — И что теперь делать, придурок? А если они не успеют?

— Эм… Поспешил. Нет, разбирать нельзя. Тут я тоже обезопасился. Там мелкие кристаллы, если их сломать, то бомба взорвётся. И… В общем. Я вырастил их на будильниках. Надо увозить её. Нда… А что вы хотели? Я же искушённый. Я…

— Ты у меня сейчас искусанным будешь, олух, — закатывая рукава шипит Лариска. — Надо же быть таким утырком! Идиот!

— В машину быстро! — командую своим. — Лазарев, кристаллы в кузов. Сера, контейнер с ураном. Поехали. Может успеем. Серёга, ты их точно завёл?

— Точно, — подавая мне контейнер кивает Серафина. — Проверила. Через корпус, манипулируя кристаллами. Сука… Лазарев, если мы не сдохнем, я тебя урою. Чо встал? Бомбы собирай иди. Лариска, смотри за этим хреночучелом. Если что вырубай молотком по затылку

Прыгаем в машину, Маришка забирается мне на колени, Морозова и Нестерова на пассажирское, Серафина садится на крышу. Усилием мысли прицепляю бабаху и мчу в сторону аэродрома. До которого шестьдесят километров на северо-запад. А оттуда, как раз таки триста до транспортного узла где огромное скопление всякой всячины, живой силы и техники.

А вообще, план более чем хороший. Фашисты, конечно, повёрнутые, но получив такой удар, таким оружием… Я думаю побегут. А если не побегут, то охренеют. Тут главное успеть.

У нас на сцепке, подпрыгивает на кочках хренотень со слов Лазарева способная превратить в пар всё в радиусе десяти километров. Это называется доверили дуракам серьёзное оружие. Хотя… Не мы такие, жизнь такая. А победителей не судят. Невинных жалко. Наверняка там есть те, кто ни в чём не виноват. Но тут…

— Странные у тебя мысли, — смотрит на меня Морозова. — Ты готов… Готов применить самое страшное оружие в мире, но при этом сомневаешься и жалеешь невинных.

— А что, не должен? — фыркает сидящая у меня на коленях Маришка.

— Да, — выдыхает Морозова. — Да, там есть невинные, но…

— Но по-другому никак. Пытаясь освободить их, мы потеряем солдат, которых у нас и так кот наплакал. А они… Давайте помолчим.

Вот ведь как… Император в прошлом, ныне Тёмный Дух, а совесть кусается. Кошками скребётся в самых тёмных уголках души. Это плохо, мои поступки настоящее зло. Но сейчас война, я не побоюсь этого слова — на уничтожение советского народа. В ресурсах и силах я ограничен, поэтому… Нда… Действительно, Тёмный Император. Может быть Светлые правильно считали меня злом Вселенского масштаба? Да вот нихрена. Пока они от грязи, вшей и дизентерии подыхали, моя империя процветала. Пока они молились, мы двигали прогресс. Пока они просили милости у богов, мы создавали. Надеюсь тот осколок что попал туда устроит этим светложопым фашистам геноцид. А я устрою его здесь. Ух, сука, всех порву.

Если вернусь, попробую прочитать информацию с кристаллов добытых у тех отмороженных из Аненербе.

****

Два часа спустя. Маришка.

То что всё происходящее обернётся провалом, стало ясно ещё на подъезде к аэродрому. Клубы дыма, приглушённые взрывы.

Улетевшая на разведку Серафина, так и не вернулась. Передавала мысли о том что нам надо увидеть это самим и всхлипывала. Что настроения нисколько не добавляло. А вот как только мы доехали, настроение, особенно у Влада, упало до нуля или даже ниже. Потому как приехали мы на пепелище. Аэродром банально разбомбили. Взлётная полоса покрыта воронками. Местами вверх торчат куски бетона. Самолёты и ангары догорают. Из выживших два оборванца которые явно не в себе. Сидят у оторванного крыла самолёта, вздыхают и смотрят в пустоту.

— А… Ну… Ага! — крутясь на месте издаёт непонятные звуки Влад. — А кто это сделал?

— Наши, — пожимает плечами Серафина. — Видимо нам помочь хотели. Накрыли аэродром. Что делать будем? Лететь теперь не на чем. В смысле бомбу доставлять. Оставим здесь?

— Жалко, — морщится Влад. — Бессмысленно. Такая бабаха зря пропадёт.

— Мы её туда повезём? — спрашивает Нестерова.

— А это мысль. Ага! Так, у нас восемь часов. Если разгоню салазки до ста пятидесяти, мне надо будет два часа туда, два обратно, четыре в запасе на непредвиденные обстоятельства. Тут есть дорога. Ведёт она куда нам надо. Так что можно…

— С ума сошёл? — качает головой Серафина. — Перегрелся?