– Прошу прощения. Входите.

– Спасибо, Ди-Ди.

Он неуклюже протопал мимо нее, источая едкий запах потной мужской кожи, и с глухим стуком поставил сумки на кухонную стойку. Вытащив из кармана влажный носовой платок, вытер тыльную часть шеи, лоб и лицо. Сложив ткань сухим местом вверх, закончил вытираться под подбородком.

– Блин, сегодня на улице настоящее пекло, скажу я тебе. – У него был ярко выраженный восточно-побережный акцент. – Что ты сегодня здесь делаешь? Гостишь? Где та девушка, которая заказывала продукты? – Он замялся, не зная, называть ли Барбару девушкой или женщиной.

– Барбара! – повернулась и закричала на весь дом Дайана. – Ты заказывала какие-нибудь продукты у мистера Тиллмана? – После минутного молчания она снова повернулась к мужчине и слегка застенчиво произнесла: – Она в ванной. – Думаю, она меня не слышит.

– Да, она точно их заказывала. Сейчас ей нужно только подписать.

– Хорошо, я схожу за ней. Подождите минутку…

– Лучше, конечно, побыстрее. Эти замороженные продукты и так уже наполовину растаяли. Можно мне стакан воды?

– Конечно! – Дайана отошла от двери, затем вернулась обратно. – Вот, держите, – она протянула ему взятый из буфета стакан, – а вот вода со льдом. Она открыла холодильник и поставила на кухонную стойку высокую зеленую бутылку. – Угощайтесь.

– Господи, дорогая, не нужны мне такие излишества, – рассмеялся Тиллман.

– Почему нет? Они здесь так делают. – Дайана ушла, крича: – Барбара!

– Что? – Несмотря на шум льющейся воды, голос из ванной пугающе напоминал голос Синди.

– Мистер Тиллман привез продукты…

– Распишись за них, как это делает мама!

Ой! Дайана готова была убить ее. Ни одна няня не сказала бы так, но уже было поздно, хотя, может, мистер Тиллман и не слышал ничего.

– Хорошо! – громко крикнула Дайана, и вернулась на кухню. – Она сказала расписаться, и спрашивает, всё ли вы привезли?

Тиллман осушил свой стакан и стоял теперь перед кондиционером. Повернувшись, он вынул из ближайшей сумки влажный листок и нахмурился.

– Ну, у нас закончились некоторые из замороженных обедов, которые она заказывала. Хотя, зная детей, я добавил пару жареных цыплят вместо индейки. Конечно же, она не обязана их брать. Проблема в том, что я не знаю, когда поставщик вернется с индейкой, поскольку на пути в Брайс у него сломался грузовик, и я решил привезти столько еды, чтобы хватило. – Он продемонстрировал Дайане накладную.

Та внимательно изучила ее.

– Думаю, что вы поступили правильно. Хотя не знаю, подождите секундочку. – Дайана взяла листок и снова отправилась в ванную. На этот раз она вернулась с подписанной накладной и Синди на буксире. – Няня сказала, что все в порядке, и передает вам спасибо.

– Мы идем купаться! – Синди, королева графства, по мнению мистера Тиллмана, подбежала и обняла его. Это был естественный, случайный и гениальный ход. Мистер Тиллман был отвлечен и очень обрадован.

– Да, разве?

– Нас отведет Барбара. – Она подняла глаза и одарила его кристально чистой улыбкой.

Дайана вздохнула и мысленно простила Синди. Затем через кухню прошли Пол и Бобби в купальных костюмах, с каменными лицами, будто они собирались к дантисту.

– Без Барбары не купаться, – сказала Дайана.

– Что? – Мальчики непонимающе захлопали глазами.

– Что сказала, и возьмите полотенца с дальней веревки, чтобы ей не приходилось стирать каждый день.

– Ладно. – Мальчики вышли и спустились по задней лестнице. Оказавшись вне дома, они бросились бежать, что, по мнению Дайаны, было вызвано страхом. Хотя она полагала, что это можно воспринять как следствие радости. Наверное.

Тиллман посмотрел им вслед.

– Нет ничего лучше купания.

Какое-то время он молчал, возможно, вспоминая времена, когда сам ходил на ту же речку.

– Красивый дом построил здесь доктор Адамс. Прохладный.

Дайана кивнула.

– А еще здесь безопасно и спокойно. Идеальное место для воспитания детей.

^–Что насчет сегодняшнего вечера? – Джон плюхнулся животом на мелкий серый песок. У его ног маленькие волны высотой с полдюйма мягко накатывали на миниатюрный речной пляж.

Рядом в различных позах отдыхали после купания остальные, за исключением Пола, который стоял на страже. Они уже перестали нервно хихикать, вспоминая, как им было страшно в разные моменты дня, и гадали, что может произойти дальше. Хотя было всего четыре часа пополудни и солнце стояло еще высоко, тени, сжимавшиеся все утро, уже снова начали удлиняться. Вполне возможно, что день тревог мог перерасти в ночь тревог.

– Ну… – Бобби лениво рисовал пальцем на песке. – Я все думаю про Сборщика.

– А что с ним?

– Ну, когда вчера я увидел костер, здесь было тихо. Будто все спали. Что, если сегодня вечером он проголодается и придет сюда посмотреть, чего бы украсть? Что, если он подойдет к двери или заглянет в окно? Нас всего двое. Мы одни.

Синди, понимая, что ее это тоже касается, еще не проявляла тревоги, но уже начала размышлять о подобном развитии событий. С женской грацией она взяла стебелек колючещетинника, и осторожно проверила его остроту подушечкой пальца.

Тишина.

– Поймите, я не могу стрелять в него. Правда не могу. – Бобби перестал рисовать и поднял глаза. – Если выстрелить здесь ночью из ружья, все в округе сбегутся.

– Нет, не сбегутся.

– Будут задавать вопросы, – согласилась с Бобби Дайана. Сидя немного в стороне на своем полотенце, она с женским изяществом отрывала лепестки у рудбекии: Любит – не любит. Невозможно было представить, чтобы Дайана в качестве аккомпанемента использовала именно эту детскую приговорку. Даже если в голове у нее крутились какие-то другие мысли, она ни с кем ими не делилась.

– Заприте все двери.

– Ну да, делов-то, – сказал Бобби.

– Жаль, что мы не можем его пристрелить, – Джон проигнорировал его сарказм, – хотя бы сделать пару выстрелов над его головой в темноте. Он бы испугался.

Все захихикали. Они представили себе свист пули – который они узнали благодаря телевизору, – шуршание отстреленных с дерева веток, внезапную беготню ночных зверей вокруг лагеря. Наверняка этого будет достаточно, чтобы заставить любого неугомонного странствующего Сборщика покинуть свой временный дом и бежать сквозь ночь, вопя о пощаде. Картина бегства их забавляла. Они без конца придумывали для Сборщика новые несчастья – как он падает в болото, застревает в колючках, наступает на змею и т. д., – которые сопровождали бы его побег.

– А потом он попадает под машину! – В смехе Синди чувствовалось искреннее веселье.

– Ага, только этого не произойдет. – Один лишь Бобби оставался угрюмым.

– Да, – сказала Дайана. – Держите включенным весь свет, какой только можно. Здесь никто этого не заметит.

– Всю ночь?

– Если потребуется.

– Жаль, что не вам придется сидеть здесь, – сказал Бобби. Он окинул взглядом всю группу. – Наедине с ней.

– Со мной? – обиженно спросила Синди.

– Нет. С ней.

– А-а, – согласно кивнула она.

Разговор оборвался. У реки все казалось таким безмятежным, что вся их нынешняя ситуация по отношению к внешнему миру представлялась какой-то нереальной. Сегодня вечером они все вкусно поели и (за исключением Бобби и Синди) купались в родительской любви и одобрении. Трудно – почти невозможно – было осознать, что теперь это была их действительность, а домашняя жизнь уже не имела значения. Они сами этого захотели.

Наконец Джон произнес:

– Рядом с тем местом, где у него костер, протекает ручей…

– И что?

– Не знаю, я просто предполагаю… – Джон задумчиво подпер подбородок рукой. – Может, если б я подплыл туда на своей лодке, то смог бы присматривать за ним. Хотя бы какое-то время.

– И какой в этом смысл? – спросил Бобби.

– Может, чтобы напугать его! – Синди все еще чувствовала запах крови.

– Ага. – Бобби удивленно посмотрел на младшую сестру. – Если б ты запустил в него сзади пару больших камней, это дало бы ему пищу для размышлений.