Он ушел. Бобби тоже это чувствовал. Угроза миновала. Взяв дробовик, Бобби осторожно опустил курок, разломил ствол, вынул патроны, аккуратно прошел вдоль рядов овощей, поднялся по ступеням на кухню. Его сонный мозг пытался вспоминать.

Что, если бы Сборщик пришел и нашел его спящим в саду с заряженным дробовиком, который можно взять и использовать? Или что, если бы он прошел мимо, ничего не заметив, как и планировал Бобби? Застрелил бы Бобби его или прогнал выстрелом в воздух? Сделал бы он вообще что-нибудь? Нет, ну правда? Да-нет, нет-да. Он не знал этого, как и не знал, что будет делать, когда снова наступит ночь. А что, если сегодня Сборщик придет проситься на работу и каким-то образом обнаружит – для этого не нужно быть гением, – что в этом доме есть лишь кучка детей, которые держат девушку привязанной к кровати? Я не знаю, – сказал себе Бобби, – просто не знаю.

В гостиной он осторожно прислонил ружье к боковой стенке камина, вытащил из кармана патроны и положил их на каминную полку, а затем рухнул в изнеможении. Он все еще был там – спал, – когда Синди, растрепанная, с заспанными глазами, прошла на кухню за утренней порцией замороженных маффинов.

– Прошлой ночью здесь кто-то был, – сказал он, проснувшись во второй раз.

– Да? – отозвалась Синди с набитым ртом, в ее голосе поначалу не было заинтересованности. Затем, когда все те медленные, сложные мысли, которые вертелись у Бобби в голове несколько часов назад, дошли до нее, она перестала есть и очень, очень осторожно отложила кекс в сторону.

– Кто это был? – тихо спросила она.

И Бобби рассказал ей.

Собравшиеся в полном составе члены Свободной Пятерки слушали о Сборщике со всей серьезностью, но без паники. Джон изложил первый план: Синди и Дайана будут наблюдать за Барбарой и территорией вокруг дома и подадут звуковой сигнал, если понадобится помощь, а Бобби и Пол пойдут с ним на разведку.

Они пошли вооруженными. Джон нес помповое ружье 20-го калибра, которое взял у доктора Адамса, Бобби – свой дробовик, а Пол – винтовку 22-го калибра, оснащенную оптическим прицелом. Оружие было для них чем-то привычным. Даже вечно подергивающийся Пол зимой ходил с отцом охотиться на уток. Все трое умели стрелять, и всем троим доводилось убивать разную мелкую дичь и птиц. На самом деле, если принять во внимание их нервозность, они представляли собой довольно грозный, пусть и небольшой отряд.

Они прошли по частной дороге Адамсов, мимо огорода, мимо тропинки, ведущей к дому Джона, и, свернув на первом повороте, оказались прямо за болотом. Проследовали параллельно извилистому руслу Оук-Крик, пока не добрались до места, которое они называли «соснами». Здесь неухоженные заросли и заболоченные земли сливались в почти непроходимую чащу из деревьев и кустов. Здесь каждое растение переплеталось с другим, каждое боролось за выживание, солнечный свет и воздух. Проигравшие битву мертвые деревья стояли, прислонившись к своим соседям, не способные упасть из-за тесноты. Их стволы и ветви обвивали лианы, образовывая зеленые пещеры, в которых можно было спрятаться.

По сигналу Джона дети развернулись веером, как настоящие разведчики, но эти предосторожности были тщетными. Сухие листья и кусты с треском ломались у них под ногами, выдавая каждый их шаг. Белки стрекотали и сновали в полумраке, осыпая их кусочками высохшей коры. Переругивались сойки, а маленькие невидимые существа устремлялись влево и пересекали болотные лужи, поднимая вверх мелкие брызги. Мальчики остановились, всматриваясь в зеленые тени и видя то, что подсказывало их сознание. Но в конце концов каждая серая фигура оказывалась деревом, а каждое движение – игрой света на листве. Наконец Джон крикнул откуда-то справа.

– Нашел!

– Что? – (Два отдельных голоса)

– Здесь!..

А найден был потухший костер. Он был разведен в яме, вырытой для этой цели вручную и снабженной воздушным каналом, который при необходимости перекрывался с помощью камня. Кострище было аккуратно засыпано землей. Некто, привыкший жить на улице и оказавшийся в сухом, как солома, лесу, старался действовать по правилам. Бобби был прав – также там находилась довольно густая подстилка из зеленых сосновых иголок и веток. А еще имелось несколько нечетких следов – широких – там, где земля была расчищена для костра, несколько окурков (без фильтра), пустая банка из-под тушенки и пара пустых банок из-под пива. Больше ничего. Свободная Пятерка – точнее, трое ее членов – стояла в тишине и обдумывала увиденное.

Джон наклонился и положил руку на незасыпанный пепел.

– Сложно сказать.

Бобби и Пол кивнули – вместе они развели и потушили немало костров.

– Да, именно здесь я это и видел, – сказал Бобби.

– Ага. – Джон выпрямился, разломил ствол и разрядил ружье. Остальные последовали его примеру и почувствовали себя чуть более уязвимыми, хотя были совершенно уверены, что в лесу они одни.

– Кто это, по-твоему?

– Как сказал Бобби, какой-нибудь Сборщик.

– Но зачем он пришел сюда?

– Напился, спрятался, уволили с работы – откуда мне знать?

– Он был голоден, – сказал Бобби.

– Откуда ты знаешь?

– Смотри, что он принес – тушенка, спагетти, пиво. Этим набивают живот. – Он пнул банку. – В ней ничего не осталось, будто он все выскреб пальцами. – Будучи большим любителем подчищать чашу для кулинарной глазури, Бобби сразу узнавал своих коллег.

– Если он голоден, значит, бродит вокруг, – подергиваясь, сказал Пол.

И Джон, и Бобби удивленно посмотрели на него. Пол умнел на глазах. Возможно, он прав.

– И если он продолжит бродить вокруг, то сможет найти нас.

– Ага.

– Ну, здесь больше ничего нет, – сказал Джон. – Только оставьте все как есть.

– Почему? – сказал Пол. – Ведь тогда он не поймет, что кто-то про него узнал.

– Нет. Тогда он переберется в другое место, – быстро сказал Бобби.

– Конечно, он уйдет! – покорчившись, сказал Пол.

– Либо направится к дому.

– Давай поговорим об этом с Дайаной, – сказал Джон, и они повернули назад.

Д

айана, выслушав их, сузила свои серые глаза и с минуту молчала. За последние пять дней – считая воскресенье, когда они еще планировали пленение Барбары, – она стала гораздо менее робкой и более напористой в составлении общих планов и в контроле за их выполнением. Область ее влияния расширилась до такой степени, что дом Адамсов стал теперь казаться ее домом (что очень злило Синди). Все они, даже Джон, прежде чем сделать какой-либо серьезный шаг, спрашивали у нее одобрения. И теперь они ждали.

– Что будем делать, если он придет и попросит еды, как сказал Бобби, а потом обнаружит, что здесь нет взрослых?

– Он же еще не пришел, верно?

– Он здесь недавно…

– Да, а что, если он придет?

– Тогда позвольте мне поговорить с ним, а остальные побудут здесь. Скажем, что мама в городе, папа на работе и что у нас есть кому заниматься полевыми работами. Оставим одно ружье здесь, на этом этаже, и кто-нибудь, Джон или Бобби, будут стрелять, если потребуется. Посмотрим. – Дайана приняла решение. – Не переживайте.

– А что, если нам придется его застрелить? – просияв, спросила Синди.

– Тогда застрелим, – ответила Дайана.

Дети задумались. Она говорила об убийстве взрослого человека, возможно, не очень важного (взрослые бывают разные), и все же. Идея была не такой уж и неприемлемой. Единственное, что их удерживало, так это то, что другие взрослые узнают об этом и последует наказание.

– Разве это не испортит все наше дело? – тихо спросил Бобби.

– Нет, если сделаем это по-моему.

Все кивнули в знак согласия. Как бы то ни было, день начался на мрачной ноте.

С

ледующая проблема – обернувшаяся кризисом – возникла с Барбарой. Из-за утренней неразберихи со Сборщиком дети поздно подняли ее с постели и отвели в ванную. Тем не менее, шла она достаточно послушно и выполнила свою обычную церемонию (на этот раз более короткую, поскольку мало ела) с максимально возможным изяществом. Что произошло потом, точно знали только она и Дайана.