Я рванул навстречу, думал что рванул, но удар ноги выбил из меня дух и отбросил на спину. Лина взвизнула. Я почувствовал тяжесть на груди, шею передавило, дышат стало тяжело. Тряпка легла на лицо.

- Заткни рот, Каштанка, иначе парню не жить! - девушка затихла, горло перестало сжиматься, я смог глубоко вдохнуть, но легче мне от этого не стало, наоборот я стал терять ясность ума.

- Вот так то лучше, сучонок, не рыпайся, поспи, а мы пока с твоей подружкой прогуляемся - посмотрим красоту окружающей природы. Ты так сладко, Каштанка, прижималась ночами к этому заморышу, что старина Саул посчитал это несправедливым. Ведь старина Саул тоже заслуживает немного тепла. Да тебе и горячее будет то с настоящим мужчиной. А ротик мы тебе прикроем.

***

Какая-то возня рядом, звук удара ног о землю, удаляющиеся шаги … встать не могу, голова тяжелеет, глаза давно закрыты … звуки ушли. Тишина.

Я пришёл в себя резко и вскочил прямо на ноги, больно ударился головой о деревянную крышу повозки, сел … дверь клетки заперта, Лина лежит перед дверью сжавшись лицом в свои колени, руки крепко прижимают ноги к животу и груди, всхлипы чередуются с тихим воем. Никакой ауры, нет Силы вокруг. Только боль, я могу её осязать.

- Лина …

- Не надо, - слова прервали всхлипы, - не подходи.

Вопросы роились в голове: почему сейчас… что я мог сделать, а мог ли? И стало ещё больнее, секундная мысль, что, возможно, я никак не повлияю на судьбу Лины или свою судьбу, что всё равно всё бы случилось бы и без меня … Слабак, трус, ничтожество. Взяв наше ночное одеяло я в одно движение раскрыл его в воздухе и накинул на девушку, и тут же сел на прежнее место. Тело под накидкой вздрогнуло, но само накинутое мною одеяло осталось на месте. Однако плач это не остановило, само собой.

Что-то поменялось, и поменялось так, что Саул решил больше не ждать, ублюдочный насильник. Что же делать? Азад не допускал подобного, с нами что-то стряслось? Надо сообщить ему, что бы не случилось потом … если только он жив. Если же нет, как мне справиться с охраной? Только Силой. Однако я ведь столько раз пытался совладать с Силой и лишь считанные случаи, когда это получалось. В чём тут дело?

Как же больно слышать это плачь … Лина, как бы я хотел не допустить этого… но я не мог, жалкая попытка … опять возвращался к непонимаю, откуда взялась Сила в тот злополучный день в городской подворотне. Думать, думать… не слышать этот тихий вой когда-то жизнерадостной чудесной девушки.

Я сидел, замерзал, но не шевелился, злился, молча плакал, стучал зубами от холода, что-то ещё … тихо, почему тихо? Так спокойно…

- Нееет, нет, не нааадо, - резкий металлический удар, я лежу, пытаюсь вскочить, но тело затекло, еле-еле поднимаюсь. Двое держат Лину, Саул закрывает клетку.

- Тащите её в палатку, сегодня устроим девку с удобствами. Сегодня тебе, Каштанка, ещё больше понравится.

- Ааазаад! - это кричал я.

- А, проснулся, молокосос, не ори, хозяин уехал в город по своим делам, я тут сегодня за старшего.

- Сууука…

- Мы с тобой позже поболтаем, сейчас мне надо идти, нельзя главному пропускать свою очередь.

Лину уже втянули в палатку, вход в неё был направлен прямо в мою сторону. Внутри стоял большой стол, девушку закинули на него, один охранник навалился на неё и держал, второй начал вязать руки.

- Не надо связывать, Каштанка у нас девка справная и смирная, вчера так уважила Саула,- в это время от стянул с неё штаны, - Сейчас старина Саул уберет твою вчерашнюю кровь, Саул добрый человек и нежный, ты же знаешь.

- Ублюдки ржали

- Да, девка, сегодня тебе будет очень хорошо!

Я вцепился руками в прутья клетки. Мразь Саул подтянул к себе Лину, девушка извивалась, скулила, но её держали двое скотов, крепко прижимая с столу … вскрик, мразь вошёл. Ещё вкрик, глумливый гогот, опять крик, плач, стон …

- Мрази, ублюдки, бесьи выкормыши, ненавижу, АААААА, Ааазаад, где ты, сууука? - я ревел, я орал, я плакал … я всё видел, я не мог отвернуться, нееет, я должен видеть, должен слышать…

- Саааул, Мрааазь!

Я опять потерял фокус, опять потерял понимание реальности, только светло каштановые волосы, только плачь и крики … снова и снова, мои крики, её, ублюдочный смех троих … нет двоих, прекратила кричать? Почему?

Теперь у стола было уже двое выблядков, девушку перевернули на живот, одно животное насиловало Лину сзади, второе стояло, вытягивая свой вонючий хер из штанов. Кто-то стоял передо мной, что-то говорил, не разбираю слов.

Лина. Лина смотрела на меня абсолютно пустыми глазами … что же вы, суки, сделали... Из глаз её текли слёзы, глаза были полностью жёлтые, с темным оттенком … Ты что мразь делаешь?.. Ты куда свой хер думаешь пристроить?

- Эх, зря ты, сосунок, девку то сам не трахнул, старина Саул то думал - вы там ночами во всю развлекаетесь, позавидовал, не удержался, решил не пропадать же добру, не всё же поганцу такую красоту портить, а оказалось - девка то не тронутой была … вот незадача. Ну да ладно, всё равно её любой возьмут, дьяволова девка то, Азад её уже конкретному клиенту везёт.

Меня включило назад. Мир стал чётким. Саул. Что же ты за блевотина такая, говоришь о себе в третьем лице. Стоишь тут передо мной, такой довольный, скот, думаешь ты МОЖЕШЬ тут стоять? Вот так вот нагло глядя на меня на расстоянии пол руки от клетки? Провоцируешь? Ну что же, у меня для тебя маленький сюрприз … от Лины.

Не только глаза самого дорого для меня сейчас человека залиты мёдом, всё вокруг палатки залито этим вязким прозрачным киселём. Вокруг меня его не много, но я чувствую его сладость, и его горечь, его тягучую томность и всепоглощающую ярость, и боль.

Ко мне! Я заберу всё это у тебя, Лина. Я знаю что надо делать. Ты, Саул, так вожделел меня, меня? Её! Нас? Не важно! Ты же так хотел, и сейчас ты хочешь! Так хочешь, что сердце бьётся сильно и быстро, я СКАЗАЛ сильно! И быстро! Нравится? А ещё ты хотел, так хотел увидеть нас, так сильно, что кровь выдавливает твои глаза.

- Аааааааааааааа! - о, такой крик, приятный, я не так кричала, когда ты насиловал меня, не смог? Насиловал?

Орёшь? Зачем? Я ведь хотел вырвать тебе горло голыми руками, вот так. Хрипишь, Сука? Не надо … просто сдохни. Мне ещё есть с кем поиграть, с кем? Они ушли? Куда? Ай, да вот же они, бесштановая братия, как говорила мама. Ахаха, как смешно … Ваши мамы бы тоже смеялись - как вы упали … ублюдки. Встать, как же больно… Больно? Конечно им больно, ведь их елдаки разрывает от желания, их раздуло и они посинели, какие смешные, ахаха, как будто их надули, вы хотели надуть меня, да? Ахаха, а я надул вас! Надул, надула? Нож, да, это … избавит от боли, от позора … как жить дальше? Как посмотреть ему в глаза?. Да, нож это хорошо … какой нож? Какой, на хер, нож?

Я снова очнулся, взгляд упёрся в Лину, она стояла на входе в палатку, как была - голая снизу, рубашка разорвана, виден живот. В руках её был нож. Этот нож? А ну не смей! Нож поднялся на уровень плеч. Нееет, не вздумай! Ты не можешь! Я … лезвие полетело в своём смертельном падении к животу…

- Сказал нет!

Мир схлопнулся. Нет, кисель исчез. Вся Сила, что была вокруг испарилась в тот же миг, как металл вошёл в живот девушке … или раньше. Лина мгновенного рухнула на бок, оружие выскочило из её рук … она не двигалась.

- Лина … ну как так … Лина.

Никто теперь не поможет.

- Ааазаад! Азаааад!

Я, кажется, орал так, что листва, ещё не успевшая устлать землю из-за теплой погоды,, не выдержала моего голоса и опала. Я не знаю, сколько прошло времени, но в лагерь действительно въехало трое конных, один из которых был хозяином каравана. К тому моменту я уже не кричал, только лишь смотрел на тело девушки, которая стала для меня такой близкой за такой непродолжительный срок.

- С самого начала я знал, что не нужно мне браться за это дело, хотел бы я сказать, что моё доброе сердце не смогло пройти мимо тягот этой бедной девочки, но обыденность куда прозаичнее - во мне жадность поборола здравый смысл. А как они меня упрашивали: “Бедной девочке с такой красотой и даром не место в нашем маленьком селении”, - говорили они, - “Наша семья не богатая, мы не может защитить Лину, с каждым днём её сила всё сильнее. Вы же, господин, знаете много богатых хороших людей, которые смогут дать девочке кров и защиту, а уж наша Лина отплатит за добро добром, не сомневайтесь! Да и много мы не просим, двадцать гривенников малая цена за все наши хлопоты, пока мы растили такое Удивительное создание”.