– Ого, – сказал Руб. – Спорим, он нашел блоки.

Салли смерил его взглядом:

– Посмотри на меня.

Руб смотрел, но не на Салли. Он с ужасом таращился на приближающийся “камино”.

Салли высунулся из кузова пикапа, наклонился и дал подзатыльник Рубу, стоявшему в грязи.

– Ни слова, понял? Если ты хотя бы откроешь рот, я расшибу тебе башку этим блоком и закопаю тебя в лесу. А сверху навалю кучу разбитых блоков.

– Мне хотелось бы, чтобы ты не говорил такого, – ответил Руб. – Ты всегда говоришь это как будто всерьез.

– Говоришь что? – спросил Карл Робак, вылезая из “эль камино”.

Руб хотел было ответить, но Салли опять дал ему подзатыльник. Руб закрыл рот, громко клацнув зубами.

Карл обозрел груду оставшихся блоков – казалось, она не уменьшилась.

– Надо будет подать документы на федеральную субсидию, – сказал он. – Тот, кто берет на работу умственно отсталых, имеет на это полное право.

Салли уселся в кузове пикапа, снял рабочие перчатки, закурил сигарету.

– А ты помоги. И процесс пойдет живее. Правда, тогда ты вспотеешь и все твои подружки наморщат носы.

– Давай не будем о женщинах, – попросил Карл, от одного лишь упоминания этой темы помрачневший еще больше. – Знаешь, как расшифровываются буквы “К. И.” в моем имени?

– Как? – с искренним любопытством спросил Руб.

– Coitus interruptus[9], – печально ответил Карл.

– Что? – нахмурился Руб.

– Это латынь, Руб, – пояснил Карл. – Не парься. Выучи сначала английский.

– Если бы ты тратил обеденный перерыв на обед, этого не случилось бы, – заметил Салли. – А ведь когда-то это был тихий милый город. Теперь всем приходится между двенадцатью и часом дня ехать домой, чтобы проверить, не стоит ли на подъездной дорожке твоя машина.

– Если б они проверяли только с полудня до часу, было бы проще, – сказал Карл. – Я-то могу поехать обедать когда захочу.

– Так езжай домой к Тоби, – предложил Салли, гадая, знает ли Карл про новые замки. – Ты женат на самой красивой женщине в городе, идиот.

Карл задумчиво потер подбородок.

– Нам подобает к недоступному стремиться[10], – парировал он. – Помнишь, кто это сказал?

Салли не помнил.

– А где говорят на латыни? – допытывался Руб.

С минуту все молчали, но Карл ухмылялся. Общение с Рубом явно его развеселило. Салли знал это чувство. Трудно жалеть себя, когда рядом Руб.

– Я подумываю учредить стипендию для студентов колледжа, – сообщил ему Карл. – Можешь подать заявление, чтобы ее получить.

– Я и школу-то не окончил, – отчасти с сожалением, отчасти припомнив досаду, ответил Руб.

– Тогда с чего ты взял, что имеешь право на стипендию? – спросил его Карл.

Этот вопрос так смутил Руба, что он беспомощно уставился на Салли.

– Да не слушай ты его, и все, – посоветовал Салли.

– Даже не верится, что вы так мало успели. – Карл обозрел высокую пирамиду оставшихся блоков.

– Даже не верится, что кто-то додумался выгрузить их здесь, – парировал Салли. – У готового фундамента.

Карл Робак словно этого и не слышал, сегодняшние глупости заботили его больше вчерашних.

– Такими темпами вы не управитесь и к Рождеству.

– Значит, ты будешь знать, куда отправить рождественские подарки, – ответил Салли. – И не заморачивайся. Просто пришли те деньги, которые ты мне должен.

Карл и этого словно не слышал, он внимательно разглядывал грязь у себя под ногами. Там белели два блока, которые Салли тремя часами ранее подложил под задние колеса пикапа. Казалось, блоки просто лежат, наклонись и подними, но когда Карл Робак попытался это проделать, выяснилось, что они вмерзли в землю, и сдвинуть их с места было не проще, чем те блоки, из которых накануне сложили фундамент, видневшийся поодаль. Карл посмотрел на Салли, тот ухмыльнулся.

– Давай, – сказал Салли. – Подними.

– Хочешь, чтобы я схлопотал очередной сердечный приступ?

Салли фыркнул:

– Не боись. Скончаться в трудах тебе не суждено.

Карл явно был согласен с этим замечанием (или просто не чувствовал особой охоты спорить), хотя и пытался выковырять блоки каблуком полуботинка, для устойчивости прислонившись к своей машине. С площадки, на которой они стояли, был виден край рекламного щита, торчавшего на противоположной стороне шоссе, на четверть мили ближе к городу.

– Мне станет гораздо спокойнее, когда эту срань наконец начнут строить, – признался Карл.

Салли проследил за его взглядом и тоже посмотрел на участок, готовый к застройке, по ту сторону от четырехполосного шоссе, а с него перевел взгляд на голову клоуна.

– Ты мне лучше вот что скажи, – произнес Салли. – Кому придет в голову купить дом через дорогу от луна-парка? Тебе бы молиться, чтобы стройку не начали никогда.

– Салли, Салли, Салли, – покачал головой Карл. – Ты ничего не смыслишь в жизни.

Салли вынужден был признать, что, пожалуй, так и есть.

– Как только начнут строить, им понадобится участок под парковку с этой стороны. И они дорого за него заплатят.

– Тогда зачем ты строишь здесь дома?

– Чтобы они заплатили дороже.

Салли задумался над его словами. Классическая логика Карла Робака, ничего не скажешь, Салли буквально чувствовал, как отец Карла переворачивается в гробу. Кенни Робак построил компанию неустанным трудом, честной работой по восемнадцать часов в сутки – и все для того, чтобы отдать построенное жулику, склонному к риску.

– А если парк вообще не станут строить?

– Прикуси язык, – ответил Карл.

– Окей, – сказал Салли. – Думаю, тебе повезет, как обычно.

Дорого бы я дал за такую уверенность, читалось на лице Карла.

– Клайв Пиплз клянется, что дело на мази, – произнес он с видом человека, которого успокаивает звук собственного голоса.

– И ты веришь Клайву Пиплзу?

– Он в это ввязался активнее прочих. Очередь из инвесторов к нему стоит до самого Техаса, – сказал Карл. – У кого дела плохи, так это у “Сан-Суси”. Та скважина, которую они пробурили прошлой весной, уже высыхает. Надо было им назваться “Сан-Мозги”.

Руб нахмурился.

– Это по-французски, Руб, – пояснил Карл. – Можешь выучить его сразу после английского и латыни. – И добавил, обращаясь к Салли: – Не хочешь завтра обшить гипсокартоном один дом на Нельсон? Если возьмешься, я скажу Рэнди, чтобы утром отвез туда всю эту хрень.

– Завтра День благодарения, – сказал Руб.

– Не к тебе обращаются, – отрезал Салли.

Вообще-то он сомневался, стоит ли соглашаться завтра поработать. Если согласится, у него появится предлог не ходить к Вере, где ему явно не обрадуются. И деньги тоже не помешают. И праздник за работой пройдет быстрее. С другой стороны, он терпеть не мог обшивать стены гипсокартоном и вдобавок не знал, как поведет себя колено после сегодняшних трудов.

– Я всего лишь говорю, что в праздник работать не буду, – не унимался Руб.

– Тебя и не просили, – напомнил ему Салли. – Вот когда попросят, тогда и откажешься. – Он повернулся к Карлу: – Двойная ставка?

– Размечтался.

– Тогда проваливай и не стой над душой, – ответил Салли. – Сам обшивай эту халупу.

Карл потер виски.

– Почему ты каждый раз ставишь мне ультиматум? И почему я должен платить тебе двойную ставку?

– Что у нас завтра, Руб? – спросил Салли.

Руб опешил еще больше. Он-то считал, что они давно это выяснили.

– День благодарения, мать его, – ответил он.

– Заткнись, Руб, – сказал Карл. – Тебя никто не спрашивал.

– Салли спросил.

– Когда? – уточнил Карл.

– Только что.

– Когда именно?

Казалось, Руб сейчас расплачется.

– Салли, ты даже и не заметил бы, что завтра День благодарения, вот что меня бесит сильнее всего, – сказал Карл. – У тебя и семьи-то нет. Я предлагаю тебе пожить спокойно хотя бы двадцать четыре часа, а ты только и думаешь, как бы выманить у меня деньги.