Либо это было лучшее в мире представление, либо никто из присутствующих в зале не подозревал о нашей прежней связи. В том числе и сама Эми.

— ПОРЯДОК В ЗАЛЕ СУДА! — раскатилось по залу, заставляя умолкнуть шёпотки за обоими столами.

Я стоял в абсолютной тишине около трёх секунд, прежде чем сообразил, чего от меня ждут.

— Уважаемый суд, — осторожно сказал я, ощущая на себе взгляды со всех четырёх сторон. — Меня зовут Ардор. Я чужак, но был принят Сердцем Мира. Полагаю, это доказывает сам факт моего появления тут.

Конечно, я блефовал. Но это был просчитанный блеф на основе слов Насифа. А вот с импровизацией не слишком задалось — «здравствуйте, я Ардор и я алкоголик… то есть, чужак». И всё же, смешков в ответ не раздалось, вместо этого снова заговорил Судья:

— Приветствую тебя, Ардор, от лица всей Небесной Обители. Знай, что мы рады тебе, посланник. Очень рады. Сердце мира не выходило на связь столетиями и, признаться, мы думали, что оно забыло про нас.

Он сделал заметную паузу, но прежде чем я даже начал соображать, что можно на это ответить, продолжал:

— Тем не менее, даже визит столь редкого гостя — не повод прерывать праведный суд. Предложение защиты отклонено. Передай своё послание, и мы продолжим.

Я заметил, как лицо Насифа осунулось на миг, прежде чем вернулось к обычному невозмутимому выражению, а вот за столом обвинения заметно оживились. Задумка Справедливости не удалась, но с другой стороны — пока я стоял в центре зала, суд не мог продолжаться. Вопрос только в том, как этим воспользоваться?

— Ваша честь, дорога сюда была тяжёлой, — мне не пришлось подделывать усталость в голосе, разыгрывая самую простую карту. — Я всего лишь смертный и еле стою на ногах. Уверен, что правосудие подождёт ещё несколько часов, чтобы я смог огласить послание на свежую голову.

Судья задумался на пару секунд, но затем покачал своим закрытым чёрным шлемом в золотом венце.

— Текущее дело и без того рассматривается непозволительно долго. Суд не может позволить новых переносов из-за мелочей. Огласи своё послание, Ардор, и можешь удалиться на заслуженный отдых.

Чёрт. Это было понятно и раньше, но Судья явно не на нашей стороне. Мне не дадут времени прийти в себя и не прервут заседание, которое явно не приведёт ни к чему хорошему. Тянуть время. Надо тянуть время.

— Позвольте мне хотя бы присесть, чтобы отдышаться.

Великанский рыцарь слегка махнул левой рукой, и один из тёмных «приставов» вынес для меня кресло из-за стола защиты. Я снова обратил внимание, как много кресел пустовало за обеими столами — и в голову стукнула смутная догадка. Насиф сказал не просто стоять за ним и слушать, но и анализировать. Несмотря на давящую обстановку, именно этим я и попытался заняться.

Силовое решение скорее всего невозможно. Воображение могло сколько угодно рисовать картины, где я разбрасываю «приставов» ударами огненного клинка, подхватываю Эми на руки и спасаю её из этого мерзкого судилища, пока за нашими спинами всё горит и взрывается. На практике же такой план я бы вряд ли осуществил, даже если бы готовился к нему загодя, а спину мне бы прикрывала гильдия «Сердце мира» в полном составе. Даже если бы на нашей стороне выступил Насиф и его союзники со стороны защиты. Слишком много неизвестных переменных, слишком неопределённый расклад сил. Конечно, если дойдёт до крайности, я буду сражаться за Эми до последнего, но сперва стоит попробовать иной подход.

Кресло оказалось очень старым и далеко не самым удобным, но я с удовольствием откинулся на спинку и вытянул ноги — они и правда гудели после бесконечного долгого дня.

— Послание, — в голосе Судьи промелькнули отчётливые нотки нетерпения.

— Минуту, ваша честь. Дайте собраться с мыслями.

Блеск. Ещё немного, и мне не придётся начинать драку — её прекрасно начнут за меня. Послание — это замечательно, если бы я ещё знал, в чём его суть. Сердце не оставило мне никаких ориентиров, Насиф не дал подсказок. Такой вот парадокс — по всем показателям я являюсь посланником, но понятия не имею, что за послание должен передать.

В моей голове промелькнул кадр с мультяшным фиолетовым зайцем, стреляющим в воздух из пистолета-пулемёта рядом с плакатом «Кончайте воевать!!! Суки…»

Хороший вариант. Жаль, не прокатит.

Значит, остаются лишь два варианта — молчать, пока меня не прибьют прямо в этом сиденье или навешать им на уши такой отборной лапши, что они задолбаются её снимать. В конце концов, если Сердце не передало послание, этим посланием становлюсь я сам.

Я резко поднялся на ноги — те запротестовали, но выдержали. Судья пристально смотрел на меня из-под своего закрытого шлема — равно как и все остальные. Я выдал им лучшую из моих фальшивых улыбок.

— Уважаемый суд! Ваша честь! Вы совершенно правы — Сердце мира давно не могло связаться с Небесной Обителью и сожалеет об этом. Оно сожалеет, в каком состоянии находится это величественное место.

Я сделал широкий жест рукой, словно обводя зал, и заметил по лицам богов, что попал в цель. Будь они хоть десять раз небожителями, уборщиков среди них явно не водилось, равно как и плотников, каменщиков и портных.

— Мир переживает тяжёлые времена, — звучно сказал Судья. — К сожалению, это отражается и на нашей возлюбленной Обители.

— Я понимаю, — сказал я. — И Сердце тоже это понимает. Но ещё больше его беспокоит другое — почему праведные суды проводятся неполным составом?

На миг воцарилась тишина, и моё сердце пропустило удар. Это был ещё один блеф — гораздо более рисковый, чем предыдущий, основанный на мимолётном наблюдении. Что если по правилам Обители соотношение «три на три» и есть полный состав, а остальные кресла стоят так, для красоты? Но когда я покосился на Насифа, заметил у него на лице довольную улыбку. Кажется, мне снова удалось ткнуть в больное место.

— Прошу заметить, ваша честь, — сказал он, поднимаясь с места. — Что этой проблеме не сто и не двести лет. Протокол требует призвать на стороны обвинения и защиты максимальное число участников, и протокол не был соблюдён.

— Вам известно не хуже меня, почтенный Насиф, — раздражённо сказал Судья. — Что у нас нет возможности призвать к порядку наших братьев и сестёр, что предпочли изоляцию правосудию.

— Не было, — мягко поправил Насиф. — Не было возможности.

На этот раз молчание затянулось не меньше, чем на десять секунд. Наконец, Судья поднял скипетр и опустил его с такой силой, будто хотел раздробить подтоком каменные плиты.

— Заседание суда Небесной Обители объявляю закрытым.

— СУД ОКОНЧЕН! — взревел за ним оглушительный глас.

Я не успел оглянуться, как в необъятном зале остались лишь трое — я, Насиф и Судья на своём высоком троне. Даже «приставы» исчезли, а мои планы поскорее поговорить с Эми рассыпались в пыль.

Фигура в латах сделала приглашающий жест, и мы с Насифом подошли ближе, к подножию каменной лестницы. Непонятно зачем — во время заседания голос Судьи был превосходно слышен в любой точке зала. Громадный рыцарь молчал, опираясь на тяжёлый скипетр. Я даже думал заговорить первым, но Насиф ощутимо наступил мне на ногу, как только я попытался открыть рот. Наконец, Судья словно очнулся от транса:

— Ещё ни разу нога чужака не ступала в Обитель, — сказал он. — Ещё ни разу суд не был прерван столь неожиданно и грубо. Моё терпение велико, но не безгранично.

— Как и у всех нас, — сказал Насиф с усталой улыбкой.

— Это угроза, почтенный Насиф? Вы считаете, эти стены выдержат ещё одну битву равных? Вы считаете, что сами сможете выдержать?

— Что вы, ваша честь, это просто старческое ворчание. Ни я, ни кто-либо другой никогда бы не осмелились бросить вызов вашему безграничному авторитету.

Судья кивнул — очень, очень медленно.

— Хорошо. Проследите, чтобы наш гость как следует отдохнул и не испытывал никакой нужды. Если вы его сюда привели, то вам и отвечать.

— Привёл? Прошу, я лишь ждал его у порога Церкви, — невозмутимо сказал Насиф. — И там угостил чаем.