Отдыхай, напивайся до потери сознания, бла бла.

За часом питания юследует поход в бар, а затем мы направляемся в квартиру МакКаллума. Я не нашел той точки опьянения, которая заставляет меня забыть о Дейзи и зияющей дыре там, где должно быть мое сердце, но я нашел ту точку, которая делает ее тупой, размытой болью.

На самом деле у меня нет настроения ни играть в карты, ни видеоигры, ни даже разговаривать, поэтому я выхожу на заднюю террасу. Кто-то вывел сюда динамик, и девушки танцуют большой группой.

— Привет — говорит Даллас, когда я падаю на стул рядом с ним. Он смотрит на бутылку «Огненного шара» в моей руке. — Могу ли я это выпить?

— Это все мое, — говорю я и подношу его к губам. Виски с корицей скользит мне в горло. Это та же самая бутылка, которую мы с Дейзи делили, и я сам выпью до последней капли, если только она не попросит выпить.

Я откидываю голову назад и смотрю в ясное ночное небо. Звезды видны, луна светит ярко. Она сейчас тоже в своем домике на дереве смотрит вверх? Возможно, планировала мою смерть или желала падающей звезде, чтобы она никогда меня не встретила.

Длинные волосы падают мне на лицо, и на пару великолепных секунд я думаю, что это она.

— Тэтчер! — Раздается голос Сибил, а затем она заправляет волосы за уши, чтобы было видно ее лицо. Я сажусь, и она подходит ко мне.

— Привет, красавчик. Хочешь потанцевать? — Она тянет меня за руку.

— Нет, спасибо.

— Ну давай же. — Она дуется.

— Занят выпивкой, — говорю я, а затем поднимаю бутылку, чтобы сделать еще глоток. Последние капли стекают мне на язык, и мне кажется, что это конец чего-то большего, чем просто гребаная бутылка виски.

— Похоже, ты больше не занят.

Я позволяю ей поднять меня на ноги, но держусь за бутылку. Я покачиваюсь, и мир вращается.

— Нет, — говорю я, прежде чем упасть обратно в кресло.

— Отлично. Ты сиди, а я буду танцевать.

Я сначала не понимаю, но потом она делает шаг ближе и оказывается между моими ногами. Она медленно движется в такт. Сибил великолепна и весела, но она не Дейзи.

Я собираюсь двинуться с места, когда Лиам подходит к ней и встает между нами.

— Какого черта? — вырывается из него.

— Это было не то, на что это похоже, — начинаю я, но мой язык становится странным, и слова вылетают беспорядочно.

— Прости, Сибил, — говорит он. — Мне нужно отвезти его домой.

— Я еще не готов идти домой. — Я отдергиваю руку, когда он хватает меня за локоть. — Принеси мне пива, ладно?

— Я поняла, — говорит Сибил.

— Нет. — Тон Лиама жесткий, когда он огрызается на нее, и я сразу вижу сожаление, когда она смотрит на него в шоке. Его голос смягчается. — Можешь ли ты дать нам минутку?

Она кивает и поворачивается к двери.

— Я никогда раньше не слышал, чтобы ты был такой задницей, — отмечаю я, когда она уходит.

— Да, ну, мне никогда не хотелось надрать кому-то задницу так сильно, как сейчас.

— Сибил? Она безвредна.

— Я говорю о тебе. Какого черта ты здесь делаешь, напился в хлам?

— Думаю, ты только что ответил на свой вопрос. — Я поднимаю бутылку и вспоминаю, что она пуста. — Почему ты вообще здесь? Разве ты не встречался с… — Я машу рукой в воздухе. Я до сих пор не встретил и даже не узнал имя парня, с которым он встречается.

— У меня было плохое предчувствие, когда ты сегодня пропустил занятия и не ответил ни на одно из моих сообщений.

— Отстойно, когда тебя игнорируют, не так ли? — Я отправил Дейзи около двадцати сообщений, и каждое из них осталось без ответа. Ранее на этой неделе я даже заходил к ней домой, надеясь, что она впустит меня, чтобы мы могли поговорить лично. Там тоже нет ответа. Она ясно дала понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

— Вставай. — Что-то в его тоне заставляет меня подняться на ноги. Он обнимает меня, словно собирается вынести.

— Я могу ходить, — настаиваю я. Я не собираюсь драться с ним, когда ухожу. Я все равно устал.

Он жестом предлагает мне идти впереди него, и я провожу нас через толпу к входной двери.

— Который сейчас час? — спрашиваю я, когда он открывает мне пассажирскую дверь. На парковке темно и тихо.

— У тебя есть около четырех часов до нашей утренней тренировки.

Проклятие. Куда ушёл день? Я стону, забираясь в грузовик.

Он закрывает за мной и бегает вперед. Я закрываю глаза во время короткой поездки обратно в кампус. Неделя дерьмового сна и целый день пьянства настигли меня.

Лиам будит меня, когда мы возвращаемся в общежитие. Моя голова кружится от алкоголя и фрагментарных воспоминаний о Дейзи. Ее улыбка, ее смех, румянец, который покрывает ее щеки, когда она смущена или возбуждена. Черт, я скучаю по ней.

Я натыкаюсь на своего приятеля, когда мы идем через парадную дверь общежития. — Это все твоя вина.

Лиам кряхтит и поддерживает меня. — Так ты думаешь?

Я опираюсь на него всем своим весом, и он тащит нас вверх по лестнице.

— Она хотела тебя. Вы двое имеете смысл. Я и она… — Я качаю головой из стороны в сторону. — Я не знаю, о чем, черт возьми, я думал. Дейзи такая… ну, ты знаешь. А я, ну…

— Пьяный?

— Да, это тоже. Блин, я устал.

Он позволяет мне говорить еще какую-то чепуху, помогая мне пройти в нашу комнату. Он хватает воду и швыряет ее мне. — Выпей это.

— Ты сегодня чертовски властный.

— Я устал, и утром у нас тест.

— К черту это. Я не собираюсь.

Он рычит и взъерошивает свои идеальные волосы. — Знаешь, что в тебе было действительно хорошего за последние пару месяцев?

Мой мозг работает медленно. Я могу вспомнить много действительно замечательных вещей за последние два месяца, но ни одна из них не принадлежит мне.

— Ты действительно применил себя.

— Я держал ее от тебя. — Произнести слова вслух — это как удар под дых.

— Нет. — Мышца на его челюсти подергивается. — Может быть, именно так все и началось, но ты был другим.

Я больше не знаю. Даже не уверен, что это имеет значение, поскольку в любом случае ее здесь нет.

Он продолжает. — Она заставила тебя хотеть стать лучше. Ты ходил мимо, слишком много пил и почти не учился.

— Мы не все из списка декана.

— К черту это. Ты умнее меня. Всегда так было, но после смерти Марка тебя перестало волновать все, кроме вечеринок и хоккея.

Я предупреждающе смотрю на него. — Нет, я просто отказался от всякой ерунды, вроде отличных оценок. Пока мой средний балл достаточно высок, чтобы играть в хоккей, это все, что имеет значение. И я всегда так делаю, капитан.

— Да, да, я знаю. Ничто не имеет значения, потому что если бы это было так, тебе возможно, пришлось бы рискнуть позаботиться о чем-то другом, и это не сработало бы. Неудача, потеря людей — это отстой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Хорошо, но я знаю, что с тех пор, как ты начал тусоваться с Дейзи, ты бросил постоянные вечеринки, пошел на занятия и нашел другие дела, которыми можно заполнить свое время, не тратя его зря или на льду. И ты был чертовски счастлив.

Не обращая на него внимания, я открываю крышку и выпиваю всю ее.

Придурок не оставит это в покое. — Ты ее любишь. Скажи мне, что я ошибаюсь?

— Любовь — это ерунда. Лучше бы я никогда ее не встречал.

Лиам ругается себе под нос, прижимает меня к стене предплечьем, подносит другую руку к моему лицу и шлепает меня. Жестко.

Жало распространяется по моей щеке, и я двигаю челюстью вперед и назад. Я ошеломлен.

— Какого черта это было?

— За то, что сказал глупость, которую ты не имел в виду. — Он отталкивает меня. — Ты любишь ее, и завтра ты вспомнишь, как нес чушь, и пожалеешь, что не сделал это сам.

— Значит, я должен поблагодарить тебя? — Я провожу пальцами по щеке. — Черт, это было очень больно. Ты собираешься ударить меня ещё раз?

Ублюдок ухмыляется. — Не искушай меня. Иди спать, Тэтч. А потом проснись и используй свой большой мозг, чтобы придумать, как ты собираешься вернуть ее, потому что без нее ты жалкий сукин сын.