Лиам и Джордан — товарищи по команде, но они настолько разные, что я не понимаю, как они дружат вне льда. Хотя Лиам известен как хороший парень, репутация Джордана менее безупречна. Если есть вечеринка, он там. Девушкам нравится его беззаботный и веселый настрой. Я нахожу это… пугающим. Конечно, мне бы хотелось меньше волноваться и вырваться из своей скорлупы, но похоже Джордана ничто не заботит.

Его голова склонена над столом, и он яростно что-то пишет, словно записывает каждое слово профессора Грина. Даже со своего стола позади него я вижу, что на самом деле он раскрашивает печатные буквы марки блокнота на лицевой стороне.

Когда профессор закончил и дал нам разрешение начать, я вздыхаю и смотрю на пустой стул рядом со мной. Моя партнёрша по лаборатории не появляется уже третью неделю подряд. Она либо упала, либо находится на пути к провалу.

Я прочитала инструкции, которые частично пропустила, глядя на Лиама. Он и Джордан всегда приходят в последнюю секунду, так что я не виновата, что мне нужны первые несколько минут занятий, чтобы его заметить.

Я собираю волосы в хвост, а Лиам стоит перед своим стулом. Он высокий, и его широкие плечи натягивают ткань рубашки, когда он наклоняется, чтобы написать что-то на листе бумаги. Его партнер с меньшим энтузиазмом сидит и смотрит, как Лиам начинает их дело.

Выдохнув, я опускаю взгляд обратно на свой стол. Мне нравится физика, но мне придется многое преодолеть самостоятельно.

— Мисс Джонсон. — Профессор Грин подходит к моему столу, пока я перечитываю первые шаги лаборатории. Он цокает языком, положив руку на бедро, и смотрит на пустое пространство рядом со мной. — Ваша партнёрша снова пропала.

Я неловко улыбаюсь.

— Эти лаборатории действительно предназначены для двоих. — Он меняет свою позицию и смотрит на класс сверху вниз. Мой пульс учащается, пока он взвешивает варианты. Все остальные столы объединены в пары. Мне просто повезет, если он решит стать моим партнером или присоединит меня к группе, которая игнорирует меня и продолжает свою счастливую пару. Ненавижу такое внимание. Это похоже на то, как если бы вы вошли в комнату, полную людей, или вас вызвали бы на урок. Моя кожа чешется, и я выкручиваю руки перед собой.

Такое ощущение, что все избегают отрываться от стола, потому что знают, что профессор Грин ищет, куда меня поместить. Это иррационально. Я знаю это. Большинство из них, вероятно, даже не осознают, что происходит. В другой раз они меня не заметили, так почему сейчас должно быть по-другому? Тем не менее, я ненавижу мысль о том, что меня добавят в группу, которая меня не хочет.

— Давайте поставим вас рядом с мистером Прайсом и мистером Тэтчер.

Мое сердце падает в желудок. Застыв, я не говорю и не двигаюсь, пока профессор Грин подходит ближе к Лиаму и Джордану с довольной улыбкой, наблюдая за тем, как он решает проблемы.

— Мисс Джонсон присоединится к вам, пока не вернется ее партнерша, — говорит он им.

К моему ужасу, Лиам оглядывается вокруг, совершенно не понимая, кто такая мисс Джонсон.

“Это я, идиот”, кричу я про себя, а затем молча извиняюсь, потому что это не его вина, я ни разу не набралась смелости заговорить с ним. На самом деле это не так. Однажды я чихнула, и он сказал: «Будь здорова», и я поблагодарила его.

Джордан и Лиам наконец находят единственного человека в классе, у которого нет партнера. Глаза Лиама наблюдательно расширяются, когда он смотрит на меня. Он поднимает руку в вежливом жесте. Джордан с громким визгом отодвигает свой табурет по кафельному полу.

Я подбираю свои вещи и на резиновых ножках переношу восемь футов [Прим.: ≈ 3.6 кг] от своего стола к их.

— Привет, я Лиам. — Он занимает центральное место за столом и предлагает мне свой стул. — Это Джордан.

Он слегка откидывается назад, чтобы я могла видеть Джордана с другой стороны от него.

Я киваю каждому из них.

— Я не расслышал твоего имени, — говорит Лиам. — Если только ты не хочешь, чтобы мы называли тебя мисс Джонсон.

— Дей-зи. — Мой голос дрожит на обоих слогах.

Его улыбка освобождает во мне тысячу бабочек. Так близко он кажется намного выше.

— Круто. Приятно познакомиться, Дейзи. Мы как раз собирались проследить лучи вогнутой линзы. Хочешь оказать мне честь?

Джордан фыркает. — Честь?

Лиам игнорирует его и включает свет на проекторе. Лучи света тянутся по бумаге. Я все еще частично заморожена.

— Нужен карандаш? — Он снимает свой с верха блокнота, и, поскольку я не уверена, где сейчас находится мой, я принимаю его.

Моя рука дрожит, когда я провожу лучи линейкой. Мне неловко признаться, что его присутствие всего в футе от меня заставляет меня неуверенно стоять на ногах и изо всех сил пытаться заставить воздух проходить через легкие.

Амулет в виде ромашки на моем ожерелье качнулся вперед, когда я присела над столом. Лиам рассеянно барабанит большими пальцами по столу.

— Вот, — говорю я, когда заканчиваю.

Наконец я делаю глубокий вдох, который немного очищает мои нервы, но затем я глубоко вдыхаю его слабый одеколон, и у меня сжимается грудь. Он даже пахнет идеально.

Лиам смотрит на Джордана. — Что дальше?

Джордан остается сидеть на своем стуле, пока мы с Лиамом заканчиваем пометку на бумаге. Каждый шаг Лиам сверяет с ним, а затем мы вдвоем завершаем его. Я могу сказать, что они всегда так поступают, и меня не удивляет, что Лиам берет на себя основную часть работы.

Пока Лиам читает следующий шаг нашего задания, я пользуюсь возможностью посмотреть на него поближе. Его брови сосредоточенно сдвинуты вместе, а кончик языка просовывается между зубами. У него отличное строение костей, высокие скулы и длинный прямой нос. Он гладко выбрит, а его кожа имеет теплый оттенок, благодаря чему его светлые волосы и голубые глаза красиво контрастируют.

Я чувствую на себе взгляд Джордана. Когда я встречаюсь с его темным взглядом, его губы кривятся в юмористической улыбке. Краснея от того, что меня застали за просмотром его друга, я держусь за свое ожерелье и оглядываюсь по сторонам, пока Лиам заканчивает.

— Итак, Дейзи. — Голос Лиама возвращает меня обратно. — Какая твоя основная специальность?

— Физика, — автоматически говорю я в отточенном мною отточенном ответе, а затем добавляю: — и искусство. Физика и искусство.

Медленная улыбка приподнимает уголки его рта. Его лоб морщится, а брови удивленно поднимаются. — Двойная специальность?

Я облизываю губы и киваю. Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что было бы вежливо задать ему тот же вопрос в ответ, даже если я уже знаю ответ.

— А у тебя?

— Гражданская инженерия. — Он тычет карандашом в сторону Джордана. — У нас обоих.

Я отказываюсь снова смотреть на Джордана, но посылаю им улыбку.

Через тридцать минут мое беспокойство наконец утихло настолько, что я обрела голос.

— Ты играешь в хоккей, да?

— Ага. — Лиам улыбается мне. — Откуда ты знаешь?

Я указываю на хоккейную футболку Джордана университета Вэлли.

— Верно. Ты была на игре?

— Нет, — признаюсь я, теперь жалея, Что подняла эту тему.

— Что? Никогда? Какой у тебя год?

— Второкурсница.

Он качает головой и игриво улыбается мне. — Ты пропускаешь. У нас все очень хорошо.

Он скромен. Два года назад они выиграли «Замороженную четвёрку [Прим.: Чемпионат NCAA по хоккею с шайбой среди мужчин относится к любому из двух турниров по мужскому хоккею — один в Дивизионе I и один в Дивизионе III — в которых участвует Национальная студенческая спортивная ассоциация с 1971 года]», а в прошлом году были близки к возвращению на национальный турнир.

Джордан, который молчал, за исключением чтения инструкций, говорит: — Не беспокойся, чувак. На самом деле это не похоже на ее характер.

Он быстро и пренебрежительно осматривает мое платье и ботинки. Ростом пять футов четыре дюйма [Прим.: 162,56 см], я немного ниже среднего роста, а из-за моего маленькой кости я выгляжу моложе и меньше, чем я есть на самом деле. Вероятно, в ближайшее время я не буду носить прокладки, но насилие само по себе меня не беспокоит. Хотя, признаться, я не совсем понимаю, почему кто-то решил, что посадить группу ребят на коньки и дать им клюшки и разрешение таранить друг друга — это хорошая идея.