Я пишу ей, чтобы узнать, как у нее дела, и она сразу же отвечает: «Хорошо. Скучно. Как Вэлли и Джордан?»

Я фотографирую его на льду и отправляю вместе с еще одним сообщением с вопросом, когда она вернется.

Она не отвечает до начала игры, а я прячу телефон и теряюсь в действии. Мне действительно нравится смотреть. Особенно Джордана. Он такой быстрый и безжалостный в каждой смене.

Сегодня я разговаривала с ним, чтобы узнать, как обстоят дела с Лиамом. Он был расплывчатым, говоря, что с Лиамом что-то происходит, но с ним все в порядке. Я наблюдаю за ним сейчас, чтобы понять, могу ли я заметить в нем какие-то отличия, но Лиам редко выглядит чем-то менее крутым и собранным. Даже сейчас, потный и уставший, он собран так, что мне уже не кажется таким интригующим, как когда-то.

Мне нравится, что эмоции Джордана отражаются на его лице, в языке тела и даже в его словах. Обычно он веселый и игривый, но когда он злится или грустит, вы это знаете. Он не боится быть тем, кем он является в любой момент.

Вэлли побеждает, но здесь нет того волнения, как в прошлой игре, на которой я присутствовала. Я сказала Джордану, что приеду, но после игры у нас не было никаких планов. Завтра у них еще одна игра, поэтому я сомневаюсь, что они будут тусоваться сегодня вечером, но я все еще надеюсь, что смогу увидеть его.

Я медленно встаю со своего места и направляюсь к дверям. Я задерживаюсь на улице, прижимая к себе телефон. Я могла бы написать ему, но я пришла в игру. Точно так же, как я вернулась, чтобы потусоваться с ним, и вчера вечером появилась в его общежитии. Это его ход.

Толпа редеет, и мои пальцы холодеют. Я в нескольких секундах от того, чтобы сдаться, когда мой телефон вибрирует от его сообщения: «Занята сегодня вечером?»

«Зависит от ситуации», отвечаю я, и моя улыбка становится шире.

Его ответ понятен только мне: «Дом на дереве, белые трусы, двадцать минут.»

Я мчусь домой с бабочками в животе и пульсирующей болью внутри.

*

Прошло около тридцати минут, прежде чем я услышала шаги Джордана, пересекающие двор. Он поднимается по лестнице, не позвонив предварительно. На одном запястье у него надет пластиковый пакет, и он входит в мое пространство.

— Привет, — говорю я, не в силах удержать дыхание, вырывающееся как из штанов.

— Извини. Это заняло у меня больше времени, чем я думал. Пришлось остановиться.

Он падает рядом со мной. Запах мыла цепляется за него.

— Поздравляю с игрой.

— Спасибо. — Он улыбается и кладет сумку себе на колени.

— Чтобы согреться. — Он держит бутылку «Огненного шара», прежде чем поставить ее между нами.

— На случай, если мы проголодаемся. — Он выбрасывает три пакета чипсов, затем берет один из них и открывает. Он бросает несколько штук в рот и жует с удовлетворенным стоном.

— Мы или ты?

— У меня тоже кое-что для тебя есть, — говорит он, и его губы растягиваются в удовлетворенной улыбке, когда он поднимает конфетное ожерелье.

— Ты помнишь.

— Конечно. — Он также достает Fun Dip и, наконец, бутылку воды.

Сначала я выбираю «Огненный шар», желая тепла и, возможно, немного его смелости. — Мы должны просто выпить это прямо?

— Я спешил сюда, детка. Смешанные напитки — это слишком много дополнительных действий.

Нежность не останется незамеченной, даже если он сказал это не подумав. Я смеюсь, поднося бутылку к губам и позволяя темному ликеру стечь в рот. Он скользит вниз по теплому следу. Я передаю бутылку Джордану, и он делает глоток гораздо дольше, прежде чем сесть и доесть свои чипсы.

— Во время игры с Лиамом было все в порядке. Означает ли это, что все получилось само собой?

— Что-то типо того. — Он наклоняет голову из стороны в сторону. — Я думаю, с ним все будет в порядке. Еще раз спасибо, что пошла искать его вместе со мной.

— Конечно. Очень важно быть рядом с друзьями. Если бы это была одна из моих подруг, я бы не смогла сосредоточиться ни на чем другом, пока не убедилась бы, что с ним все в порядке.

— Я волновался, но думаю, что мог бы сосредоточиться на чем-то другом. — Его горячий взгляд удерживает мой. Мое сердце колотится в груди, и я снова тянусь к «Огненному шару».

С легким смешком Джордан откидывается назад, и мы пару раз передаем бутылку туда и обратно. Я беру конфетное ожерелье и вынимаю его из прозрачной пластиковой упаковки. Я подношу его ко рту и откусываю одну из леденцов. Джордан наблюдает с удовольствием.

— Ты все делаешь неправильно.

— Как правильно есть конфетное ожерелье?

— Это в названии, — говорит он и забирает его у меня. Он поднимает его над моей головой и обхватывает шею. Он приближается. Его голова опускается, его губы касаются моей кожи, когда он тянет конфету между зубами.

Я задерживаю дыхание, пока он ест одно, затем другое, целуя меня в шею.

— Думаю, я предпочитаю твой путь.

Он ухмыляется и ставит нас так, что я лежу на спине. Одна большая ладонь скользит мне под рубашку. Он отстраняется и смотрит мне в глаза.

— Попробуй, — говорит он. Он использует свой рот, чтобы поднести ожерелье к моим губам. Сладкая конфета хрустит под зубами. Я позволяю ожерелью спасть с моего горла, а Джордан накрывает мои губы и грудь. Его большой палец обводит мой сосок, и я выгибаюсь в его прикосновении.

Я сажусь, чтобы снять свою и его рубашку. Джордан целует мое плечо и ключицу, расстегивая мой лифчик. Он уходит в кучу нашей выброшенной одежды.

Его язык оставляет влажный след вдоль моей груди и до пупка. Он нежно целует мой живот, расстегивает мои джинсы и стягивает их вниз. Он идет все ниже и ниже, пока не достигает резинки моих трусиков. Белый хлопок. Даже близко не самая сексуальная пара, которая у меня есть.

Он снимает мои джинсы, затем свои. Холодок пробежал по моей коже, а руки покрылись мурашками.

Он хватает одно из дополнительных одеял, которые я принесла на домик, имея в виду именно эту ситуацию. Он накрывает меня, а затем ныряет под него и снова появляется передо мной. Его эрекция ударяет по моему ноющему телу. Он берет мои губы в быстрый и крепкий поцелуй, прежде чем снова опуститься на мою шею. С каждым хрустом конфетного ожерелья он трется о мои трусики, пока я не убеждаюсь, что его ждет огромное мокрое пятно.

Я провожу руками по его спине и вниз к бедрам. Я твердо намерена устранить тонкие барьеры между нами, но у Джордана другие идеи. Он снова целует мое тело, пока его губы не скользят по моим трусикам. Его палец бежит с удручающе медленной скоростью от бедренной кости к бедренной кости, едва скользя под тканью.

Мои бедра выгибаются вверх. Мне нужно больше. Наконец он отдает его мне. Его рука скользит мне под трусики. Когда его пальцы достигают моего клитора, меня пронзает толчок. В медленном, устойчивом ритме он работает со мной, пока я не извиваюсь под ним.

Только тогда он стягивает с моих ног трусики. Он подносит их клубком к лицу и вдыхает. Моя киска пульсирует.

— Я так близко, что это причиняет боль.

— Я держу тебя, милашка Дейзи. — Его плечи толкаются между моими ногами, и он целует мой клитор.

— О Боже. — Моя голова запрокидывается назад.

Он раздвигает мои ноги еще дальше и просовывает в меня свой язык, а затем поднимает его вверх. Он сосет и лижет, такие же жёсткие, требовательные поцелуи, к которым я уже привыкла.

Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так хорошо и так… обожаемо. Именно в этот момент я отказываюсь верить, что и с ним когда-либо было что-то подобное. У нас есть нечто “большее”.

Когда я кончаю, крича в безмолвную ночь, он лишь продолжает крепко держать меня, пока мое тело дрожит. Я вижу звезды. Не те, что в небе, хотя их, вероятно, можно было бы увидеть, если бы я могла открыть глаза.

Он еще раз целует меня ниже пупка и ложится рядом со мной.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он улыбается и определенно доволен собой. Я тоже им очень довольна.

Он поднимает мои белые трусики и позволяет им свисать с кончиков пальцев. — Сохраню это. Надеюсь, у тебя есть еще.