— Да, Ян, если не сложно, — отозвался хриплый голос.  

Елисей, миновав коридор, торопился на кухню, но прежде хотел заглянуть в зал.  

— Привет, сынок, — поздоровалась мать.  

— Доброе утро.  

— Я, кажется, тоже захворала. — Голос её скрипел.  

— Но как же так?  

Елисей хотел подойти, но мать жестом его остановила.  

— Нет, не стоит подходить. Не хочу, чтобы ты заразился.   

— Как папа? — Он глянул на спящего отца. — Вы ночевали здесь?  

— Да, сил не хватило дойти до комнаты.   

— Позвали бы меня.  

Она кашлянула и прохрипела:  

— Прошу, не подходи близко. Не хватало мне, чтобы и вы заболели. Иди позавтракай.  

Елисей послушался и направился на кухню, где кто-то гремел посудой.  

— Привет, Янка.  

— Хаюшки, — ответила девушка, доставая тарелки и ставя их на поднос.  

— У тебя тоже дистант?  

— Конечно. По всей стране дистант. — Она поправила квадратные очки. — Даже на работах.   

— Чего?  

— Ты за новостями-то следи почаще, — сказала она, накладывая в тарелки картофельное пюре.  

— Ужасно…  

— Угу. Но единственное хорошее во всей это пандемии, что не нужно писать… школьный… экзамен! — Она наполнила стаканы компотом. — Но придётся проходить вступительные в универе... — Она вытерла руки об полотенце.  

Елисей бросил на неё сердитый взгляд.  

— Но сколько же бед всё же появилось, — поправилась она. — У подружек тоже все болеют… они сами болеют. Уроки некоторые отменили — учителя тоже болеют. Все болеют… А чем — неизвестно. Круто, да? — она скорчила глупую гримасу. — Вот это у нас страна прогрессивная! Ага… Сплошная пропаганда. Кстати, пошли слухи, что по всему миру уже есть случаи заражения. Смекаешь, к чему всё катится?  

Елисей не ответил. Он понял, что сестра сегодня явно не в настроении. Лишь притворяется, что у неё всё хорошо, старается ради родителей.  

Яна вышла с подносом в руках, прежде серьёзно спросив:  

— Как считаешь, апокалипсис и вправду настанет?  

Но Елисей вновь не ответил и отвернулся.  

Когда её шагов не стало слышно, Елисей насыпал себе еды и сел за стол. Но еда в рот не лезла. Он достал трансфон и открыл ленту новостей — все статьи пишут только о стремительном распространении праенунтиа мортис да о новых нападениях.  

Елисей не тронул тарелку с пюре, но компот всё же выпил.   

Вернулась Яна с подносом и принялась хозяйничать — мыть посуду и готовить на обед. Благо, в современных технологиях есть хоть какая-то польза — посудомоечная машина и мультипечь, способная приготовить всё что угодно, только ингредиенты ей подавай.  

Елисей вернулся в зал.   

— В открытый космос было запущено несколько пассажирских шаттлов и грузовых кораблей с необходимым оборудованием для колонизации далёких планет, — вещала телеведущая новостей в экране телевизора размером со всю стену. — По данным…  

— Чёрта-с-два! Нет, чтобы пустить деньги на создания лекарства… они просто бегут с планеты! — прокричал отец. Он полулежал, скрестив руки на груди. На нём не было одеял.   

— Пап?  

— О, Елисей, доброе утро.  

— Тебе лучше?  

— Да… — Отмахнулся он, чуть задыхаясь. — Если бы так… Голова гудит. А ближе к вечеру… хочется утопиться, честно слово.  

— Я тебе утоплюсь, — прохрипела мать.   

И тут на лицах родителей промелькнули улыбки, крошечные, мимолётные, но такие счастливые. Елисею сделалось теплее и уютнее.   

Он поспешил к себе в комнату, дабы не расстраивать мать, которой он пообещал близко не подходить.  

«Но чем же теперь заняться? — раздумывал он. — Что будет дальше?» И в голову полезли дурные мысли.   

Он улёгся на кровать и попытался задремать, лишь бы как-нибудь скоротать время. Но сон пришёл очень нескоро.  

Вдруг в окно кто-то постучал. Елисей спрыгнул с кровати, посмотрел по сторонам, ни показалось ли ему. Он подошёл к окну и взглянул вниз, где крошечные точки машин, обычно всегда движущиеся, стояли. На улицах не было никакого движения. В окнах царила тьма. Солнце скрылось за серыми тучами. А город, казалось, затянуло слабой дымкой. «Может быть, из-за неё ничего не видно? — подумалось ему».  

Послышался дребезг стекла, эхом пронёсшегося по всей квартире. Елисей от неожиданности подпрыгнул и только сейчас заметил, что в комнате очень темно.  

В дверь заколотили, да так, что она затряслась.  

— Елисей! Открой! — слышался голос Яны.  

Елисей бросился к двери и распахнул её. Никого.   

Он медленно ступил вперёд и посмотрел по сторонам. Всюду темнота, лишь из зала виден проблеск света. Сердце Елисея стало бешено колотиться. Казалось, его биение разносилось по всей квартире.   

Елисей приоткрыл дверь, впервые подло заскрипевшую, в комнату Яны. Он протиснул голову и огляделся. По всей комнате была разбросана одежда, хотя Яна никогда бы себе такого не позволила. Монитор компьютера разбит, а в нем торчит кухонный нож.  

— Это уже перебор, — пробормотал Елисей, как вдруг по полу проскользил ледяной ветерок. Послышались завывания. А потом… будто кто-то что-то медленно нарезал на разделочной доске.  

Елисей, чьё моральное состояние достигло верхнего пика, стоял посреди коридора, держась за ручку двери, ведущей в комнату сестры, и думал о… О том, что хочет есть. Да! Он голодный!  

Елисей побежал в кухню, бросив взгляд на пустующий диван. Он вбежал в комнату, бешено взирая по сторонам и часто дыша.   

Из столовой послышался слабый стон. Он, не раздумывая, направился туда.   

В углу сидела Яна. Она прижимала к груди медвежонка и с ужасом смотрела на вошедшего Елисея.   

Елисей, облизываясь и крадясь, направился к ней.   

Сзади послышался шум. Елисея это заставило вернуться. «Яна никуда не убежит. Она не сможет».   

Стол в кухне был опрокинут. Елисей подошёл к нему, глубоко внюхиваясь. Зрение расплылось, помутнело.  

Он увидел силуэт, появившийся из-за столешницы. В руках у тени было оружие.   

Послышался грохот. В ушах засвистело. Однако глаза приоткрылись, и он увидел отца с четырёхствольным ружьём.   

Елисей подпрыгнул, глубоко дыша, и огляделся. Он сидел на кровати, солнце только всходило, заглядывая в окно. Виднелся свет в соседних этажках. Из зала доносился звук телевизора.  

— Сон! Сон… — говорил он сам себе. — Всего лишь сон.  

«Но сколько я спал, и просыпался ли вообще? — подумал он».  

***   

Елисей поднялся с кровати и отправился в зал, чтобы проведать как родные. Но там никого не оказалось.   

— Мам? Пап?  

В кухне он услышал шарканье.   

— Эй, где все? Почему так тихо?  

Он пересёк порог кухни и увидел мать, стоящую к нему спиной. Она, сильно сгорбивший, глубоко, прерывисто и будто рыча дышала. Голова её, почти полностью скрываясь за спиной и плечами, подёргивалась в такт дыхания.  

— Мам, всё хорошо? Где остальные?  

Та что-то прохрипела, но так и не повернулась.   

Елисей, чуть обойдя, подошёл ближе. Её чёрные волосы свисали, не давая разглядеть лицо. Он их приподнял, и почувствовал, что они какие-то липкие и склизкие. Елисей присел и увидел её лицо. Кожа неузнаваемо побелела. Глаза покрылись тонкой ярко-серой плёнкой. Изо рта тёк ручеёк слюней. А зубы отчего-то потемнели.  

— Что тут творится?! — едва не прокричал он.  

Слепые глаза обернулись к нему. Лицо исказила ярость.   

— Мама?  

Она издала нечто среднее между рыком и бульканьем и потянула к нему руки с таким видом, будто сейчас умрёт и это её единственная ниточка надежды сохранить свою жизнь.  

Елисей отпрянул от неё, врезавшись в кухонные шкафы. Пара тарелок и бокалов слетела с полок и разбилась. Елисей приподнимался и хватался за что-то позади себя, ища опору. Он не смел отрывать взгляда от того, чем раньше считал матерью.