На мгновение мне захотелось остановить кого-то из персонала и узнать, присутствует ли в здании Мишель Доусон, но я быстро пришёл в себя, осознав, что задумал полную чушь.

Рассматривая Джима, я понял, что уже давно не видел его в нормальной уличной одежде. Теперь он постоянно находился в больничном халате, то есть робе. Признаться, я не знаю, как точно называется эта хрень, просто задумался о том, что внешность бывает крайне обманчивой, хоть и имеет отношение к определению типа личности. То, как человек укладывает волосы (или не укладывает вообще), может многое о нём сказать. Аналогично работает предпочитаемый цвет одежды, её стиль, чистота, парфюм и прочее. Некоторые люди хотят выглядеть идеальными всегда, даже когда выносят мусор из дома. Другие предпочитают заморачиваться, лишь когда хотят с кем-то познакомиться или произвести впечатление.

Мимо прошла медсестра, которая, заметив меня, остановилась и пристально посмотрела.

— Вы член семьи или друг? — спросила она.

Ни то ни другое.

— Друг, — ответил ей. Конечно, это ложь. Думаю, любой мой ответ был бы ложью.

Она стала рассказывать мне о состоянии Джима, периодически сверяясь с записями, но мне было не слишком интересно подобное. Разве что…

— Ему становится лучше? — перебил я женщину.

— На самом деле он совсем не изменился — ни в лучшую, ни в худшую сторону, — сказала медсестра, придав лицу оттенок печали. Отличная маска! Я, как человек, который многое о них знает, полностью одобряю. — Это ведь не зависит от него. Джим или выйдет из комы, или нет.

Разговор завершился тем, что ей поступил вызов.

— Простите, я нужна в другом месте, — дежурно улыбнулась медсестра.

Я бы не сказал, что она была нужна здесь.

То, что она поведала мне, заставило задуматься, играет ли воля к жизни какую-то роль в идентичности самого человека.

— Стоп, хватит, — тихо фыркнул я, обращаясь к самому себе. — Пора домой.

Выйдя из палаты, направился на первый этаж. Я спокойно шёл по коридору, не давая себе уйти в очередные дебри размышлений, которые могут привести меня неизвестно куда. Я устал думать.

Внезапно взгляд выхватил знакомое лицо. Дженнифер. Она сидела в коридоре, в месте для ожидания, и торчала в телефоне. Похоже, кого-то навещает или навещала. Тц… иногда этот город кажется слишком тесным.

Теперь мне нужно пройти мимо неё так, чтобы остаться незамеченным. Не хочу снова с ней говорить. Эти обвинения, колючий взгляд, ощущение ненависти… Бр-р! Я пас!

Но что делать? Прятаться за углом, ожидая, пока она уйдёт? И сколько стоять? Нет, слишком глупо. И жалко. Даже для меня. Честно сказать, у меня даже возникла мысль пробежать мимо неё на всей скорости, понадеявшись, что Дженнифер попросту не поймёт, кто это был. Однако подобное проходило по той же категории, что и прятаться за углом. Самому противно.

Я решил рискнуть. Всё-таки она была поглощена телефоном и был хороший шанс, что ничего не заметит.

Вздохнув, поправил воротник и пошёл вперёд, поглядывая так, чтобы можно было самому полноценно видеть Дженнифер, но чтобы при этом она не могла видеть меня

В конечном итоге всё получилось, но когда я уже оказался возле выхода, то начал думать о своём любимом ближайшем магазине. Я не был там уже кучу времени!

— Твою же мать, — негромко выругался. — Если я не сделаю это сейчас, то не сделаю никогда.

Я искренне устал таскаться в дальний магазин! Там постоянные очереди на кассах и дерьмовое обслуживание.

Собрав волю в кулак, я… вернулся обратно.

— Привет, Дженнифер, — поздоровался я с ней.

Женщина подняла на меня удивлённый взгляд. Для узнавания потребовалась секунда, но потом… к своему удивлению, я не увидел ни гнева, ни ненависти. Возможно, события, которые привели её в больницу, оказались слишком утомительными, поэтому на эмоции уже не оставалось сил.

Похоже, это мой шанс закрыть вопрос. Во всяком случае, нужно попытаться и воспользоваться моментом.

— Я навещал… знакомого, — на миг запнулся, ведь не считал Джима другом, а это слово так и просилось в данной ситуации. — И заметил тебя. Всё нормально?

— Вполне, — Дженнифер пожала плечами. — Подружка в баре случайно съела арахис, а у неё на него аллергия, вот я и привезла её сюда. Промывают желудок, делают уколы и всё прочее, — она помахала рукой, невольно засветив экран телефона. Я заметил, что у неё была там какая-то книга.

— Что читаешь? — присел рядом.

— У моего любимого автора вышла новая работа, — женщина слабо улыбнулась. — А ты… как дела? — Кажется ей, как и мне, хотелось закрыть тему нашего «недопонимания», но начинать первой не хотела ни она, ни я.

— Я такой же, каким был всегда, — нейтрально ответил ей. — Как твоя работа?

— Ненавижу её. — Дженнифер закатила глаза, на мгновение напомнив мне ту себя, из прошлого, с которой я встречался.

Женщина рассказала о том, как она ненавидит компьютеры, как она ненавидит своего босса, как она ненавидит всю бумажную волокиту. Я попытался представить, какое отношение компьютеры и бумажная волокита имели к работе продавца в продуктовом магазине, так как не мог установить никакой связи. Кажется, она заметила замешательство на моём лице.

— Я больше не сижу в том магазине, у меня новая работа, — пояснила Дженнифер. И это была лучшая новость, которую я слышал за весьма продолжительный срок!

Неожиданным образом мы оба увлеклись беседой и в себя заставил прийти лишь врач, который сообщил женщине, что с её подругой всё хорошо, но они оставят её в больнице на один день. Мы вышли наружу, где уже начало темнеть.

Именно сейчас Дженнифер решилась начать разговор на тему, которая интересовала нас обоих. Признаться, её первые слова даже застали меня врасплох. Женщина начала говорить о том, как моя пропажа заставила её стать сильнее. Как она сумела не сорваться и окончательно отказалась даже от идеи наркотиков и плохих друзей.

— Твоя пропажа сыграла большую роль в том, какой я являюсь сейчас, — Дженнифер улыбнулась. — Не могу сказать, что живу жизнь своей мечты, но это то, что я могу принять и назвать… — задумалась, — приятным? Да, — кивнула сама себе, — именно так.

Я был доволен, что мы в каком-то роде помирились, а потому не стал надолго задерживаться, и мы разошлись в разные стороны. Я — к автобусной остановке, она — к своей машине.

Радость от того, что смог решить достаточно важную для себя проблему — походы в магазин, — заставила меня расслабиться, отчего мысли разбежались, как довольные щенки. Почему-то я снова начал размышлять об определении личности и о Джиме. Человек создаёт себе внешность, чтобы нравиться другим или самому себе? Спорно и по-разному, но что, если взять… книгу? В большинстве случаев аудитория книги определяет саму книгу. Если Джим когда-либо писал книгу, возможно ли, что люди, которые в конечном итоге читают её, похожи на него самого?

— Мне нужно перестать об этом думать, — я приложил ладонь ко лбу.

Я вышел из автобуса и направился домой. Когда я пересекал парковку перед своим домом, то увидел машину Элис, а также её саму. Она занималась ровно тем же, чем несколько ночей назад: сидела в ней и просто смотрела на дом. Заметив меня, женщина замахала руками, и я направился к ней, вскоре усевшись рядом.

Сразу же вспомнилась наша последняя встреча, которая прошла в этой тачке. Судя по ухмылке Элис, она тоже её вспомнила. Отчего-то слова не шли, мы просто смотрели друг на друга.

— Знаешь, я… кажется, запуталась, — призналась женщина. — И не знаю, что делать.

Это было не то, чего я ожидал, но, с какой-то стороны, начиналось гораздо лучше. Всё-таки вариант с очередным сексом в машине не нравился мне своими перспективами. И так чудом соскочил в прошлый раз. А чудес, как известно, не бывает.

— Расскажи, — поддержал я её.

В конечном итоге Элис начала с начала: с переезда. История была проста, а по мере рассказа образы будто бы сами собой выстраивались в моей голове.

Сандра сказала Ширли, что переезд — это здорово, что девочка пойдёт в новую школу и заведёт много новых друзей. Это сработало лишь частично, но Ширли всё-таки успокоилась, в отличие от Джорджа, который был совершенно неуправляем в своём гневе.